Инна Шаргородская - Когда пришел волшебник
Ведьма прикрыла глаза, укрощая приступ злобы, грозившей лишить ее последнего терпения. Рано… Надо выждать еще немного.
Людишки теперь не тронутся с места, полагая, что к ним вот-вот явится Феркаэль. Надежда успокоила их, а значит… они могут утратить бдительность, решив, что больше им ничто не грозит.
Но Феркаэль не придет. И через какое-то время их сердцами вновь завладеет беспокойство…
Она вскинула веки, и горящий взгляд ее обежал круг людей, в который раз прощупывая завесу чар, скрывавшую их истинные чувства. Та еще держалась, но все же изрядно подтаяла за ночь. Кто из них слабее прочих? С кого вернее будет начать атаку?
* * *– Что-то не торопится к нам хозяин леса, – озабоченно сказал капитан Хиббит через час, когда все успели уже подкрепить свои силы кофе и очередными бутербродами и сидели в магическом кругу, лениво переговариваясь о том о сем.
Бессонная ночь утомила их изрядно, невзирая и на семена дерева рох, но воспоминания о минувших кошмарах потихоньку развеивались. Призраки, оборотни и заклятые комары казались всего лишь сном – сейчас, когда снова светило солнце и пели птицы, и Броселиана выглядела почти обычным, несколько мрачноватым, может быть, но вполне безобидным лесом, где не должно водиться никого страшнее медведя. Даже Овечкин позволил себе расслабиться. Он прилег на свой плащ, закрыл глаза и, кажется, начал задремывать.
– Занят, наверное, – рассеянно откликнулась Вероника.
Боясь пошелохнуться, она следила краем глаза за крохотным розовым бельчонком, спустившимся с дерева, под которым они сидели. Кажется, он подкрадывался к чешуйке, отвалившейся от сырной «шишки», – милая и трогательная картинка!
Тут Антон полез в карман за сигаретами. Бельчонок стремглав метнулся обратно к дереву, молнией взлетел по стволу и скрылся в ветвях.
– Ай, ну зачем ты!.. – с досадой сказала Вероника. – Напугал бедняжку…
– Какую еще бедняжку?
– Не какую, а какого. Бельчонка. Он хотел стащить сыр.
Антон бросил взгляд на дерево.
– Извини, я его не видел, – и повернулся к Каролю. – Мне показалось, эта… Ясница вроде бы не собиралась нас обманывать.
– Нет, конечно, – сказал капитан. – Иначе она не назвала бы своего имени.
– А рассветная дева – это фея или кто? – поинтересовалась неугомонная сказочница.
– Или кто. Дух, насколько я понимаю, – Кароль бросил на нее смешливый взгляд и тоже потянулся за сигаретами. – Только не спрашивайте, умоляю вас, чем феи и духи отличаются друг от друга. Я этого не знаю.
– Как же вы их различаете?
– По повадкам. Феи, они… более человечны, что ли. Любопытны и общительны. Явись к нам фея, она непременно присела бы поболтать. Все выспросила бы и все рассказала…
– А… асильфи? Как они себя ведут в таких случаях?
Сердце у Вероники забилось чуточку быстрее, когда ей вдруг представился выходящий из леса ангел. Разумеется, белокурый, и со шрамом на щеке…
Капитан Хиббит почему-то нахмурился.
– Ангелы, я вижу, заинтриговали вас не на шутку?
Он раскурил сигарету и без особой охоты продолжил:
– Они обычно не живут в столь нецивилизованных местах. Все больше по городам. Прогрессивный народ, держится «во главе планеты всей». Ученые, воины, художники, музыканты… И уж асильфи от человека-мага вы бы точно не отличили, даже признайся он вам в своей ангельской природе.
– А вы отличили бы?
Кароль вздохнул.
– Вряд ли. Тут даже седьмое внутреннее зрение не поможет. Коли ангел хочет казаться человеком…
И тут… словно черт дернул ее за язык!
Вероника собиралась задать совсем другой вопрос. Капитану Хиббиту, как она поняла, не хотелось говорить об асильфи – кто его знает, почему. Наверное, память о былой любви до сих пор была для него болезненной… И хотя саму сказочницу «ангельская» тема волновала чрезвычайно, она решила ее сменить. Не будить спящего зверя, не нарушать мира и поговорить лучше… о природе Феркаэля, к примеру.
Но, возможно, она поторопилась. И открыла рот, не успев сформулировать вопрос.
А, возможно, в глубине души ее ожила вдруг обида на капитана и возникло желание его задеть.
Чары Гемионы за ночь поутратили свою силу. И капитан Хиббит больше не казался Веронике добрым приятелем. Он считал невозможным для себя полюбить смертную женщину, потому что и сам любил когда-то ангела…
Как бы там ни было, но Вероника задала не тот вопрос, который собиралась. И успела пожалеть о нем, еще не закончив фразы. Но было уже поздно.
Глава 36
Черная сова, неподвижно сидевшая на ветке, встрепенулась.
Едва только между смертными зашла речь об ангелах, как чары, сдерживавшие их истинные чувства, начали таять прямо на глазах.
Ревность, желание причинить боль… это было то, что надо! И, не дожидаясь, пока они спохватятся, не задумываясь о том, почему вдруг ослабела защита, не заботясь уже и о выборе первой жертвы, ведьма дала полную волю своей накопившейся за ночь злобе и нанесла удар сразу по всем четверым. Кого-нибудь да зацепит, а потом…
Она уж доведет дело до конца!
* * *– А в ту свою девушку вы влюбились, не зная, что она ангел? И думаете, встреть я Меченого на улице, я приняла бы его за обыкновенного человека?
Вроде бы ничего такого она и не сказала, разве что тон был чуточку сварливым. Но капитан Хиббит вдруг побледнел, и по спине у Вероники немедленно пополз холодок.
– Простите, – поспешно добавила она.
И, кажется, сделала это напрасно.
– За что? – с каменным лицом спросил Кароль, гася сигарету. – Я сам дурак… доверился вам, не ожидая почему-то, что вы приметесь обсуждать мои личные дела прилюдно. И неоднократно – кажется, это уже входит у вас в привычку, мидам? И мне тоже пора начинать привыкать к вашей бестактности?
– Я не хотела… – покаянно начала Вероника, но ее перебил Антон.
– Полегче, капитан! Не надо так разговаривать с нею!
– Отцепись! – бросил тот через плечо. – Конечно, уж со мной-то можно разговаривать по-всякому! Что такое капитан Хиббит? – мальчик на побегушках, пижон и недоучка! Стоит ли с ним считаться? Разве у него могут быть какие-то чувства?
Вероника вспыхнула.
– Вы несправедливы, капитан!
– Я несправедлив? Я и половины еще не сказал…
Тут, почуяв неладное, очнулся от своей дремоты Овечкин.
– Эй, эй, – предостерегающе произнес он, приподнимаясь на локте. – Ребята, вы что это?..
Но его никто не услышал.
– Вот и помолчи, – заявил Каролю Антон. – Придержи вторую половину при себе. Я не позволю…
– Да пошел ты к черту!
– Друзья мои! – повысил голос Овечкин. – Вы забыли…
– Не перебивайте, – не глядя отмахнулась от него Вероника, и Михаил Анатольевич с ужасом понял, что опоздал – хищники Броселианы успели пустить в ход свое черное колдовство!.. – Дайте нам наконец объясниться! С чего вы взяли, капитан Хиббит, будто с вами не считаются?
– Я, по-вашему, клинический идиот? – ядовито осведомился Кароль. – Вы же всю дорогу пинаете меня, как щенка, – и того я не знаю, и этого не умею!.. Ваш приятель тоже держит меня за человека второго сорта – указывает, что я должен делать… и не только делать, но и чувствовать! С какой, интересно, стати? Да, я, конечно, не ангел, в отличие от некоторых, но…
– Еще одно слово, – резко сказал Антон, вскакивая, – и я… к черту уйду!
– Вали по холодку!
…Встревоженный Михаил Анатольевич больше не пытался образумить своих спутников. По отчужденным лицам их было понятно, что это бесполезно – его попросту не видели и не слышали! Он и опоздал-то, возможно, всего на несколько секунд, но то единственное, что могло противостоять завладевшему ими наваждению, – внутреннее спокойствие – они утратили безвозвратно. Способа отвести чары не существовало… все, что он мог теперь, это лишь попытаться каким-то образом нейтрализовать нанесшего удар врага. Но где же этот враг?!..
Антон скрипнул зубами.
– Пользуешься тем, что я не могу тебя ударить?
– Да, пользуюсь! Так же, как ты пользуешься положением старого друга, защитничек!
Вероника, не выдержав, тоже вскочила на ноги.
– Прекратите немедленно! Антон, что происходит? О чем вы говорите, капитан?
– О чем? Что ж, расскажу, пожалуй! Ваш неутомимый рыцарь вообразил, будто я – представьте себе, я, ничтожество! – возымел какие-то виды…
– Если ты не заткнешься, я действительно уйду, – Антон сжал кулаки.
– Я уже сказал – вали!
– Ника… пусть он заткнется.
– Нет уж, пусть договаривает, – возразила она. – Я хочу знать, чем ты его обидел.
– Ладно же, – сказал Антон.
Он развернулся и стремительно зашагал прочь, не разбирая дороги. Гордо вскинутая голова его вспыхнула на мгновение золотым огнем, когда он вышел из тени на солнце; еще миг – и, вломившись в высокий кустарник по другую сторону тропы, он исчез из виду вовсе.
Михаил Анатольевич колебался недолго. Надвое не разорваться… Но капитан Хиббит, в конце концов, тоже маг… вдруг да опомнится… а вот Антона оставлять одного слишком рискованно!..
