Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ) - Моури Эрли

– Зайдешь ко мне убрать? – попросил я, взяв ключ.

– Если очень попросишь, то после часа Раковины могу зайти, – Флайма убрала деньги, и сделала запись в книгу.

– Поднимемся ко мне, там можно спокойно поговорить, – обратился я к ожидавшей эльфийке, взял посох и направился к лестнице.

– Мне здесь ждать, мастер Ирринд? – Салгор было пошел за нами.

– Да, Сал, будь пока здесь или в своей комнате. Полагаю, у госпожи Талонэль очень личный разговор, – сказал я.

Мы поднялись на второй этаж, повернули направо, через несколько дверей я нашел ту, на которой темнели цифры 212. Немного позвенел ключом и открыл дверь.

– Прошу, госпожа Талонэль, – я пропустил ее вперед, оглядывая вполне приличную комнату, с широкой удобной кроватью, стенами расписанными в сдержанном эвенонском стиле. У окна стоял большой стол, стулья и кресло. У простенка слева добротный шкаф с резными дверками. В общем все получше, чем в «Добром Лирки» и на пять гинар дешевле.

– Ну рассказывайте, Талонэль, с чем вы пожаловали? – сказал я, приоткрыв дверь в водную комнату.

Глава 19

День встреч

Водная комната здесь оказалась поприличнее, чем в «Радостном Лирки». Не было того позеленевшего бронзового бака, который весьма портил вид. Вода поступала с двух труб, начищенных до медного блеска. Если бы здесь имелась огромная ванна из мрамора, то можно было бы сказать, эта водная комната почти равна той, что находилась в покоях графини Арэнт.

– Рассказывайте, Талонэль, не стесняйтесь. Проблема с вампиром? – закрыв дверь, я вернулся взглядом к эльфийке.

– Да. Можно я сяду? – она в нерешительности стояла посреди комнаты.

– Ах, да. Где удобно: или в кресло, или… – я сел на кровать и повозился на ней проверяя упругость матраса, – или рядом со мной.

Она села рядом со мной, вздохнули и тихо произнесла:

– Вы оказались правы. Вампиры привязывают. Почитала об этом в библиотеке. Хотя можно было не читать: и так мне все понятно. Позавчера он не пришел и мне было очень плохо весь день. Я стояла на коленях перед светлым образом Аолис, умоляла ее помочь. Лишь потом спохватилась: как я смею просить чистейшую богиню о возвращении этого существа⁈ Это невозможно! Это низко и кощунственно! Наверное, было бы справедливым, если бы боги тут же убили меня. Но Авий отказался идти за моей душой. Я снова убеждаюсь, мастер Ирринд – боги милостивы. Они дали мне шанс, вернули разум и направили к вам. Я должна избавиться от этой позорной привязанности! – она схватила мою руку, вцепилась в нее и заговорила с нарастающим жаром: – Я осквернила свою душу и тело связью с темным существом! Но я хочу вырваться! Пожалуйста, помогите!

– Не надо так волноваться, Талонэль. Я же сказал, что помогу, – успокоил я ее.

– Сколько мне это будет стоить? – пальцы ее руки, державшие мою, сжались сильнее. – Я совсем забросила свою работу и не продала ни одной туники. Но у меня есть небольшие сбережения, чуть больше ста гинар. Этого не хватит?

– Вам не придется платить деньги. Потом, если ваша жизнь наладится и будет такая возможность, отблагодарите меня чем пожелаете. Скажите, Талонэль, о чем вы говорили с моим учеником? Он знает вашу историю?

– Часть моей истории. Сначала я побежала в «Добрый Лирки». Как хорошо, что вы тот раз заставили меня написать все это на бумаге, иначе я бы вас не нашла! Оттуда, с «Лирки» прямо сюда. Спросила у девушки‑распорядителя, она указала на комнату, где оказался ваш Салгор, – с оживлением рассказывала она. – Он такой молодой и заботливый. Мы с ним сразу подружились. У него теплые руки, не такие, как у Зейрона. И он может внимательно слушать. Салгор меня успокоил. Сказал, что вы самый лучший маг и все можете.

– Зейрон – это ваш вампир? – уточнил я.

– Да, он самый, – эльфийка кивнула. – Только Зейрон больше не мой. После того как я обратилась к богам, ко мне пришло понимание, что я больше не хочу холода, не хочу отдавать свою кровь и жизнью. Ведь, мастер Ирринд, вы же сам понимаете: я – дитя света и солнца. Салгор сразу увидел это, я его даже захотела поцеловать. А еще он сказал, что ему нравятся цветы, особенно не сорванные, а которые растут на клумбе. Я думаю, у него душа эльфа и в ней нет места тьме.

– Это прекрасно, Талонэль. Вы мне скажите, Сал знает вашу историю отношений с вампиром? – повторил я вопрос.

– Да. Так вышло, очень хотелось хоть с кем‑то поделиться своей болью, и я рассказала ему все. Почти все. Только не говорила, что Зейрон делал в постели с моим телом. Мне стыдно об этом вспоминать и Салгор слишком молод, чтобы такое слышать, – ее милое личико на какой‑то миг стало несчастным, она отвела взгляд к двери, за которой послышались чьи‑то шаги и когда они удалились, спросила: – Вы осуждаете?

– Нет. Вы, Талонэль, не против, если вашей проблемой займется мой ученик? – спросил я и уточнил: – С моей помощью, разумеется.

– Да, если это будет Салгор, я буду рада, – согласилась она.

– Тогда дожидайтесь здесь, – я встал и направился к двери, решив, что случай с эльфийкой, ее избавление от вампирской привязки, может стать прекрасным уроком для моего подопечного. Тем более в этом мире неизвестны техники управления конструкциями в ментальном теле. Здесь их умеют создавать ведьмы, а вот рассоздавать мастеров нет или таковых очень мало.

Через несколько минут я вернулся вместе с Салгором, несшим мои вещи. Он, конечно, сиял. Сиял сразу по многим причинам: потому, что я решил провести урок прямо сейчас на примере эльфийки; потому, что я доверил ему заняться Талонэль; и потому что он снова был мне полезен, перенося ворох моих вещей.

Усадив Салгора на табурет напротив нашей гостьи, я объяснил ему свою технику выхода на тонкий план. Парнишка это делать умел благодаря врожденной склонности и урокам магистра Дерхлекса, но моя техника была намного надежнее и позволяла переводить внимание в несколько секунд. Все полчаса Талонэль слушала нас с даже сама, прикрывая глаза, пыталась повторить то, о чем я говорил. Когда я почувствовал, что Салгор сносно овладел нужным навыком, мы вместе вышли на тонкий план. Я начал беззвучно объяснять ему на примере эльфийки структуру ментального тела, назначение зон и каналов в нем, и принципы влияния на них.

Затем я попросил эльфийку:

– Талонэль, прямо сейчас подумай о Зейроне, ясно представить его. Почувствуй, будто он рядом.

Едва она это сделала, как в ее ментальном теле ясно выделилась серая с красными прожилками область.

– Видишь, Салгор? – я почувствовал, что он видит. – Вот теперь там нужно найти те точки и их связи, которые реагируют именно на Зейрона, а не всех вампиров.

– И оборвать связи? – предположил мой весьма догадливый ученик.

– Не совсем так. Нужно пойти дальше, определить какие именно точки стали для Талонэль той самой мучительной зависимостью. В случае с вампиром это совсем просто, потому что эти точки всегда яркие, кричащие. Твоя задача найти их и погасить. Скорее всего за один день это сделать не получится – эти точки проявятся на следующий день или позже, но их будет уже немного, – затем я объяснил ученику, как именно выявлять эти точки и как обрывать связи, чтобы они снова не проросли. А эльфийку предупредил, что еще несколько дней она будет чувствовать алхимическую зависимость от вампира, но она не так мучительная, как ментальная.

Дав необходимые наставления, я оставил Салгора с эльфийкой. Сам спустился вниз, чтобы в обеденном зале заказать себе чай с лепешкой. Завтрак у госпожи Арэнт хоть и был, как всегда, вкусный и сытный, как‑то быстро растворился. Однако, моя новая знакомая – Флайма, стоявшая за стойкой распорядителя так быстро меня не отпустила. Мы поболтали с ней минут десять или пятнадцать о всякой чепухе, а потом я почувствовал кое‑что неприятное в виде направленного на меня внимания. Почти сразу за моей спиной раздались шаги. Я повернулся и увидел мужчину лет тридцати пяти с бледным лицом и лихорадочно блестящими глазами, белки которых казались красноватыми. Выйдя из обеденного зала, он прошел мимо стойки, глянул на двух прилично одетых старух, сидевших возле горы дорожной поклажи, и вышел на улицу.