Хантер Томпсон - Лучше, чем секс
Обзор книги Хантер Томпсон - Лучше, чем секс
Хантер С. Томпсон
Лучше, чем секс
Старая Женщина и Змея
Старая женщина шла по дороге и увидела, как банда головорезов бьет ядовитую змею. Она спасла змею и принесла её к себе домой, и ухаживала за ней, пока змея не выздоровела. Они стали друзьями и жили вместе много месяцев. Однажды они вместе пошли в город, и старая женщина подняла змею на руки, и та укусила женщину. Несколько раз подряд. «О, Бог, — закричала женщина. — Я умираю! Почему? Я была твоим другом. Я спасла твою жизнь! Я доверяла тебе! Почему ты меня укусила?»
Змея посмотрела на неё и сказала: «Леди, вы знали, что я змея, когда подняли меня первый раз».
Четвертая поправка к конституции США
Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту.
Ворон«Ты пророк, — вскричал я, — вещий! Птица ты — иль дух зловещий?»
«Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь — всегда!»
Каркнул Ворон: «Никогда».
И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий,
С бюста бледного Паллады не умчится никуда.
И душа моя из тени, что волнуется всегда,
Не восстанет — никогда!
Хроника Кампании, которая начинается на странице 54, является тем, чем выглядит — перекидным календарем реальных событий, больших и маленьких, событий, которые оставили «след в президентской кампании 1992 года. Жизнь шла вперед, и не так уж много изменилось за эти убогие недели. Но если сегодня вечером в Грязьвилле[2] нет веселья, Хроника Кампании объяснит — почему.
— ХСТ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГОНЗО
Глава 1
Авторские заметки
Тонкая молодая рука. Линия точек от уколов. Найди её. Воткни иглу и толкай поршень, наблюдая, как оглушает джанк. Введи дерьмо полностью. Напитай джанком каждую голодную клетку твоего молодого тела.
– Уильям С. Берроуз Машина размягченияПризнание наемного стрелка: жестокий юмор на предвыборной тропе, от убийства Джона Кеннеди до преступлений маркиза де Сада
Джон Ф. Кеннеди отвоевал Белый Дом у Ричарда Никсона в ходе безумной избирательной кампании. Тогда целое поколение американцев превратилось в политических джанки. За свои труды Джон Кеннеди получил пулю в голову. Убит в Далласе, несчастным сумасшедшим по имени Освальд, который работал то ли на Кастро, то ли на мафию, а может быть, на Джимми Хоффа, ЦРУ, свою властную госпожу или гнусного дегенерата, шефа ФБР Эдгара Гувера. Список длинный и безумный. А может быть, с Травяного Холма[3] стрелял первый муж Мэрилин Монро? Кто знает? Целое поколение американских журналистов все еще испытывает неловкость из-за того, что не может ответить на этот вопрос.
Дух Джона Кеннеди будет бродить по американским коридорам власти, пока трава будет зеленой и реки текут к морю… Даю слово, Бубба! Я слышу его шаги вот уже 30 лет. И я по-прежнему чувствую вину из-за того, что не в состоянии объяснить сыну события, которые произошли в мире за время моей жизни. Однажды, не так давно, я дошел до предела отчаяния и признался в убийстве Кеннеди. Ясным утром мы сидели в ресторане в Баулдере и заканчивали завтрак. Стильное место рядом с университетским городком. Здесь благопристойные люди могли встретиться, придя якобы прямо из церкви, и по-светски надраться белым вином, сидя рядом с мимозами. Между столами стояли папоротники и пальмы в горшках. Яркие оранжевые цветы свисали из подвешенных ваз.
Сам не могу объяснить, почему я начал рассказывать о том деле. Всю ночь накануне я даже не прилег. Мы с Алленом Гинзбергом, поэтом и моим давним другом, пили виски и скользили в пропасть алкогольного безумия. Это было прекрасно, но когда наступил полдень, моя голова всё ещё слетка кружилась.
«Сынок, — сказал я, — жаль портить тебе завтрак, но пришло время сказать тебе правду о том, кто убил Джона Кеннеди».
Он кивнул в ответ. Я старался говорить низким голосом, но мне мешали эмоции:
«Это был я. Я тот человек, который застрелил Джека Кеннеди».
«Что?» — сказал он, быстро оглянувшись, чтобы проверить, слушают ли нас соседи. А они слушали. В любом месте земного шара упоминание имени Кеннеди всегда заставляет повернуться несколько голов. И только бог знает, что может почувствовать профессор американской политической истории, услышав как какой-то седой головорез, сидя в уютном баре, признается своему сыну в том, что он — убийца Джона Ф. Кеннеди. Такие фразы не остаются не услышанными. Мой сын наклонился вперед. Он пристально глядел мне в глаза, пока я рассказывал о деталях того дела и объяснял, почему много лет назад хладнокровно убил Президента. Я говорил о баллистике и предательстве, и моей «секретной работе на правительство» в Бразилии в шестидесятых годах, когда я, якобы, работал в Корпусе Мира.
«Я завязал с убийствами приблизительно в то время, когда ты родился, — сказал я. — Но до сегодняшнего дня никак не мог решиться рассказать тебе обо всем».
Он серьезно кивнул, затем, через секунду, рассмеялся и заказал чаю. «Не переживай, отец», — сказал он.
«Хороший мальчик, — сказал я. — Наконец мы можем быть честными друг с другом. Впервые за 30 лет чувствую себя открытым и чистым».
«А я — нет, — ответил он. — Мне придется тебя сдать».
«Что? — закричал я. — Ты, маленький вероломный ублюдок!» Множество голов повернулись к нам. Для них это был сверхъестественный момент. Человек, который убил Кеннеди, только что публично признался своему сыну, а теперь они проклинают друг друга.
Боги, что дальше?
Действительно, что? Как должно покоробить ребенка, рожденного в шестидесятые, сообщение о том, что его отец был наемным стрелком, который убил Кеннеди. Что делать? Звонить в полицию? Священнику? Или вести себя как таракан и не говорить ничего?
Не удивительно, что бедные ублюдки из Поколения Икс потеряли чувство юмора в том, что касается политики. Некоторые вещи не смешны для обреченных. Особенно если обреченные только что выбрали Президента, у которого вообще нет чувства юмора. Шутки кончаются, если даже победа превращается в стремительный бег вниз по склону: к невзгодам, разочарованию и тошнотворному ощущению, что вас предали. Если вы можете смеяться, столкнувшись с такими вещами лицом к лицу, вы годитесь для работы на серьезного кандидата в президенты. Предвыборная кампания наполнена жестоким и грубым юмором. Думаете, вам нравятся шутки? Тогда попробуйте потусоваться после полуночи с наемными убийцами вроде Джеймса Карвилла или покойного Ли Этуотера[4] который умер от рака в 1991 году. Его смерть стала фатальной потерей для Буша в его борьбе за повторное избрание. Этуотер мог сказать, без всякой злобы, что хочет кастрировать Майкла Дукакиса, затолкать ему в глотку его отрезанные яйца и выкинуть на пустыре в Бостоне. Этуотер часто говорил слова, от которых люди ежились. Сам он при этом обычно улыбался, а люди пытались смеяться.
«В его словах есть Глубокая Подоплека, — размышляли они, — разумеется, он выразился фигурально». Дьявол! В некоторых штатах вы можете попасть в тюрьму за такие угрозы. Преступное запугивание — два года минимум. Заговор для совершения Убийства и/или Преступное Нападение с Намерением нанести Значительные Телесные Повреждения — минимум 50 лет в Арканзасе и Техасе. А также — Похищение (смерть), Изнасилование, Содомия и Уродование со злым умыслом, Измена, Лжесвидетельство, Большой Сексуальный Обман и Заговор с целью Совершения всего вышеупомянутого (600 лет, минимум)… Получите срок, хотя на самом деле никто ничего не сделал. Хо, хо. Как насчет колес правосудия, Бубба? Шестьсот пятьдесят два года — всего лишь за несколько порций джина, выпитых за обедом, и обмен шутками среди воинов…
Ричард Никсон не был мошенником. Хо, хо. Джордж Буш был чист. Хо, хо.
Эд Роллинс дал взятку всем негритянским проповедникам в Нью-Джерси, чтобы получить голоса черных на выборах губернатора в 1993 году. Хи-хи.
Джеймс Карвилл поджёг сердце Гамильтона Джордана, а потом отказался поссать ему в глотку, чтобы ненароком не спасти его жизнь. Хо, хо.
Вот сорт юмора, от которого приходят в восторг джанки политических кампаний. Такие анекдоты они рассказывают своим детям — по тем же извращенным мотивам, которые заставили меня за завтраком признаться сыну в том, что я снес голову Джона Кеннеди в Далласе.
Надо быть очень подлыми, чтобы смеяться на предвыборной тропе. Нет таких вещей как паранойя.
