Ян Валетов - Ничья земля
Баллон взорвался, как огромная граната. Трое любителей кофе умерли почти мгновенно. Один из них вспыхнул факелом и сделал еще несколько шагов, перед тем, как рухнуть наземь от очереди Молчуна. Пятого швырнуло взрывной волной так, что он, пролетев, больше десятка метров, ударился о бронированный колпак кабины вертолета, и мешком с костями соскользнул на землю, испачкав стекла темно-красным.
Осколочный заряд, выпущенный из «мухи», влетел в палатку-столовую и взорвался внутри, превращая в мясной фарш находившихся там людей в защитной форме. Но убило не всех. Из клубов кисло пахнущего дыма выскочили несколько человек и, невидимый пулеметчик, залегший афронт, ударил по ним и по тем, кто еще метался или ползал внутри палатки.
В поле зрения Сергеева оставались трое у костра. Один из них присел от испуга, закрывая голову руками, другой бежал к лесу, прямо на их позицию. Третий начал движение в сторону вертолета. Расстояние было метров в сорок — не дистанция для АКМ. Взяв упреждение на полметра по ходу, Сергеев срезал возможного пилота одним движением ствола, как кочан капусты, под корень.
Рядом плюнул огнем автомат Матвея — даром, что ослаб — все три пули попали в цель. Ударил одиночным Молчун, словно кнутом щелкнул. Оставшийся у костра, мелькнул в воздухе подошвами новеньких сапог и упал головой в угли.
В три ствола они ударили по не просматриваемой палатке, но из нее уже никто не выбегал. Еще несколько секунд грохот не умолкал — пятнадцать автоматов и пулемет поливали лагерь свинцом, а потом — будто бы дирижер махнул палочкой — все смолкло. Стало слышно тишину. Внутри палатки закричал раненый. Он даже не кричал — он выл.
На поляне появились три человека в черном, двигающихся быстро и плавно, перебежками, прикрывая друг друга. Один из них махнул рукой, внутри палатки что-то лопнуло с резким звуком, и раненый замолк.
— Чисто, — сказало радио. — Птицы, что видно?
— Все, пиз…ц всем! — отозвался незнакомый голос. — Вадик, мы спускаемся?
— Давай, Генчик! Только осторожно.
— Пошли вниз, — предложил Сергеев, вставая, и посмотрел на часы.
Бой продолжался полторы минуты.
— Кажется, ни одного ответного выстрела. Неужели они совсем дилетанты?
Верилось в это с трудом. Не могли здесь быть одни дилетанты. Пусть те, кто платит деньги за развлечение — непрофессионалы. Но те, кто это развлечение организует, просто обязаны быть людьми сведущими, в противном случае, первый же тур окажется и последним.
Здесь же, все напоминало лагерь новобранцев. Или даже скаутов.
И еще — одно правило, вынесенное из прошлой жизни, написанное кровью, как устав караульной службы: если все идет слишком хорошо, значит, через минуту все будет очень плохо. Бывали, конечно, счастливые исключения, но ведь исключения почему-то и называют исключениями.
Спускался к лагерю он осторожно, не выпуская автомата из рук. Рядом с ним, так же напряженно, передвигался Молчун. Матвей, измотанный пробежкой, шел сзади, но свой АКМ, по примеру Сергеева, держал у груди.
Штурмовая группа в полном составе вошла в разгромленный лагерь. Сергеев наблюдал, как веером разбегаются между палатками автоматчики в черном, услышал, как захлопали пистолетные выстрелы — это достреливали тех, кто еще подавал признаки жизни. Приказ был ясен — пленных не брать. А допрашивать было некого. И, если честно — незачем.
Михаил на ходу внимательнейшим образом осматривал местность, отыскивая несоответствия — именно это могло спасти их, если предчувствия его не обманывали. Несоответствий не было. Пока не было. Были трупы, искореженная амуниция, запахи взрывчатки, крови, оплавленной пластмассы и кордита. Еще воняло паленым мясом — в костре тлело тело.
В палатке-столовой погибших было много. В палатке, которую они расстреляли — только двое, лежавшие навзничь. Они не успели добежать до входа. В третьей — действительно были ящики с боеприпасами. Штук десять полных и много пустых, из чего Михаил сделал вывод, что пушки и пулеметы вертолета уже зарядили. Пилоны с ракетами были видны и так, без аналитических выводов. Полный комплект.
Довольный Вадим давал бойцам распоряжения. Вокруг сновали озабоченные люди: кто-то тащил амуницию и оружие, кто-то — спальники и провиант, кто-то стаскивал в кучу трупы, а Сергеев с Молчуном стояли среди всей этой суеты, как две сторожевые собаки, учуявшие чужого.
Клубился дым, смешиваясь у земли с туманом. Было шумно. Шумно. Сергеев поймал за рукав пробегающего мимо Вадима и сказал, не повышая голоса:
— Прикажи всем замолчать!
— Замолчать? — переспросил Вадим, но пожал плечами, и гаркнул так, что перекрыл гвалт. — Тихо! Минутное молчание!
Бойцы были вышколены по высшему разряду — в наступившей тишине было слышно, как трещат сучья в костре и шипит поджариваемая на них плоть. Кто-то неосторожно брякнул железом, хрустнула ветка, под сапогом.
Сергеев вслушивался в лес, зная, как предательски вязнут звуки в чаще. Над рекой заметалась ошалевшая ворона, закричала пронзительно, и в этот момент Сергеев услышал то, чего боялся больше всего.
Низкочастотное уханье вертолетных винтов. Звук принесла вода — иначе они бы не услышали ничего, до того момента, как боевые машины, выскочив из-за изгиба русла, открыли бы огонь по лагерю.
Все стало на свои места. Был второй лагерь — кто же кладет все яйца в одну корзину? Этот — лагерь обслуги. Бесценные клиенты содержатся отдельно. Это не база — промежуточная остановка. Здесь снаряжают боезапас, здесь готовят еду. Здесь те, кем в случае неприятностей можно пожертвовать. Носильщики, повара и техперсонал — как на сафари. А белые господа, получив сигнал о нападении, скорее всего от камер слежения — их здесь понатыкано всюду, сейчас летят, чтобы свершить праведную месть и получить оплаченное удовольствие.
— В укрытие, — выдохнул Михаил в ухо Вадику. — Всех своих в укрытие. Готовь пулеметы и гранатометы.
Тот покрутил головой, непонимающе захлопал глазами, и в этот момент услышал тот же звук, сделавшийся более отчетливым.
— К бою! — заорал он, своим поставленным командирским голосом. — Воздух! В укрытия!
Сергеев оглянулся, увидел валяющийся у костра летный шлем и скомандовал в полголоса:
— Молчун, Матвей! За мной, к вертолету!
Шлем Михаил подхватил на бегу. Он был цел, только на черном стекле забрала серебром сверкала царапина от осколка.
Интересно, сколько времени у них есть — минута, две?
В пассажирском отсеке, у дверей, стояли две турели с пулеметами — справа и слева. Над ними болтались ремни подвеса.
— Пристегнитесь, — крикнул Сергеев и полез в кабину, зацепившись кобурой обреза за узкий проем.
Такую штуку он, конечно, еще не водил. Он, вообще, летал на вертолете много лет назад, и была это легкая разведывательная модель, а не этот беременный таракан-ракетоносец. Но летал тогда Сергеев хорошо, с удовольствием, ему нравилось пилотировать все, что летало, нравилось и ощущение самого полета, и ощущение скорости. Инструктора старались не научить водить конкретную модель, а привить навыки и это было правильно.
Опускаясь, а вернее, плюхаясь в кресло, Сергеев зашарил глазами по приборной панели, разыскивая знакомые названия на шильдиках, чувствуя, как стремительно уходят в ничто секунды, отпущенные судьбой на спасение. Сообразив, что к чему, он защелкал тумблерами, пристегиваясь одной рукой, и с облегчением услышал гул запускающихся турбин.
Холодно. Сразу поднять машину конечно рискованно, нужно прогреть двигатели, а времени на это не было. Помолясь о том, чтобы масло в редукторах было чуть пожиже солидола, Сергеев увеличил обороты. Если шестерни все же хрустнут — тогда главное успеть выскочить. Иначе накроют первым же залпом. Видно через стекла было плоховато: мешала, не успевшая засохнуть кровь того парня, которого размазало взрывом о колпак.
Из подобранного шлема несло потом и лосьоном для волос. Сергеев, борясь с тошнотой, нахлобучил его на голову и подключил штекер радиосвязи.
— На подлете! — заорал ему в ухо незнакомый голос. — Еще поворот и все! За этим поворотом!
— Гриша! Я первый! Я первый иду, держись надо мной!
Сергеев понял, что в его распоряжении меньше 30 секунд.
— Хер с ним, с редуктором! — неожиданно спокойно подумал он и толкнул ручку вправо и на себя, одновременно увеличивая обороты до разумного предела.
Тяжелую машину поволокло по земле, по направлению к мосту, разворачивая вокруг оси.
— Взлететь не взлечу, — подумал Сергеев, не давая вертолету закрутиться, — но вас, бляди, встречу со всем гостеприимством. Только бы не въехать ни во что хвостом!
Колеса шасси скребли по асфальту, винт молотил воздух — Сергеев успел развернуть пушки по направлению к повороту реки в тот момент, когда из-за него выскочила первая машина.
