Сергей Калашников - Странный мир
Позднее, уже в период, когда сложились устойчивые имущественные отношения, в этой области начались изменения, появилась мораль, которую особенно строго закрепили монотеистические религии. Следы старой простоты, как их ни выкорчёвывали, всё-таки сохранились в некоторых первобытных племенах. До их ассимиляции нашей цивилизацией, антропологи успели немало вызнать. Например, то, чему я сейчас обучаю молодежь — это была целая культура. Культура здоровых прекрасно физически развитых людей, передававшаяся детям от родителей. Конечно, ритуалы, табу… антураж, в общем всякий. Возможно, ещё где-то сохранилось. Это ведь не напоказ.
Пока Рипа рассказывала, стихло всякое шевеление на соседних топчанах. Темнеет рано, с освещением неважно, так что в кроватку все забираются и… А людей в мазанке немало. Печка-камелёк невелика. Помещение согревает, при нужде на ней можно и готовить, дров потребляет умеренно, но всё время, так что подкидывать в топку нужно регулярно. Вместо дверки используется кирпич, вылепленный как раз нужного размера и формы. Его перемещение требует силы и навыка, чтобы не обжечься, так что подкармливает огонь обычно кто-то из мужчин.
— Получается, что мы не сохраним нашу культуру, а одичаем, — Славка подталкивает толстую хворостину, и добавляет пару палочек потоньше.
— Как бы тебе сказать, — вступает из темноты Маркович, — культура, она не чья-то, она вообще. Даже в дикой природе, начиная с всепоглощающего коллективизма муравьёв, кончая абсолютным индивидуализмом у кошачьих, можно проследить зачатки культуры. Вернее, культур. И у людей этих культур, или цивилизаций, было немало. Многие культурно подсекли основу своего существования, победив окончательно и бесповоротно матушку природу в местах своего существования. Сколько древних городов в пустынях находили!
Если верить Зойкиной гипотезе о Черном Море на юге, и прибавить найденные нами пересеявшийся сад и заросший вишнёвник — получается, что нас забросило на нашу Землю через очень много лет после всеобщего кирдыка, постигшего оплакиваемую тобой нашу замечательную культуру, накрывшую в этот раз весь шарик, а не его часть, как в прошлом. Это, конечно, тоже гипотеза, пока единственная. Однако тогда возникает версия о том, что некто перенёс в будущее некоторое количество людей. Заметь, не слишком беспомощных и даже, кое чем обеспеченных, типа стартового капитала. Да, не все прибыли удачно. Возможно, кто-то оказался под поверхностью, или грохнулся так, что уже не поднялся. Я не об этом.
Получается, что нам дали еще один шанс обжиться здесь. Неважно, каприз ли это могущественного чудака, шалость ребёнка, играющего непонятным пультом, или тщательно спланированное действие великого разума. Важно, чтобы мы повторили минимально возможное для нас количество ошибок наших предшественников. И сейчас вы с Рипой пытаетесь организовать здесь муравейник населённый тиграми. Тигравейник — вот подходящее слово. Хорошо организованное взаимодействие самодостаточных, по-сути, особей. Так еще никто на моей памяти не поступал. Прикольно. Я с вами.
Словно речь пошла по кругу, заговорила Вера.
— Мне тоже нравится эта задумка. Так что химией буду заниматься с девочками, мы уже до оснований добрались, но химикатов нет и посуды стеклянной, — поняв, что получается сбивчиво, будущая мать Славкиного старшенького замолчала.
— На ранчо бумагу сделали из камышовых колотушек. Серая, тридцать листов в сантиметровой стопке, зато неломкая, — Это Мишка из своего угла. То, что они с Гаечкой живут вместе, давно все знают, так что возлежат под одной шкурой. — Я распорядился, чтобы они написали классическую механику, пока отёл не начался. Вчера по радио спрашивали про момент вращения и рычаг второго рода. Пусть мозги-то потренируют. И этому засранцу пообещал, что не прибью, когда без костыля сможет ходить, если грамматику напишет.
В другом углу навзрыд вздохнул Денис.
— Ты не вздыхай, а вспоминай правила, через четыре дня придет арба с мясом и шкурами, там два полноценных сантиметра бумаги. И перья гусиные научись, наконец, чинить по человечески, а то наставишь клякс, стыдно будет перед потомками.
На этот раз вздоха не последовало, зато хихикнула Тамара. Вероятно, арсенал педагогических приёмов нашей армии вызвал в её душе некоторый отклик.
— Я вот о чем думаю, — заговорил Славка, — люди редко поступаются своими интересами ради других. Трудно составить команду из эгоистов. Вернее, из тех, кто жил в мире, где забота о собственном благополучии всегда на первом месте. Вот у нас до сих пор многое получалось потому, что все догадались — вылезать из передряги лучше сообща. Сбились вокруг места, из которого говорят, что нужно делать, откуда подкидывают курагу и хорошую глиняную утварь. Но это ведь закончится, как только обживёмся.
— Конечно, — откликнулся Мишка, — вокруг тебя сбились, потому что ты знал, что делать. Начитался, понимаешь, приключений, и действовал адекватно. Люди поступили разумно. И в дальнейшем будут думать, прежде всего, о себе. И если кто-то решит, что ему с нами не по пути…
— …дадим корову, вола, нагрузим полную телегу зерна и утвари, и с оркестром проводим в новые земли, — пискнула из-под Мишкиной руки Гаечка.
— А где мы всё это возьмем? — прорезался-таки Денис.
— А до тех пор, пока всего этого не окажется у нас в достатке, уйти пожелает только такой как ты… — похоже, тычок локтем прервал приготовившегося ясно выразиться лейтенанта, и не позволил оставшимся услышать определение.
— Интересно, а что мы вообще собираемся делать? — этого солдата Славка еще не запомнил, как и девушку, которую он обнимает.
— Прежде всего — разведка. В верховьях Днестра и Южного Буга, которых мы так и не нашли, должны расти бук и тис, — откликается Славка. — Тис потребуется для луков и самострелов. Бук — для подшипников скольжения. Колеса автомобилей могут закончиться, также, как и элементы их подвески. Из деревьев твердых пород здесь имеются дубы, но следует попробовать разные варианты. Нам вообще придётся во многом ориентироваться на плотников, столяров и краснодеревщиков. Нужны элементарные вещи, на которые мы дома не обращали внимания. Велосипеды, например.
— Хи-хи, — явно опять Гаечка
— Ты чего, — Мишкин голос. Значит он не при чём.
— Представила себя. Как мчусь на деревянном велосипеде, раскручивая бола, а впереди дрофа удирает зигзагами…
Народ повеселился. Потом Славка снова заговорил, а то тишина наступила сильно выразительная.
— Затем поиск на юге. В Крыму есть горы, где прорва разных камней. Могут быть и руды. Особенно в районе Керчи, кажется, по-старинному, это слово означает кузница.
Без металла нам придется туго. Перетянем мы БТРы волами в Камышовку, так их целиком в горн не запихнёшь. Взрывчатки то у вас совсем немного, а зубилом по сварному корпусу, как я понимаю, работа только для самых упорных. А шашек толовых на учения, наверно не брали?
— Совсем мало, и не толовых, слушай. Один корпус расчленим, но не слишком мелко, — в Мишкином голосе слышна озабоченность. А Славка продолжает:
— Вверх по реке надо пройти. Если мы действительно на Днепре, стоит поискать Запорожсталь. В частности — слитки, которые на прокатном стане прокатывают. Да хоть бы рельсы. Миноискатели у нас в полном порядке.
Необходимо добраться до хвойных лесов. Без смолы нечем герметизировать швы между досок корабельной обшивки, а жить у реки и не плавать по ней для нас непозволительная роскошь. Нам нужно всё и везде. И другие люди тоже нужны. Начиная с нашего количества, чтобы за счёт одних рождений создать популяцию устойчивой численности, это нужно слишком много времени. Мы к тому моменту можем позабыть физику, химию и вообще все науки. Хотелось бы помереть хотя бы при свечах, однако электрическое освещение тоже не помешает. И чтобы лампочки светили сделанные здесь.
***
Рипа огорошила его так, что он слегка удивился. Знал ведь, что ожидать от неё можно многого, например, сообщения о том, что непраздна. Однако оказалось иное.
— Ты на рыжую Зойку совсем не смотришь, — такое вот утверждение от любимой, это что-то.
— Понимаешь, мне с тобой хорошо, а на красивых девушек смотреть всегда приятно. И на неё тоже, — Вроде, не покривил душой, с этой женщиной надо внимательно следить за словами, чтобы не соврать по неосторожности.
— Понятно. Ничего не приметил. В общем, влюблена она в тебя по уши. Сохнет, вот как это называется.
— Беда с ней! — Славка начинает понимать, о чём зайдёт речь, и ему это не слишком нравится. — Но ведь от любви ещё никто не умирал.
— Боюсь, в данном случае мы имеем дело с исключением, — нельзя сказать, чтобы ему нравилось выражение её лица, но тон спокойный. — Бывают такие, экземпляры среди нашей сестры. Один свет в окошке, и хоть трава не расти. В общем, дружок, от лица медицинской службы тебе поручение. Сделать девушку счастливой.
