Кристиан Оумен - Киборг
Обзор книги Кристиан Оумен - Киборг
ПРОЛОГ
В двадцать втором тысячелетии на земле бушуют войны между огромными корпорациями.
«Кобо-яши-электроник» (Япония) и «Пинуилл-роботик» (США) борются за контроль над компьютерными программами и изготовлением киборгов.
Киборги заменили людей везде: от солдат на поле брани до проститутки в публичном доме. Миллиарды долларов стоят на кону, и, как всегда, любовь к власти и деньгам оказывается источником всех зол.
Но не любви к деньгам обязано человечество изобретению первого киборга на планете, а любви к людям, к жизни, ко всему живому.
Просто любви.
Мало кому сейчас известно имя ученого, который в экстремальных условиях вселенской катастрофы двухтысячного года создал совершенную модель киборга, спасшего человечеству жизнь.
Имя этого уникального киборга с человеческим разумом тоже давно забыто людьми.
И уж совсем не имен тех, кто, рискуя собой, сохранил жизнь гениальному изобретению.
Ради жизни будущего человечества.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
К началу двадцать первого столетия третья мировая война оставила на земле считанные островки жизни. И, как последнее наказание человечеству, к пожарам, всеобщей разрухе добавила такое, от чего, казалось, нет и не будет спасения.
Началась чума, живая смерть. Неизвестная науке новая разновидность чумы взяла власть над всей планетой.
Надежды, по существу, уже ни у кого не оставалось, и только единственная уцелевшая подземная лаборатория ученых Северной Америки, похоронив свои лучшие умы, все-таки совершила невозможное.
Последними из оставшихся в живых учеными Атлант-сити было разработано противоядие против чумы. Не хватало им самой малости — данных компьютерной сети города Нью-Йорка.
Эти данные позволили бы начать эффективное применение противоядия, спасти горстки разбросанных по всей планете, чудом выживших людей: обездоленных, отчаявшихся, не имеющих надежд на избавление последних представителей человеческого рода…
Профессор Берроуз, специалист по созданию искусственного интеллекта, ученый лаборатории, открывшей противоядие от чумы, с грустью и восхищением одновременно смотрел на свою дочь, дважды рожденную им в этом мире.
— Кассела, после операции ты никогда не будешь такой же…
— Я знаю, отец, — ответила девушка. — Но слишком многое поставлено на карту. У нас нет выбора.
— Кассела, — голос профессора дрожал, — я преклоняюсь перед твоим мужественным решением.
— Я бы не пошла добровольно на операцию, отец, — объяснила Кассела, — если бы не все последствия. Кто, кроме меня, может помочь людям? Только я сейчас смогу раздобыть и доставить в центр данные компьютерной сети.
— Да, Кассела, — согласился он, — ты прекрасный киборг для этого задания. Но ведь я запомнил тебя как жизнерадостную девчонку, мою Касс…
— Отец, прекрати, — воскликнула девушка. Я согласилась вживить свой разум в систему киборга потому, что мы потеряли цель жизни, наш гуманизм. Мы многое потеряли. Сколько на земле осталось людей: десять, сто тысяч? Кто знает, когда погибнет последний человек? Жизнь уже не имеет никакого смысла!
Помолчав, девушка продолжала:
— Я хочу изменить все это. Люди должны жить на земле! Все, что зависит от меня, я сделаю. Клянусь!
— Удачи тебе, девочка, — профессор не скрывал своих слез. — Ступай. В Нью-Йорке найди проводника Роя Гиббсона. Он поможет тебе.
Ученый открыл двери бункера, и девушка скрылась в темноте в окружении отряда охраны; тридцати вооруженных бойцов сопровождения, выполняющих категорический приказ центра: любой ценой пробиться в Нью-Йорк и возвратиться обратно с целой и невредимой Касселой.
Но профессор Берроуз не мог знать, что вот уже долгих пять лет никто в Нью-Йорке не видел Роя Гиббсона.
И только один человек — Марк Троумэн — знал, что Рой жив, и знал, где его можно найти.
Рой Гиббсон родился в то время, когда война на земле между континентами достигла своей завершающей фазы: мира цивилизации уже просто не существовало.
Города, уцелевшие от бесчисленных наводнении и землетрясений, вызванных применением всех видов оружия, представляли из себя груды развалин из скорченного, обгоревшего железа и беззащитных камней.
Огонь, дым, лишения и множество смертей ежедневно были перед глазами Роя. Все двадцать четыре часа в сутки люди, которых он видел, боролись за жизнь. Ни транспорта, ни электричества, ни связи уже не существовало — война уничтожила все достижения человечества.
Но иногда, на время, отдельными энтузиастами из числа бывших правителей, удавалось организовывать некое подобие служб по наведению порядка и спасению людей.
В одной из таких служб и работал молодой Гиббсон. Выросший в развалинах, знавший лабиринты Нью-Йорка, все подземелья города, Гиббсон уже несколько лет выводил одичавших людей, согласных уплыть из города в пункт, откуда их морским путем, переправляли в Атлант-сити, единственно пригодное еще место для существования, где вокруг уцелевшей лаборатории пытались возродить нечто подобное городскому поселению.
Никто не знал, где и с кем живет Гиббсон, но многое можно было понять по его улыбке, когда он, найдя среди груд камней и мусора какую-нибудь целую игрушку, машинку или куклу, клал ее себе за пазуху.
А жил тогда Гиббсон с семьей — женой Кэт и ее детьми: Робом и Келли.
А началось это все так.
— Выведи нас из города, — попросила его однажды молодая женщина с двумя маленькими детьми на руках.
Растрепанные, они стояли у развалин дома, с недавних пор ставшего их жилищем.
— За это мне и платят, за то, что я вывожу людей из города, — ответил Рой. — Пошли, нам нужно спешить.
Целую неделю они выбирались из разрушенного, горящего Нью-Йорка. Дважды за эту неделю Гиббсон вступал в схватку с пиратами шайки Гарри Флингера, которые очередной раз высадились тогда в городе, и дважды Гиббсон убивал нападавших разбойников, спасая от смерти Кэт с детьми.
Они успели привыкнуть друг к другу за это время, и мысли о предстоящем расставании не давали покоя обоим.
— Ты хорошо обращаешься с моими детьми, — сидя у костра и разливая кипяток по кружкам, сказала Кэт.
— А они мне нравятся, — ответил Гиббсон.
Рой достал из своей сумки сушеную рыбину и разделил ее поровну между всеми.
— Кэт, — обратился он к женщине, — почему вы пошли за мной?
— У нас не было выбора, — отвечала она, подбрасывая в огонь куски картона. — Ты единственный, кто согласился вывести нас, хоть и за вознаграждение.
Женщина серьезно посмотрела на него.
— Я не знала сначала, верить ли тебе? Думала, какая разница между тобой и пиратами, которые убили моего друга?
— А сейчас?
— Сейчас я вижу, что ты не такой, как другие. Ты мне нравишься, Гиббсон.
— Ты тоже мне нравишься, Кэт.
— Я не хочу, чтобы ты умирал, Рой.
— Я тоже не хочу, этого. Я хочу, чтобы ты жила Кэт.
— Останься с нами, — попросила она, — хотя бы ненадолго.
Утром Гиббсон повел Кэт с детьми только ему известными ходами к затерянному в лесу убежищу.
— Здесь никто не ходит, это спокойный дом, — говорил он, показывая Кэт сохранившиеся в целости постройки.
— Это будет наш дом, мы будем здесь жить, — обрадовалась Кэт.
Впервые за свою суровую жизнь Гиббсон узнал, что такое счастье. Ему нравилось возвращаться домой, в тепло, к Кэт, к детям, неся с собой запасы продовольствия и одежды.
Два года остались позади.
Рой по-прежнему выводил людей из города, и они благодарили его, кто как мог.
Людей, желающих выбраться из города было много: слух о том, что в Атланте организовывается нечто вроде лагеря, поселения вокруг лаборатории ученых, достиг всех трущоб и подземелий. Люди собирались вместе. Так было больше шансов уцелеть в хаосе разрушенного до основания мира.
Но не только по этой причине люди спешили уйти из города. Садист Флингер, собрав вокруг себя шайку головорезов, свирепствовал, убивая всех на своем пути. Пощады не было никому.
— Гарри Флингер снова в Нью-Йорке, — говорил Рою его друг Марк Троуэн.
Марк жил в подвале разрушенного небоскреба, рядом с водой и, создав что-то наподобие мастерской, занимался изготовлением ножей, железных наконечников и рыболовных крючков. Этим он помогал искавшим способа пропитания людям, жившим поблизости.
— Говорят, его банда значительно разрослась, — продолжал Троумэн.
— Ты считаешь, пора в Атланту? — спросил Рой.
— Я болен, да и пожил достаточно в этом дерьме, — отвечал Марк. — Никуда отсюда я не уйду, да и не дойду до Атланты. А вот тебе советую: забирай семью и уходи.
— Я не боюсь Флингера, и нас он не найдет, — возражал Гиббсон. — Мы в надёжном укрытии.
