Николай Грошев - Дыра. Путь на ту сторону (СИ)
Кон смотрел вверх на листву. Мысли постепенно уходили прочь, разум настроился на команду надзирателя. Тихо, двери камер не открываются, да он вроде бы и не в камере вовсе…
Разум постепенно вспоминал куда попал его хозяин, но выработанный годами рефлекс не сдавался. Кон ждал приказа встать. Пока нет приказа, он должен лежать без движения, иначе попадёт на процедуру. Если надзиратель не соизволит провести подъём, этим займутся роботы. Обычно они приступали через десять минут после неявки тюремного охранника. Значит скоро. Нужно ждать и быть готовым быстро выполнить приказ компьютера. С ним опоздание больше чем на две секунды вызовет нейронный разряд, пропущенный по решёткам, влитым во все стены камеры. Если разряд свалит его с ног, последует ещё два, после чего передышка. Если не встанет во время передышки, последует ещё два разряда, меньшей силы. Если опять не встанет, робот сообщит надзирателям о необходимости процедуры.
Он ждал. Мёртвого голоса системы слышно не было. Надзиратели молчали. Он ждал уже слишком долго, но не мог этого осознать. Разум избавился от всех мыслей, стал пустым. Иногда, разум, объятый яркими мысленными образами, погружённый в эмоциональную бурю, порождал повышенную электрическую активность синапсов мозга. Сенсоры систем умели фиксировать такие всплески. Не всегда, конечно, но если фиксировали, новый разряд не заставлял себя ждать. Кона научили не думать слишком активно. Всех их научили…, разум отметил какое-то шуршание. Слева. Кон не повернул головы — зачем? Там нет ничего. Сигнала на подъём не было, значит вставать нельзя. Сдавленный хрип. Звук рвущейся ткани. Мокрой, рвущейся ткани. Сигнала всё нет. Робот молчит. И нейронного разряда тоже нет. Слева кто-то жадно сглотнул и там всё стихло. Где-то внизу, у самых ног мелькнула тень и сразу новые звуки, теперь справа. Почти такие же.
Выстрел. Ещё один. Матерная ругань Сухого. Сейчас его ударит разрядом — он встал без разрешения. Кон продолжал смотреть вверх.
— Встать суки!!! — Кон не реагировал. Другой арестант не может давать таких команд. Скорее всего его бьёт разрядом и он несёт всё что лежит на поверхности сознания. Он уже слышал такое. Соседа по камере долго било нейронными разрядами, что-то разладилось в автоматических системах и разряды сыпались на него непрерывно, а он кричал. Много чего кричал. Потом затих, но треск разрядов продолжал доноситься из его камеры. Потом его обгоревший, скрюченный труп, вынесли наружу надзиратели… — Подъём падлы!!! — Выстрел, ещё один. Кто-то рычит. Тот парень тоже иногда рычал, до того как затих окончательно. Ругался, выл, рычал…
Большая тень промелькнула над Коном. Он моргнул, но продолжал смотреть вверх. Галлюцинации вернулись? Первый год заключения их было много — побочный эффект процедур. Потом пропали. Странно, что они снова появились.
Разум Кона по-прежнему ни на что не реагировал, мысли всплывали вспышками и тут же пропадали. Но что-то глубоко, где-то в самых дальних закоулках сознания зашевелилось. Сначала перед его взором пронеслись просто картинки, без мыслей, без слов. Вспышки. Он не в камере. Их увезли в другое место. Появилось чувство тревоги. Сухой продолжал материться, требовать что бы они встали. Его голос слабел, в нём появились нотки отчаяния. Стрельба стихла.
В какой-то момент, Кон сделал невозможное — он повернул голову не дождавшись команды. И его тут же прошибло холодным потом. Нет, не оттого, что он увидел. Разорванное тело другого арестанта, вывернутые наружу кишки и его перекошенная физиономия никак не затронули сознание Кона. Он просто зафиксировал, что перед ним труп с разорванным животом. Всё. На большее он уже не был способен. Страх, захвативший его сейчас, имел совсем другую природу. Он ждал разряд, за своё вопиющее нарушение. Чувство тревоги нарастало. За трупом, он увидел Нечто. Большое, мохнатое тело чёрно-белого цвета. Совсем как домашняя кошка, обычная, какие есть почти в каждом доме, беспородный пушистый зверёк. И глаза такие же — ярко-зелёные, зрачки-щелки. Короткие уши плотно прижаты к слегка вытянутому черепу, а в пасти автомат. Под брюхом существа, отчаянно дёргаясь всем телом лежал Сухой. Такой маленький…, или Нечто такое большое? На бело-чёрной шерсти видна кровь и несколько дырок. Круглые, с рваными краями, следы пулевых ранений — в зверя стреляли. Сухой изо всех сил давил на автомат, двумя руками, а существо тихо шипело, не разжимая пасти. Оно крепко стиснуло оружие своими клыкастыми челюстями и медленно наклонялось вперёл. Руки Сухого дрожали и прогибались под давлением зверя. Ещё немного и…, Сухой тоже это понимал. Он практически выл, белый от ужаса близости смерти.
Кон отвернулся. В голове происходило что-то новое, незнакомое. Кажется, никаких разрядов не будет. Понимание — вот что пришло к нему в эти краткие мгновения. Он понял и осознал до конца — рядом нет ни надзирателей, ни роботов, нет разрядов, не будет больше процедур. Есть только существо, так похожее на обычную домашнюю кошку и Сухой, который вот-вот превратится в такое же месиво разорванной плоти, что лежит сейчас рядом с ним.
Руки слушались плохо, но он всё же сумел расстегнуть замок спального мешка и сесть. Автомат, где он? Взгляд медленно плыл по окружающей земле. Он не мог заставить себя действовать быстрее. Пытался, но не мог. Слабая, почти незаметная попытка, легко разбилась о годы процедур.
Оружие лежало в метре от него. Кон потянулся к автомату, взял его в руки. Заряжен или нет? Вспомнить не получалось. Кон направил оружие в голову существа. Не особо целясь вжал спуск. Оружие подпрыгнуло, затрещало, выплёвывая чёрный дым и смертоносный металл. Голова существа мгновенно превратилась в решето. Один глаз исчез, на его месте появилась красно-чёрная дырка. Только оно, почему-то, не умерло. Зверь рывком вырвал оружие из рук Сухого и отбросил его в сторону. Один пылающий глаз обратился к Кону, продолжавшему жать спуск. К сожалению, патроны кончились. Боёк бил в холостую, но Кон не сознавал этого. Он целился и стрелял. Разум пока не смог осознать происходящее в полной мере. Факт, что после нажатия на спуск, пули не вылетают, дошёл до сознания слишком поздно. Существо шагнуло вперёд, бросив свою жертву.
Кон продолжал «стрелять», даже когда кошка остановилась перед ним. Изувеченная морда приблизилась к лицу, пушистые усы дёрнулись, Нечто оскалило длинные клыки. Каким-то образом, Кон понял, что оно сыто и больше никого не убило бы — только Сухого. С ним кошка хотела поиграть, прежде чем прикончить. Кошка охотник, а они её добыча. Она насытилась внутренностями двоих, ей хотелось немного поиграть со своей третьей жертвой. Убив вора, кошка не тронула бы ни его, ни остальных людей. Но он напал и теперь участь Сухого, станет его судьбой.
Меченый перестал жать на спуск — до сознания, наконец-то, дошло, что рожок пуст. Руки опустились, автомат упал ему на колени. Кон просто смотрел на существо и ждал. Ни страха, ни мыслей — его разум выдал всё, на что сейчас был способен. Больше ни грана эмоций или разумных действий, из себя выжать он уже не смог бы. Просто не смог бы захотеть это сделать.
Кона от смерти отделяли секунды, если не мгновения. Как-то он понял, что с ним кошка играть не будет — он серьзно ранил её и игривое настроение зверя сменилось бешенством. Его она убьёт сразу.
Что-то пролетело перед глазами, упало на шею существа и с влажным треском прошло сквозь шею. Голова кошки упала рядом с автоматом. Секунду обезглавленное существо стояло на лапах. Кон смотрел на красный обрубок шеи и ему в лицо бил тугой фонтан крови. А потом оно покачнулось и упало. Тонкие мускулистые лапы всё ещё дергались, но зверь умер, просто судороги.
— Суууки! — Рыкнул кто-то и Кон направил взгляд на источник звука: Сухой стоял там, с окровавленным тесаком в руках. Злой, окровавленный, кажется, раненный. — Обмороженные сука черти! Встааааать!!!
Никто не отреагировал. Только Кон. Кое-как, с большим трудом он поднялся. Дело в том, что с разумом случилось что-то непонятное. Он будто бы стал сразу двумя разными людьми. Один пытался действовать, подняться на ноги, второй упорно ждал команды надзирателей и смиренно принимал неминуемую угрозу попасть на процедуру.
А Сухой не стал долго ждать. Поливая спутников матом, он начал поднимать их пинками и ударами приклада. Экзекуции избежали только Кон и те двое, что уже покинули мир живых. Пока Сухой поднимал, а точнее избивал выживших, Кон смотрел на трупы. Он ничего не чувствовал. Будто перед ним обыкновенная земля, укрытая тровой, ветками…, двойственное чувство возникло, почему-то, ему всё это казалось странным и в тоже время нормальным.
— Очухались черти конченные? — Зарычал Сухой, когда все четверо выживших оказались вытряхнуты из своих спальников. Он пинками построил их в неровную линию, началом которой стал Кон и теперь испепелял бедолаг бешенным взглядом. Кон знал что он видит — четыре каменных лица, четыре пары пустых глаз. Часа через два они оживут, станут вести себя более осмысленно, но сейчас, в часы пробуждения, ни один из них ни на что не способен. Как есть овощь.
