Конторщица 4 (СИ) - Фонд А.

— Хорошо. А натворили что? И кто? Вы? Она? Вместе?

— Да тут… — замялась она.

— Я жду.

— Светочка пенальти училась подавать… — пробормотала Римма Марковна.

— И? — подбодрила её я.

— Окно она разбила, — вздохнула соседка. — Все стёкла вдребезги.

— И это всё? — что-то явно не складывалось. Ну не будет Римма Марковна из-за стекла так паниковать.

— Ну…

— Что ну?

— Стёкла надо было ставить в окна, — опять вздохнула она и отвела взгляд.

— Дальше что? — меня уже эта ситуация начала выбешивать.

— Я пожаловалась и Пётр Иванович…

— Ах вон оно что! — наконец поняла я и задала вопрос, — А что Пётр Иванович?

— Он застеклил окно! — радостно сообщила Римма Марковна.

— Замечательно, — кивнула я. — Но я так понимаю, это ещё не всё, да?

— Ну… — Римма Марковна опять отвела взгляд.

— Я жду, — напомнила я.

— В общем, Пётр Иванович пока поживёт у нас, — выдохнула Римма Марковна и обличительно посмотрела на меня, — ему сейчас жить негде!

Я аж зависла от неожиданности:

— В смысле у нас?

— Агриппину Ивановну сын забирает в город, и продает дом, — сообщила Римма Марковна, — поэтому Петру Ивановичу негде жить.

— У него есть квартира в городе, — подсказала я.

— Ну, туда же добираться надо. А электричка в пять утра ходит, тяжело же.

Меня аж покоробила эта наглость, то есть мне в пять утра не тяжело добираться, а ему — тяжело.

Я посмотрела в хитроватые глаза Риммы Марковны и сказала:

— Мне надоели ваши интриги Римма Марковна. Я возвращаюсь в город. Когда Пётр Иванович уберется из моего дома вон — позвоните и я приеду.

Я развернулась и пошла обратно к машине.

— Но Лида! — растерянно воскликнула Римма Марковна.

Я не стала оборачиваться.

На Ворошилова я приехала через минут двадцать пять. Какая же красота — своя машина!

Припарковавшись сбоку от подъезда, чтобы не мешать соседям, я пошла домой. Квартира встретила меня оглушительной тишиной. Еды почти не было, ведь я думала поужинать в Малинках. За продуктами идти было лень. Поэтому я решила принять ванну и пораньше лечь спать.

Включив колонку, я вытащила с нижнего ящика антресоли коробку с остатками мыла, которое я раньше варила в надежде подзаработать. Эта идея не принесла никакого ощутимого дохода, правда иногда я использовала красочное мыло для презентов нужным людям.

И вот сейчас я высыпала всё мыло на кровать и выбирала — ромашковое, овсяное или шоколадное? А может быть крапивное? Сделать непростой выбор помешал звонок в дверь.

Недоумевая, кто бы это мог звонить так поздно, я пошла открывать дверь.

На пороге стоял Иван Тимофеевич, сосед.

— Добрый вечер, Лидия Степановна, — поздоровался он, — вас к телефону. Междугородка.

Я вздрогнула.

Когда шла к соседу, первая мысль была, что это Иван Аркадьевич. Брала трубку с затаённой надеждой, что вот сейчас я ему всё про Альбертика расскажу, нажалуюсь и он разберется и всё будет хорошо. И мне не надо будет прилагать лишних усилий.

Но это оказалась Зоя Смирнова. Звонила из крымского курорта и тон голоса был радостно-приподнятый:

— Лидочка! Лидуся! Ты представляешь⁈ Здесь такая красота! Горы, море! А какой здесь воздух! Его же пить и пить хочется! И лаванда! Здесь растёт лаванда! И кипарисы…!

— Зоя, — перебила поток радости я, — ты мне звонишь так поздно, на ночь глядя, чтобы сообщить, что в Алуште растут кипарисы и есть горы?

— Ой, Лидочка! — засмеялась в трубку Зоя, — ты всё такая же сердитая. А жизнь ведь прекрасна!

— Зоя, — догадалась я, — ты там загуляла что ли?

— Ну почему ты сразу всё опошляешь⁈ — возмутилась Зоя, но сразу же засмеялась, — Лида! Ты представляешь⁈ Я встретила здесь любовь! Это так чудесно! Любить и быть любимой! Это такое счастье!

— Зоя, — попыталась вернуть подругу на землю я, — ты там гуляй, сколько угодно, никто ж тебе ничего не говорит. Но зачем ты мужу это рассказала? Ты в своём уме⁈

— Потому что я не собираюсь возвращаться! — защебетала Зоя. — Виталик из Сургута. И мы уедем с ним в Сургут.

Я мысленно застонала. Вот дура, простигосподи! Но вслух сказала:

— Зоя! А как же дети? Как работа?

— Вот поэтому я тебе и звоню!

Глава 5

— Так, Зоя, — тон моего голоса потяжелел, — а от меня ты чего хочешь?

— Лидочка! Лидусенька! — промурлыкала Зоя просительно, — будь другом, ты же у меня одна единственная, самая-самая лучшая подружечка…

— Зоя! — повторила я более настойчиво. — Говори!

— Помоги мне… — пролепетала Зоя.

— Больше двух червонцев не могу! — отчеканила я непреклонным тоном.

— Каких червонцев?

— До получки.

— Да нет же! Мне не деньги нужны… — сделала паузу Зоя, ожидая, что я сейчас должна задать вопрос «а чем же тогда тебе помочь?».

Но я промолчала.

— Лида! — опять завела старую пластинку Зоя, — помоги мне-е-е-е…

— Чем помочь, — таки не выдержала я, — говори быстрее, время позднее, соседи спать уже давно хотят.

— Ты можешь забрать моих Пашку и Лёшку, когда они с лагеря приедут, и отвезти их в Лопуховку, к моей маме?

— Зоя, ты с ума сошла? — аж поразилась я, — как это я, совершенно посторонний человек, могу увезти куда-то чужих детей? Это же подсудное дело!

— Ну, скажешь, что я тебя уполномочила, — после секундной паузы выдала очередной «перл» Зоя.

— А сама почему не приедешь? — не поняла я её выкрутасов.

— Да не хочу я козла этого вечно пьяного видеть, — фыркнула с той стороны в трубку Зоя, — как вспомню его опухшую морду — так тошно мне.

— Зоя, ты совсем там от любви с ума сошла? — рассердилась я, — сама приезжай и с мужем своим разбирайся. И детей вози куда хочешь. Но сама. Меня в это втягивать не надо!

— Лида, но он же меня прибьет, — заныла Зоя.

— А меня, значит, не прибьет? — поразилась я такой то ли наивности, то ли наглости подруги. — Или меня не жалко? Он уже и так ко мне вчера на разборки приходил. Пьяный, между прочим.

— Лида, я не знаю, что делать, — разрыдалась в трубку Зоя.

— А маму почему не попросишь, чтобы она съездила и сама их забрала, если всё уж так серьёзно?

— Так мама старенькая, — расстроенным голосом протянула Зоя и опять заныла, — Лида, ну вот что мне делать?

— Как что делать? — удивилась я, — возвращаться домой. Решать вопрос с мужем. Разводиться, в конце концов. Решать вопрос с детьми. А потом уже думать о новой семье. Я это так понимаю.

— Но Виталик ещё не готов, чтобы мои обормоты жили с нами, — вздохнула Зоя печальным голосом. — Он хочет, чтобы мы пожили немного для себя, привыкли друг к другу…

— А детей, значит — к старенькой бабушке на село сбагрить? — вконец рассердилась я. — Так ты лучше в детдом тогда их сдай, чего уж мелочиться. Там хоть будет вероятность, что какая-то сердобольная бездетная пара усыновит их…

— Лида! Тебе бы шуточки шутить, а у меня, между прочим, жизнь рушится, едва наладившись! — психанула Зоя, — могла бы и поддержать. Не думала, что ты эгоистка такая окажешься…

— Какая есть, — нелюбезно ответила я и добавила, — в общем так, Зоя. Приезжай сама, или со своим Виталиком сюда. Разбирайся с мужем. Решай вопрос с детьми и старенькой матерью. А потом можешь уматывать хоть в Сургут, хоть в Гондурас!

— Ты за меня, я вижу, совсем не рада! — запричитала Зоя, — никогда не думала, что ты такая завистливая, Лида…

Она ещё что-то молола в трубку, но я уже не слушала. Трубка отправилась на рычаг, прервав Зоин монолог в кульминации.

Торопливо извинившись перед изнывающими от любопытства соседями, я вернулась домой. По дороге я размышляла над превратностями судьбы. Вот кто бы подумал, что такое может быть. Ещё совсем недавно я сама отдыхала с Жоркой на средиземноморских курортах, втайне изменяя мужу. Но при этом я не бросала ни детей, ни его. Я не знаю, правильно ли я поступала, но бросить их я даже не помышляла.

Нет, я отнюдь не считаю, что Зоя должна жить с этим пьяным дураком, и дышать его перегаром, но и вот так решать свои проблемы одним махом, второпях, через других людей — тоже не следует.