Татьяна Живова - Дети Зоны: альтернативная история
Подумав ещё немного и сопоставив кое-какие факты, сталкер кивнул:
— В общем-то, это правильно. Кому, как не им за это дело браться? Они, как я вижу, на Ксанку до сих пор не надышатся.
Тем временем вернулся бегавший куда-то Кузнец, и Репейник кивнул:
— Всё, пошли.
Приговорённых вздёрнули на ноги и погнали в сторону разрушенного хутора, где должна была состояться казнь. Идти пришлось по холодной земле, камням и обломкам, что было очень мучительно для босых ног преступников. К тому же без одежды было очень нежарко!
— Зачем это? — тихо поинтересовался Техник у Койота.
— Чтоб не удрали! — ухмыльнулся «браток». — Куда они такие побегут?
Придя на место, Репейник с товарищами молча и деловито прикрутили казнимых колючей проволокой к четырём стоящим вдоль дороги деревьям. Приговорённые, терзаемые бурей чувств и болью от впивающихся в нагие, замёрзшие тела шипов и камней под ногами, глухо стонали, вскрикивали и ругались.
Сухой срезал толстую ветку и разделил её на четыре части. Прикрепил к концам палок длинные куски обычной проволоки. А потом эти палки были вставлены казнимым между зубов, как кляпы, а концы проволок закрутили позади деревьев-опор, закрепив головы жертв так, что ими почти невозможно стало двигать.
Репейник посмотрел на извивающиеся тела привязанных и подошёл почти вплотную к одному из них, каким-то безошибочным чутьём угадав главаря и того, кто был первым. В руках его появился ещё один отрезок проволоки.
Сталкерам не было видно, что он сделал с прикрученным к дереву насильником, но тот вдруг издал душераздирающий вопль, который даже не смог задавить кляп, а потом захрипел и забился.
Репейник всё так же спокойно и неторопливо перешёл к одному из его подельников, и вот тут-то сталкеры увидели, что у первого преступника были накрепко перетянуты проволокой у самого основания гениталии.
По толпе зрителей прошёл вздох, некоторые содрогнулись, невольно представив, каково это, на себе. А над лобным местом уже рвался в равнодушное небо Зоны второй крик… третий… четвёртый…
Закончив, Репейник окинул взглядом дело рук своих, потом стащил с себя перчатки, в которых дотрагивался до тел преступников, и брезгливо отшвырнул прочь. Кивнул Кузнецу, и тот прицепил проволокой к самой низкой ветке огрызок фанерки с какой-то надписью.
Те из сталкеров, кто стоял поближе, смогли прочитать: «Они причинили зло Ксане».
И всё. Коротко и ёмко. И никаких пояснений, что же это за зло было.
— Всё. — сказал Репейник своим негромким, но хорошо всем слышным голосом. — Концерт окончен. Можно расходиться.
— Всё? — удивился кто-то из одиночек, — А как же… остальное?
Палач поднял на него взгляд, и сталкер испуганно умолк. Странный это был взгляд. Словно для Репейника вновь вернулись времена «Монолита».
— А ОСТАЛЬНОЕ — он недобро усмехнулся и кивнул в сторону холмов, — доделают они.
Издалека словно в ответ донёсся многоголосый вой. Эта местность была охотничьей вотчиной слепых собак. И как ни старались люди, как ни переводили на них боеприпасы — зверюги всё не кончались. Словно штамповал их кто.
Казнимые, осознав ожидающую их участь, замычали, задёргались, пытаясь что-то кричать, но всё было тщетно. Только ещё больше изранили себя шипами. Их перетянутые «хозяйства» набухли кровью до одутловатой синевы и уже, видимо, причиняли им нестерпимые муки.
Репейник кивнул Сухому и Кузнецу и они, не оглядываясь, пошли прочь к Деревне. Вслед за исполнителями приговора потянулись и остальные сталкеры, держась от них на почтительном расстоянии. Позади долго ещё слышались стоны и завывания казнимых.
Техник и Гурман догнали бывших монолитовцев. За ними подоспел Кирпич.
Некоторое время шли молча, а потом Техник спросил:
— Почему ТАК? Нет, я не осуждаю, но мне хотелось бы понять. Почему так… жестоко и изощрённо? Почему их просто не расстреляли или не повесили?
Репейник остановился и круто развернулся к нему. Совсем близко вольные и бандит увидели его глаза — глаза бывшего фанатика-монолитовца.
— Она поправится и снова будет ходить по Зоне, спасая людей. — голос Репейника был сухим и жёстким, как пустынный песок во время самума. — Надо чтобы больше никто… никогда… даже в мыслях… — он вдруг закашлялся.
Техник решительно взял его за плечи, чуть сжал. Посмотрел в глаза. Кивнул.
— Тогда ты всё правильно сделал… брат. Правильно!
Несколько секунд они смотрели друг-другу в глаза, а потом Репейник повторил его жест. Они обнялись.
Это крепкое, совсем дружеское объятие не укрылось от взглядов остальных одиночек. Техник был ветераном и замечательным инженером и электриком, и его уважали в среде вольных. Да и не только среди них.
— Братва… — с шумным выдохом сказал Кирпич. — Ну вы это… ваще! Слов нет! Правильные вы пацаны, с понятиями! Палач, а ты — так просто ваще красава…Ой… — его глаза округлились.
— «Палач»? — Репейник непонятно хмыкнул, и Кирпич, сам будучи человеком не робкого десятка, поёжился под его взглядом. — Ну что же… Пусть будет так. В конце-концов, Репейником меня прозвали в «Монолите» и, раз уж с ним покончено — пусть будет и новое имя. А «Палач» — вполне неплохо для… бывшего фанатика и убийцы. Тем более, что все мы знаем, ради кого всё это было сделано.
— Братан, так ты это… без предъяв, что ли? — опешил бандит.
— Какие, к болотным ведьмам, предъявы? Вы же спасли девочку, а мы ей ещё с того года задолжали. — Репейник протянул руку, и Кирпич поспешно и крепко пожал её. — Спасибо тебе! И бойцам твоим — тоже.
Жаба взад-вперёд бродил по кухне своего дома и всё поглядывал на закрытую дверь горницы. Там привезённый Техником с Периметра врач осматривал Ксану.
Торговцу уже не было дела до того, какой приговор вынесут сталкеры для мучителей его дочери и как скоро приведут его в исполнение. Все его мысли были там, за дверью.
Наконец, в горнице послышались шаги, дверь приоткрылась.
— Можете зайти. — услышал Жаба и не мешкая поспешил на зов.
Его любимая единственная девочка по-прежнему лежала с закрытыми глазами, но выглядела уже не настолько ужасно. Щёки её слегка порозовели, дыхание стало более ровным.
— Как она, доктор?
— Переломов, сотрясений и серьёзных повреждений нет. — врач уложил в чемоданчик тонометр. — Если не считать синяков. Но что-то более конкретное я сказать не могу. Я всё-таки не гинеколог. Сейчас у неё посттравматический шок, и поэтому я принял кое-какие меры… Девочка поправится, но как скоро — зависит от ухода. Но на вашем месте я бы показал её специалисту. В Чернобыле-6 — неплохая больница, советую как можно скорее отвезти её туда. А ещё лучше — вообще увезти отсюда. Не место ей здесь.
Жаба стиснул пухлые пальцы.
— Нельзя ей за Периметр, доктор… — тихо сказал он. — Она родилась и выросла здесь, в Зоне, и не выдержит, если её отсюда увезти… Я однажды повёз её, было, город показать… Так с полдороги пришлось возвращаться — плохо ей стало…
— Даже так? — врач с лёгким профессиональным интересом посмотрел на пациентку. Но больше никак своего удивления не выказал. Он был опытным и многое повидавшим человеком, и на Периметре служил не первый год. И был наслышан о некоторых особенностях рождённых в Зоне существ. — Гм… это усложняет дело… По уму — вашей дочери уход нужен, постельный режим, условия. И… лучше всего ухаживать за ней женщине. А у вас тут, — он кивнул за окно, — контингент совершенно для этого не подходящий. Да и условия весьма далеки от амбулаторных.
— Доктор… — Жаба умоляюще схватил медика за рукав. — Если надо — я создам все условия! И если нужен врач по женской части… или сиделка… Может быть, пригласить кого-нибудь из городской больницы? Я заплачу, любые деньги — только чтобы девочка моя в порядке была! Доктор, посодействуйте! Я в долгу не останусь!
— Мне ваших денег не надо, уважаемый — медик решительно и в то же время успокаивающе положил сухую ладонь на трясущуюся от волнения руку торговца, — А что касается приглашения специалистов… Гм… — он задумался. — Есть один вариант. Девочку можно отвезти в нашу санчасть. Под мою ответственность. Женщины-санитарки там есть, со специалистом из горбольницы я договориться постараюсь. Ему всё же ближе и безопаснее будет к нам приехать, чем сюда, к вам. Да и всяких разрешений меньше оформлять придётся. Ваша дочь выдержит пребывание на самом Периметре?
— Ну… если недолго… — неуверенно протянул Жаба, — тогда, наверное… да… Я дам для неё парочку артефактов — из тех, что сил придают и лечат. Вы когда-нибудь пользовались в своей работе артефактами, доктор?
— Слышал, что такое возможно, но самому как-то до сих пор не доводилось. Хотя, в наших экстремальных условиях работы был бы не прочь пообщаться с теми, кто знает, как это делается. И поучиться.
