В. О. Ронин - Маруся в Приключандии. (Дважды приключенческая повесть-сказка)
Вот конец лестницы болтается в воздухе уже на высоте 15 зулей. Это практически два чубариковских роста! Как теперь Буч доберётся до лестницы?…
Страшная мысль обожгла Марусю: Неужели он просто пожертвовал собой, чтобы спасти её и друга?! Неужели иначе никак нельзя?!
Оказалось, можно и иначе. И это «иначе» Буч продемонстрировал. Он подтянул галифе, одернул покромсанную скорпионьими клешнями лётную куртку, натянул берет до самых ушей, и побежал прямо на чудище.
Исполинское членистоногое не ожидало подобного нахальства: добыча сама лезет в рот! Чёрный монстр на мгновение застыл, широко распахнул пасть: то ли от удивления, то ли с целью проглотить безрассудного смельчака сразу, целиком.
Не на того напал! Перед самой мордой скорпиона Буч с криком «Да чтоб я ел одни пельмени!» взметнулся, точно подброшенный невидимой пружиной. Скакнул прямо на головогрудь чудовища, пяткой заехал ему в глаз (в один из восьми). Возмущённый невиданной наглостью скорпион со всей силы ткнул обидчика ядовитым шипом… Вернее намеревался ткнуть. Не попал. А попал себе любимому в темечко (или как там это место называется у скорпионов?). Буч же, за мгновение до удара смертоносного жала оттолкнувшись от хитинового панциря, воспарил бескрылой птицей, вытянув руки вверх. Р-р-раз – и его пальцы сомкнулись на последней перекладине верёвочной лестницы! Буч повис над пропастью. Живой и невредимый.
– Ура! – возопила Маруся.
– У него получилось!!! – подхватил Чуб. – Я же говорил!
Буч снизу залепетал:
– Тяните меня вверх! Никаких сил не осталось. Последние вложил в прыжок… Клянусь беретом с пýпочкой…
Дважды повторять не пришлось. Маша с Чубом соображали шустро. Пулей влетели через люк в летающее «яйцо», принялись тащить лестницу вверх.
– Друзья! – раздалось над ухом. – У меня тут всё механизировано. Секундочку.
Это рыжий пилот в пенсне. Щёлкнул каким-то тумблером, привёл в движение автоматическую лебёдку. Механизм закряхтел, лестница, наматываясь на специальный барабан, потихоньку поползла вверх.
Через минуту Буч – измождённый, измочаленный, но ужасно довольный собою – стоял в окружении друзей.
– Видали, как я его уделал!? – ликовал герой. – А!!! Ядовитым шипом – бац! – и прямо себе между глаз! Хотел бы я посмотреть, как его скрючит от собственного яда! Незабываемая, небось, картина! Клянусь беретом с пýпочкой!
– Увы, – пробормотал рыжий пилот в пенсне, – скорпионы не чувствительны к собственному яду. Это я вам как арахнолог с двадцатилетним стажем говорю.
Только тут Маша и чубарики вспомнили о человеке, спасшем их от чёрного скорпиона.
– Бенито Лоппак, – представился тот. – Член-корреспондент Приключандской Академии наук, профессор-арахнолог. – На всякий случай пояснил: – Арахнология – наука о пауках и паукообразных. А, как известно, скорпионы тоже относятся к арханидам.
Наши герои тоже представились, осыпали арахнолога благодарностями.
– Если бы не вы, синьор Бенито, – (Маша стала величать профессора отчего-то на итальянский манер, синьором), – даже не знаю, что бы могло с нами случиться.
– А я знаю, – усмехнулся Буч. – Скорпион просто бы слопал нас, вместе с беретками и пробковым шлемом.
– Не исключено, – согласился Лоппак. – Хоть обычный рацион скорпионов составляют пауки и насекомые, но они не брезгуют и мясной пищей. Тем более той, что сама бежит им в рот, – намекнул на героическую эскападу Буча арахнолог.
– Фу! – сморщила носик Маруся, представив себя в утробе гигантского скорпиона.
Чуб тем временем рассматривал нутро летающего судна, в котором они оказались столь экстравагантным манером. Рубка изнутри походила на большой шаровидный аквариум (правда, не стеклянный, а металлический). Немного тесновато для четверых, но для одного пилота, так совсем даже и ничего – комфортненько. Везде рычаги, штурвалы, кнопочки, пимпочки. Всё электрифицировано, механизировано, автоматизировано. Не Машина пространства, конечно, но тоже чудо инженерной мысли.
– Это всюдуплаволётоход, – пояснил Беннито Лоппак. Не без гордости добавил: – Моя авторская разработка. Всюдуплаволётоход – многофункциональное транспортное средство. – Ввернул мудреное словцо: – Эксифибия!
– Экси что? – переспросила Маша.
– Э-кси-фи-би-я, – по складам повторил рыжий арахнолог. – Это почти как амфибия. Только гораздо лучше. Если амфибия – это транспортное средство, способное передвигаться лишь в двух средах: по земле и по воде, то моя эксифибия может перемещаться во всех известных средах: по воде, под водой, по земле, под землёй, по воздуху, и даже в безвоздушном пространстве!
Маша вспомнила уроки древнегреческого от Тёти Элоны: «экси» – «шесть», «био» – «жизнь». Значит, эксифибия (если проводить аналогию с «амфибией») – «живущий в шести средах».[2] Всё сходится! Надо же, в Приключандии знают древнегреческий!.. А почему собственно и нет? Ведь говорят же здесь все по-русски.
– Ух ты! – восхитился Буч. – Неужели в этом яйце… ой, извините… Я хотел сказать, на всюдуплаволётоходе можно путешествовать и по недрам?
– Можно, – согласился Лоппак. – Винт убирается и меняется на специальный бур из сверхпрочного сплава. Всё это происходит автоматически, и, скажу вам не без гордости, весьма оперативно… Конечно, скорость движения под землёй не столь высока: примерно, полбуля в час. Но зато мой бур дробит абсолютно любую породу: и базальт, и гранит, и доломит!
К беседе подключился Чуб. Проницательно посмотрел профессору прямо в глаза, спросил:
– А можно вопрос личного характера?
– Конечно, – улыбнулся специалист по паукообразным.
– Ведь вы, как я посмотрю, не чубарик?…
5. Нашего полку прибыло!
– Ведь вы, как я посмотрю, не чубарик? – спросил Чуб, пристально глядя профессору-арахнологу прямо в глаза.
Бенито Лоппак снял пенсне, протёр стёкла клетчатым носовым платком, улыбнулся одними уголками губ.
– Вы правы, друг мой. Я – не чубарик. Но и не карапут, если вас это так сильно волнует.
Марусёк присмотрелась к Лоппаку. Действительно, он совсем не походил на приключандских коротышек. Вместо взвихрённого чуба – копна всклокоченных рыжих волос, прикрытых отнюдь не береткой, как любит выражаться Буч, с пýпочкой, а клетчатым кепи с пышным помпоном. Одет не в кожаную лётную куртку, а в длинный, опять-таки клетчатый, плащ с пелериной (Прямо как у Шерлока Холмса, подумала Маша). Голос какой-то блеющий. Сам нескладный, длиннющий – на голову выше любого из чубариков. Худющий, что циркуль. Да ещё это дурацкое старомодное пенсне на длинном крючковатом носу. За стёклышками оптического прибора посверкивают карие с янтарными прожилками глазки. Кто угодно, но только не чубарик. И не карапут.
– Я – человек, – продолжал пауковед. Кивнул на Машу: – Как и эта девочка в пробковом шлеме. Предвосхищая ваш вопрос о моём малюсеньком росте, поясню: я получил специальное разрешение от Военного Консистория на использование Минимизатора Армейского Гуманного в строго научных целях. Дело в том, что всю свою жизнь я посвятил изучению арахнид – паукообразных. Если бы вы только знали, до чего утомительно, рассматривать пауков, скорпионов и клещей через мелкоскоп. А у меня, между прочим, от рождения весьма слабое зрение! – Как бы в подтверждение своих слов, Лоппак снял пенсне и демонстративно потряс им перед носом Чуба. – И вот совсем недавно я узнал, что армейские инженеры сконструировали прибор, способный уменьшить человека до размера букашки! Вы представляете, какое это выдающееся событие для арахнологии?! Отныне арахнид можно наблюдать в их естественной среде! И не через мощные оптические приборы, а невооружённым – (пенсне можно не считать) – глазом! Это же феноменально, друзья мои! Я бы сказал, грандиозус! – Пофессор сиял, что начищенная латунная пряжка на поясном ремне образцово-показательного солдата. – Я как узнал о магическом – прошу прощения за тавтологию – МАГе, так сразу написал прошение в Военный Консисторий. Так, мол, и так, прошу минимизировать меня вместе с моим всюдуплаволётоходом для произведения научных изысканий в районе Чёрной Пустоши.
– Но почему именно здесь? – удивлённо спросил учёного Буч. – Здесь же небезопасно. Карапуты, хищники, ужасный климат.
– Друг мой, – проблеял Лоппак. – Что вы говорите! Всё это сущие пустяки! Чёрная Пустошь – настоящий рай для арахнолога! Здесь обитает 127 видов пауков, 89 видов скорпионов, 75 видов фаланг, 64 вида сенокосцев. 58 видов…
– Мы вас поняли, – попытался остановить поток познавательной, но в данный момент всё-таки бесполезной и крайне отвлекающей от погони за похищниками информации Чуб.
– А ещё, – не сдавался воинствующий арахнолог, – только в Чёрной Пустоше обитает редчайший из арахнид – паук-павлин, или летающий паук! Вы представить себе не можете, какая это красотища – брачный танец маратус воланс[3]! – Лоппак аж зажмурился от удовольствия. – Это грандиозус!
