Сергей Калашников - Странный мир
В общем, жизнь в дикой местности, это не слияние с природой, а протаскивание по бездорожью груженого проблемам старой жизни воза на кривых колесах. И Викулькино высказывание про то, что Тамара здесь в новом мире ничего не знает, которое сбило Славку с толку, оказалось неточным. Ведь то, что Квакушки в течение месяца из бестолковых подростков превратились в самых грозных существ местной фауны, — это ее заслуга, Тамары. Ведь беззащитные девочки и слабая женщина оказались здесь ни с чем. Ни зубов, ни мышц, только разум и наблюдательность. Вдумчивость, подвижность и неослабевающее внимание к окружающему стали основой для стремительного приобретения опыта и наработки навыков. Просто талантливый педагог сумел дать верный психологический настрой, мобилизовать и направить огромные ресурсы развивающихся организмов в нужное русло.
А рядом с этими солдатиками вместо умных родителей или мудрых книг в нужное время оказался телевизор или видеоплейер и друзья, желающие быть похожими на любимых киногероев. Телка, тачка, хоромы — вот то добро, за которое они готовы бороться с другими, которым требуется то же самое добро. Добро с кулаками. И чем увесистей кулаки, тем больше добра. Ребята сориентированы на внутривидовую конкуренцию.
Ффухх! До чего додумался. И очередной из запланированных на сегодня лаптей довязал. А Рипа сидит рядом и угольком по керамической плитке ведет расчеты.
— Репушка, что там у нас выходит? — Славка зовет ее так, когда они вдвоем.
— Неважно выходит, Славик. Слишком малочисленна наша популяция. Или целенаправленное оплодотворение, или в пятом поколении начнется вырождение, которое будет тянуться еще долго, и прогрессировать несколько столетий, снижая качество особей нашего вида. Не вымрем, конечно, но наступят мрачные века.
— Понятно, это как в той притче, о том, что потомками одного героя можно населить город, который погибнет, потому, что те, кто не уйдет из него — не найдет себе пару, ибо все они — братья и сестры.
— Откуда же это ты, Слава, столько всяких древних прибауток знаешь? — Маркович подошел со связкой ивовых прутьев. Сейчас он их начнет калибровать по шаблончику и резать на шканты. Закончились последние саморезы, зато кузнецы начали делать коловороты и пёрки. Стройка идет, столярка требуется: рамы, двери, ставни.
— Дед у меня — зануда из зануд. Помогаю ему, а он зудит и зудит. Вот и набил мою голову всякой всячиной. Пользуюсь помаленьку.
Улыбнулись.
— Маркович, а кем ты был на нашей Земле?
— Дачником. Профессиональным, причем.
— Это как?
— Председателем правления кооператива работал. А заодно электриком и сторожем сам у себя. В кооперативе, имеется в виду. Смолоду журнализмом занимался, карьеру даже сделал от репортера до выпускающего, а потом издание наше загнулось, и переехал я на дачу своих родителей, устроился, да и жил себе как хотел. Дачникам все время что-то нужно: канаву подновить, проводку наладить, трубы поменять. А я всегда под рукой и делаю все как для себя, так что денег хватало. Дети присмотрены, жена одета, хоть и работает за сущие копейки в своем грозно рассыпающемся НИИ.
— А ты что, и за садом умеешь ухаживать? — у Славки голова сразу переходит на работу в практическом режиме.
— Да могу я, могу, — в голосе мужика звучит сочувствие, — не парься ты так. Перееду я в курень в феврале и пройдусь по этому заросшему саду с ножовкой. Еще и помощников себе потребую. И учти, взошли финики, и одно семечко дало росток, которое мы не поняли лимонное или апельсиновое. Хорошо, что ты грунт тоже забрал с той помойки, жалко, что мешок у тебя был маленький. Мы с Верой оттуда всякого добра наковыряли, сейчас понять не можем, что в наших горшках проклюнулось.
Сёма, когда увидел, чуть не завыл от досады. Он ведь тогда советоваться приходил, да так и не сломал себя. Не смог у пацана попросить помощи. Ко мне подошел, ну мы и потолковали. Не скажу, что он мне всю душу раскрыл — себе на уме человек, как и все руководящие кадры, однако про то, что наука об управлении в наших условиях требует исключительно творческого подхода, до него дошло. В общем, не грусти, парень, прорвемся.
Все! Готов последний лапоть. Теперь надо мчаться к Швернику, это один из Мишкиных бойцов. Челнок долбит, причем хочет его снабдить двумя балансирами и придумывает педальный движитель. Вот тоже зацепка на будущее. Им необходимы велосипеды. Нормальных двигателей в этом мире долго не будет, хотя и спорят Мишка с Марковичем на счет установки газогенератора на пятачка. Да вот беда, бак придется делать из керамики, а как прилаживать к ней трубки и откуда их брать — вот здесь и начинаются головоломки. Степи, по которым предстоит разъезжать не настолько ровные, как кажется. Норки сусликов попадаются часто, да и другие грызуны не устают совершенствовать свои подземные жилища. А вынутый грунт складывают у порога, формируя кочки. Сейчас, немного освоившись и осмотревшись, Славка понимает, что в этом неприютном с виду краю голодать будет только самый тупой и неспособный ничего видеть, ведь поймать этого зверька нетрудно. Веревочная петля на длинном удилище и терпение.
Кажется, этому им предстоит обучать в школе своих детей. Разжиганию огня трением и основам химии, добыче рыбы острогой и геометрии. Ха! Вот уж реально разносторонние люди станут населять эти места. Все, хватит растекаться мыслию. Надо исследовать верховья реки, есть челнок, палатка, спальники и решительно некого послать. Вернее, никого, кроме Квакушек, или хотя бы одной из них с кем угодно другим, он послать не отважится. А они сейчас необходимы здесь, поскольку заготовка припасов на зиму идет полным ходом. Грибы, шиповник, морская капуста, гуси, летящие на юг и делающие в этих местах остановку. День год кормит.
***
Хороший, однако, челнок у них получился. Грести — одно удовольствие. Славка идёт вдоль левого, противоположного от места их поселения, берега поймы. Мишка с Гаечкой несколько дней назад тоже ушли в верховья, но по другой стороне. Лейтенанту всё охота прорваться по воде к месту, где он оставил свои БТРы и большинство солдат, так что наверняка станет заходить во все правые притоки и обследовать их до верховий.
А они с Рипой планируют заезд на максимальное расстояние, что смогут преодолеть за четыре дня. И вот второй день гребут, поглядывая по сторонам. Обрывистая круча, что временами видна в просветах межу деревьями, то удаляется, то приближается. Камыш, тростник, осока и огромное количество ив. Масса водоплавающих птиц. Прибрежный участок поймы здесь узкий, с километр в среднем, и почва на нём глинистая. Опа! Тропа выходит на берег. Характерная ложбина среди пожухлой травы видна чётко. Может быть, здесь пьют животные, но посмотреть невредно.
Земля истоптана, однако среди вмятин, заполненных водой, попадаются продолговатые. А главное, тут набросано много палок, втоптанных прямо в грязь. Такой способ оборудования подходов к воде распространен среди людей. Надо бы причалить, да неохота чавкать через полосу топкой земли. А такая неудобная для подхода к воде местность тянется уже многие километры. И, насколько видно вперед — дальше тоже.
По своей воле селиться в таком месте люди не станут, если не в состоянии хотя бы построить мостки. Значит… да чего тут думать! Где-то здесь живут люди. Просто надо постараться причалить так, чтобы нос челнока выехал подальше на берег. Рипа тоже так думает, перебирается на корму, облегчая переднюю часть лодки.
***
Тропа вьется среди густого кустарника и выводит на поляну. На коленях, повернувшись задом к прибывшим, стоит дяденька, и орудует шилом, прилаживая шкуру к сделанному из прутьев каркасу. Амбре, исходящее от материала обшивки, вызывает понимание того, что секретом выделки шкур этот человек не владеет.
— Здрасте! — Это Рипа пискнула, увидев из-за Славкиного плеча всю картинку сразу.
— И тебе не болеть, — бурчит мужик, продолжая занятие. Чего-то он не понял.
— Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — Почему-то, кажется, что шутка не будет лишней.
При первом же звуке Славкиного голоса лодочный мастер вздрогнул, а потом развернулся, встав на ноги.
— Дорогой ты мой человек! — и могучие объятия по-медвежьи накрывают юношу. Рипа смотрит на эту картинку с веселой ухмылкой, но молча.
***
Сплетённые из прутьев, похожие на перевёрнутые чайные чашки, хижины расположены по окружности. Все они аккуратно обмазаны и накрыты сверху плотными циновками из камыша. В каждой живёт по три девушки, которых после регистрации на конкурс местных красавиц везли на базу в Лесной Городок, чтобы разместить там для проживания на время соревнований. От старших школьниц до выпускниц ВУЗов, начавших работать. Это, какое же сокровище подкинула им судьба! Пока Рипа мысленно ведёт подсчет генетического богатства, свалившегося на их сообщество, Славка соображает, чем их кормить.
