Сергей Москвин - Голод
Глава 15
ЛОВЕЦ ДУШ
Неосязаемое нечто, которое живущие на поверхности двуногие существа — люди — называли демоном, ледяным богом, подземным властелином, почувствовало непорядок. Ни одно из названий не отражало сути обитателя земных недр — человеческий разум был слишком слаб, чтобы разобраться в природе того, что нарисовало их жалкое воображение, но в каждом из этих имен присутствовал страх людей перед могуществом и несокрушимой силой Подземного властелина. Слово непорядок тоже относилось к миру людей, но за время наблюдения — охоты — на них Демон хорошо изучил язык двуногих. Эти жалкие существа, полные питательной энергии, которую одни из них называли аурой, а другие душой, придумали множество слов для описания окружающего мира. Они сами пришли в этот мир позже всех остальных существ и намного позже Демона, существовавшего в недрах планеты с начала времен, но считали его своим. Миллиарды лет он обитал в безжизненной пустыне, довольствуясь жалкими крохами пищи, позволяющими влачить полуголодное существование. А люди за одно мимолетное мгновение, за какие-то несколько тысяч лет, распространились по всей планете, выстроили города, связав их множеством водных, наземных, а затем и воздушных путей!
Правда, еще быстрее они уничтожили свою цивилизацию. В неуемном стремлении подчинить и истребить друг друга, люди разрушили и превратили в руины собственные города, едва не испепелив всю планету. Но разведенный ими мировой пожар пробил брешь в обитель Демона, приоткрыв щель в сытный и теплый (пока еще теплый!) внешний мир. Что-то общее роднило поджигателей с незримым обитателем подземелий, и всякий раз, всасывая — пожирая — душу очередной двуногой жертвы, Демон находил в ней частицу самого себя.
Двуногая добыча оказалась слаба и беззащитна — Демон и не ожидал иного, но порой люди вели себя не так, как ему хотелось. Даже осмеливались проявлять строптивость и своеволие! Сейчас он ясно почувствовал это. Один из запертых в клетке двуногих, точнее, одна — грязная своенравная девчонка — пыталась выбраться из клетки наружу! Она посмела пойти наперекор воле своего хозяина и повелителя и должна быть за это жестоко наказана! Но следовало спешить. Несмотря на возникшее у нее затруднение, девчонка явно не собиралась сдаваться.
* * *Поначалу все шло хорошо. Голова хотя и с трудом, но все же продвигалась вперед, и даже боль в висках вполне можно было терпеть. Но неожиданно левое ухо зацепилось за прут решетки. Юля этого не видела, но ощущение было такое, будто по уху полоснули тупой, ржавой бритвой. Девушка непроизвольно вскрикнула и подалась назад, но боль от этого только усилилась, а зажатая между прутьев голова не сдвинулась ни на миллиметр. Юле стало не по себе.
Тут же рядом с ней оказался Макс.
— Слишком узко. Давай назад, — он старался говорить спокойно, но голос дрожал от волнения.
— Не могу. Я…
«Застряла!»
Вот тут Юля испугалась по-настоящему. Представилось, что она так и умрет в западне, с зажатой между ржавыми прутьями головой.
И гораздо раньше, чем ты думаешь, — раздался в голове чужой насмешливый голос, сменившийся раскатистым хохотом, больше похожим на звериный вой. А может, это и был вой?!
Юля никогда прежде не слышала этого жуткого нечеловеческого голоса, но поверила ему сразу и безоговорочно. Смерть, казавшаяся такой далекой, оказалась совсем рядом. Девушка даже почувствовала ее незримое присутствие. В глазах потемнело, а по коже пробежал холодок — дыхание смерти. Юлю охватила паника.
— Макс, помоги мне! — взмолилась она.
Каждое слово отдавалось в голове раскалывающей череп болью. Будто в виски забивали раскаленные гвозди.
— Хватайтесь за прутья! — крикнул кому-то Максим. — Тяните на себя! Нет, давай вместе!
Юля тоже вцепилась руками в железные прутья (рядом натужно пыхтели Макс с Борисом и пытающаяся им помочь Катерина, а Макс еще и скрежетал зубами от напряжения), потянула голову назад, и (о, чудо!) кажется, голова начала вырываться из стальных тисков.
Если ты отступишь, то погубишь и себя, и всех, кого любишь.
Дядя Ваня! Он все еще продолжал на нее надеяться.
«Я не могу. Решетка слишком узкая», — чуть не рыдая от боли, мысленно ответила ему Юля.
Это Нга хочет, чтобы ты так думала.
Ну уж нет! Не для того она терпела такие мучения, чтобы вот так позорно сдаться!
Зажмурившись, девушка изо всех сил рванулась вперед. Вырвавшийся из горла крик заглушил изумленный возглас Максима и все прочие голоса, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Но когда Юля снова открыла глаза, то уже не увидела перед собой прутьев ненавистной решетки. Конечно, не увидела, ведь они упирались в плечи! Ей все-таки удалось просунуть голову через решетку. Уши и виски горели огнем, а по щекам стекало что-то вязкое и липкое. Кровь? Наверное, кровь. Да какая разница? Главное, что ей удалось! И хотя плечи, руки, ноги и туловище по-прежнему оставались с другой стороны решетки, Юля не сомневалась, что теперь благополучно выберется наружу. По сравнению с тем, что ей пришлось вынести, все остальное — сущие пустяки.
Развернувшись боком, она просунула между прутьями руки, потом плечи. С туловищем пришлось повозиться чуть дольше, но и с этой задачей девушка справилась без особого труда, а таз и бедра проскользнули в щель вообще без проблем.
«И у маленькой груди есть свои достоинства», — улыбнулась Юля промелькнувшей в голове озорной мысли, потом повернулась лицом к решетке и гордо взглянула на изумленно взирающих на нее Максима, Бориса и Катерину. Катя с Борисом уже забыли про требование Макса не подглядывать за ней, но Юля была на них за это не в обиде. К тому же без их помощи ей ни за что бы не удалось освободить застрявшую между прутьев голову.
— Макс, подай мне одежду.
— Да-да, сейчас, — торопливо ответил он, сгреб в охапку лежащие на полу вещи, тут же уронил один ботинок, поднял и принялся проталкивать одежду через решетку.
После одержанной победы (да-да, настоящей победы!) Юлю переполняла радость, а Макс был так очаровательно мил в своей суетливой поспешности, что девушка невольно заулыбалась, наблюдая за ним.
Скорее беги!.. Поздно.
Дядя Ваня?
В тот же миг Макс изменился в лице и снова выронил поднятый с пола ботинок. Его взгляд был направлен на входную дверь, за спину Юли. По его застывшему лицу девушка поняла, что ничего хорошего там не увидит, но все-таки заставила себя обернуться.
Сердце провалилось куда-то вниз живота и затрепыхалось там, как снулая рыба, а горлу, наоборот, подступила тошнота. Загораживая собою выход, в дверном проеме стоял… отец?! Это был он и не он одновременно. Кожа на лице потрескалась и приобрела землисто-серый цвет. В первый миг Юле показалось, что лицо отца покрыто… чешуей! Волосы на голове смерзлись между собой и торчали в разные стороны, как остроконечные ледяные шипы. Но больше всего Юлю испугал взгляд вошедшего, холодный и обжигающий одновременно, и его выкаченные наружу остекленевшие глаза с вертикальными, словно прорезанными ножом (выколотыми!) зрачками.
Человек слегка наклонил голову, при этом его жуткие выколотые зрачки уставились на девушку, и сделал шаг вперед. Одновременно с ним в оружейную ворвался ледяной ветер. У Юли зашумело в ушах, по телу пробежал озноб, а кожа покрылась многочисленными пупырышками. «Бежать?» — ворохнулась в скованном холодом сознании вялая мысль. Но о каком побеге можно рассуждать, если она даже не может отвести взгляд от этих бездонных, гипнотизирующих глаз?
Вошедший улыбнулся. Его обветренные потрескавшиеся губы с хрустом (именно с хрустом!) растянулись в стороны, обнажив кривые почерневшие зубы. Отец и прежде не мог похвастаться ровностью своих зубов, но его зубы никогда не были такими кривыми, тем более такими черными! Но и этого монстру в одежде отца показалось мало. Он так широко разинул рот, что омертвевшая кожа на его щеках лопнула… Нет! Лопнули сами щеки, превратив человеческий рот в ощерившуюся звериную пасть! От ужаса у Юли перехватило дыхание, и струя теплой жидкости побежала по ее ногам.
В глубине пасти шевелилось что-то темное и лоснящееся. Язык? Юля никак не могла понять, что это. Чтобы лучше рассмотреть увиденное, нужно было подойти ближе и заглянуть прямо в пасть монстра. Безумная мысль! Но отчего-то она вовсе не казалась безумной, скорее даже привлекательной. Язык (да и что там могло быть, кроме языка?) задвигался быстрее. На мгновение Юле показалось, что монстр сейчас изрыгнет огонь, и она поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет этого. Но пламя из пасти монстра так и не вырвалось, зато сама пасть начала расти, постепенно превращаясь в бездонную, засасывающую воронку. Юля вдруг почувствовала, что проваливается туда. «Вот так и теряют душу!» — с ужасом подумала она и из последних сил рванулась назад, к воздуху и свету.
