Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)
Никто не стал убирать со стола, и мы просто сидели и смотрели на Владлена Александровича, а он ходил туда-сюда, прижав пальцы к подбородку, и думал.
— Отключить установку… – наконец, пробормотал он. – Это все, конечно, хорошо – но ведь мы же не можем остановить работу целого института, мотивируя это словами двух девочек.
— А мир тем временем погибнет?! – Нэйси сверкнула глазами. – Мы говорим правду!
— Я-то вам верю, – успокаивающе улыбнулся подполковник. – Но что мы скажем остальным?
— Как так – что?.. – Я захлопала глазами. – Что мир в опасности…
Маша вздохнула.
— Все сложно, – сказала она.
— Не пойдет, найра. – Гич стоял в дверях. На нем была черная кожаная косоворотка, штаны с бахромой и высокие ботинки на шнуровке, а в руках спортивный рюкзак.
— Вот именно, – согласился с ним Сережа, который все еще тянул свой давно остывший кофе.
— Почему?.. – удивилась Нэйси Баррет.
— Да потому, – отрезал подполковник.
— А если бы я к тебе пришел и сказал, что надо спасать мир – ты бы поверила? – поинтересовался Гич у Нэйси. Она удивилась еще больше.
— Конечно.
— Почему?
— Потому что о таких вещах не врут!
— Офигеть, – сказал Гич и засунул в рот зубочистку.
— Вот она, разница менталитетов… – Владлен Александрович задумчиво потер переносицу.
Маша снова вздохнула, поднялась и стала собирать чашки.
— Установку отключить нельзя.
Мы уставились на нее.
— Как – нельзя?!..
— Никак нельзя, – спокойно сказала Маша – совсем как Дэннер. Может, они дальние-дальние родственники?.. – Установка на дыре стоит.
— На… чем?.. – осторожно уточнила я. – На какой такой дыре?..
— На дырке в континууме, – пояснил вместо Маши Гич. Он уселся на свободный стул и неторопливо налил себе чаю. – Один умник тут решил водородную бомбу пронести. А она рванула. А место тут особое, вот и пробило дырень. А установка эту дырку затыкает. Если ее отключить – будет плохо, найра.
— Она как дамба на реке, – пришел на помощь Сережа. – Энергия плещет из земли, но, соответственно, у дамбы скапливается, что и позволяет установке работать. А если отключить ее – прорвет, и будет такой бабах, что полконтинента расхреначит.
— Сергей! – укоризненно сказала Маша. – Следи за языком.
— Ладно, – отмахнулся тот. – Нельзя ее отключать, в общем. И это была не водородная бомба, Гич.
— Неважно.
— А в послании было ясно сказано: отключить установку! – уперлась Нэйси.
— Должно быть, они имели в виду аварийное отключение… – начала Маша.
— Ага! Значит, все-таки, можно?
— Чего это вы тут орете?..
Я аж подпрыгнула. Нэйси – та, и подавно, вскочила.
— Это вы!
— Я, – с улыбкой согласился новоприбывший. – А о чем это вы тут так громко?
Сомнений не оставалось. Он был значительно моложе, чем на записи, и без седины, и волосы челкой падали на глаза, а не торчали коротким ежиком. Но все же мы его с Нэйси немедленно узнали.
Маша обернулась.
— Слушай, у нас серьезный разговор…
— Вижу, – согласился парень.
— Славик, у тебя, там, чисто случайно, никаких срочных дел нет? – Мне показалось, что Маша его не жалует.
— Не-а. У меня рабочий день закончился.
— Тогда иди домой…
— Нет! – вскрикнули мы с Нэйси одновременно. – Он должен остаться! Это он нам сказал установку отключить.
— Я?!.. – Славик округлил глаза. – Не, ребята, я здесь не причем. Вы меня с кем-то спутали.
— Вы потом скажете, – пояснила я. – На записи вам было за сорок.
— Мне двадцать два, и я аспирант, – возразил Славик. – Где ты могла меня видеть, интересно?
— Это точно был ты, – твердо сказала Нэйси. – Будешь ты.
Славик развел худыми руками.
— Я что-то натворил? – уточнил он.
— Пока нет, – ответила Маша.
— Тогда ладно.
Стены вдруг мерно загудели. Зазвенела посуда на столе.
— Установка запускается, – сказал Гич. – Кого-то отправляют.
— Кого?.. – Маша разволновалась. – Никаких отправлений на сегодня больше не назначено!
— Черт!.. – Сережа быстро поставил чашку на стол и вылетел из комнаты. Мы кинулись следом.
Установка разгонялась медленно, но желтый свет уже затопил кабину, и мы видели человека, который стоял рядом, прикрывшись рукой от сияния. На руке сверкнули знакомые часы.
Поверху круглую комнату окаймляла балюстрада. На ней-то мы все и стояли, и видели людей только сверху. У всех стоявших внизу волосы под желтым светом казались рыжими. У этого – отливали расплавленной медью.
Я глазам своим не поверила, и не поверила бы и дальше, но Нэйси рванулась вперед.
— Командир! – заорала она. – Командир, подождите!..
— Не суйся, зашибет! – Гич подхватил ее, но она отчаянно вырывалась.
— Командир!..
— Да он тебя не слышит, там стекло!
— Ты его знаешь?
— Команди-и-ир!
Человек в бирюзовом пожал Дэннеру руку, и он поднялся на платформу. Я в каком-то странном оцепенении наблюдала за ним – видела, как нестерпимо ярким сделался желтый свет, как сильные руки легли на поручень. И все потонуло в желтой вспышке.
— Ложи-ись!!..
Нас отшвырнуло назад, в распахнутую дверь, рядом рухнула стена, брызнув осколками кирпича и бетона, уши словно залило водой – я совсем ничего не слышала. Потом вода схлынула.
И разом навалился треск, звон, грохот, крики, нестерпимое гудение.
— Этаж обвалился!..
— Полкоридора нет!..
— Держись!..
Рядом в развалинах стены барахтались Нэйси и Гич, на мне лежала чья-то рука. Маша. Мне показалось, что она не дышит, рука была совсем безвольная, из разбитой головы стекала кровь, скатываясь в серо-красные пыльные шарики.
— Вставай! – Меня вздернули на ноги – подполковник кривился от боли, но быстро ощупал мои руки и ноги. – Кости целы. Ты меня слышишь?
— Там Маша ранена… – выговорила я.
— Сейчас проверю. – Он склонился над Машей, присев на корточки.
— Цела, маинганс? – Гич отряхивал Нэйси.
— Порядок. А ты?
— Порядок, – повторил Гич. Он так и не потерял свою зубочистку, во дает.
Сережа и Славик подошли с разных сторон.
— Все живы? – спросил Сережа. – Ох, ты ж, блин!.. Машка!..
— Жива. – Подполковник с трудом поднялся, подхватив раненую на руки. Впрочем, Маша была худая и легкая, ему не должно быть особенно тяжело. – Идемте со мной.
— Что случилось?
Нэйси даже затормозила.
— Аретейни! И ты здесь!
Аретейни поглядела на нее.
— Мы знакомы?.. Впрочем, да, наверное… Что здесь произошло? Почему взрыв? – Она стояла, задыхаясь от пыли, и переводила тревожный взгляд с одного на другого. Может, она испугалась за Дэннера?..
— С ним все в порядке, – поспешила Нэйси, выступила вперед и взяла ее за руку. – Дэннер в порядке. Он уже в Городе. А нам несильно досталось, не волнуйся.
— Дэннер – ваш знакомый? – спросил Владлен Александрович, но Аретейни уже смотрела на Машу у него на руках.
— Что с ней?
— По голове попало.
Аретейни кивнула.
— Давайте займемся ранеными.
— А… – начал, было, Сережа, но она прервала его:
— А знакомых потом обсудим.
Кондор
Тихо плескалась вода. Нестерпимо лезли в нос ароматы канализации, а каждый шаг отдавался такой болью, что хотелось взвыть, бросить все к чертовой матери и вернуться к Лаэрри, к свежему воздуху и теплой уютной кровати. Староват я для таких приключений, это пришлось признать, и никуда от этого не деться. Даклер пыхтел как паровоз, бедняжка, но девчонку тащил, а Тележкин просто шел впереди, опустив руку с пистолетом. Не мог убрать в кобуру?.. Вот сейчас поскользнется и треснется, хорошо, если при этом в нас не выстрелит…
Центральный распределительный коллектор – настоящая роскошь. Это я моментально понял, как только мы прошли по мостику и свернули в узкий и скользкий коридорчик, где приходилось внимательно смотреть под ноги, балансировать руками и цепляться за стены. Стало жалко Даклера, но ненадолго – сам виноват.
Неожиданно Виктор остановился и тихо выматерился. Мы едва на него не налетели.
Впечатлительный какой, смотрите-ка. Можно подумать, трупов никогда не видел. Этот труп был одет в черную косоворотку с погонами, из дубленой кожи. Лицо уже кто-то съел, а ноги только начали. Покойник лежал у самого канала, и, пока мы стояли, из грязной воды быстро выметнулись щупальца, обвили его за пояс и утянули в воду. Мы увидели, как что-то большое и влажно поблескивающее вылезло на том берегу, откуда несколько секунд спустя донеслось бульканье и чавканье.
— Я так понимаю, здесь прошел наш отряд, – задыхаясь, проговорил Джереми. – Кажется, ему ногу расплющило, он по дороге умер…
