Константин Костинов - Моя понимать
Умнейший Пестель, создавая Благочиние, назвал его «глазами и ушами власти». И тут же пояснил, что если к этим глазам и ушам приделать еще и руки, то бишь военную силу, то такой монстр рано или поздно удавит президента и станет властью сам. Поэтому, выслеживая крамолу, Благочиние не имело никакой возможности повлиять на ситуацию. Руками президента были жандармы, по иронии судьбы ставшие этакой политической полицией в 1826 году. Служили там лихие ребята, кои умели не только саблей махать, но и разбирались в математике и философии, да и могли при случае поддержать разговор на любом языке, вплоть до эфиопского и сиамского.
Проблема была в промежуточном звене между руками и глазами. То есть в мозге. Тогдашний президент посчитал, «что никакой опасности от генерала нет. Он же герой!», и положил донесения под сукно. Утешало только то, что, когда генерал Сомов поднял восстание, президента казнили одним из первых.
Генерал сумел в 1862-м взять власть и объявил себя диктатором. Правда, очень скоро выяснилось, что командовать войсками и управлять страной — очень и очень разные вещи, и не все дружно поворачиваются при команде «Налево!». Не умея договариваться, генерал развернул террор против непокорных. Виселицы, расстрелы, тюрьмы, ссылки… Народ терпел-терпел… А потом началась Вторая Гражданская.
Тут, правда, все было попроще: есть восставшие с девизом «Верните республику!» и есть войска генерала с девизом «А вот вам!».
Опять отделилась Польша, следом за ней — Финляндия, а там и Русская Америка объявила о независимости.
В этот раз Англия не вмешивалась, — королева Виктория помнила о своей ошибке молодости, — зато тихонечко возвращала себе позиции, утерянные после Шотландской войны. На Россию облизнулась было Германия — уже объединенная, но тут галльский петух клюнул куда-то не туда французов, и они напали на немцев, посчитав, что те не смогут без России дать им отпор. Немцы, вместе с поляками, которым пообещали отдать польские земли, принадлежавшие Германии, завязли в войне на три года, когда русские уже успели закончить Гражданскую.
Благочиние, ушедшее с приходом генерала к власти в глубокое подполье, сумело, несмотря на все предосторожности, прикончить тирана. После чего приобрело небывалое влияние и сугубую секретность. Поэтому никто из допрошенных не мог пояснить, чем именно оно занимается и как оно это делает. Все сходились на одном — МВР, Министерство Внутренней Разведки, нынешний преемник Благочиния, — знает все обо всех.
Вновь избранный президент — другой, естественно, — быстро погасил очаги волнений и договорился с Германией. После чего опять была разделена Польша, разбита Франция — России по итогам достались Гвиана и внушительная сумма контрибуции. Германия ограничилась контрибуцией, хотя французы негодовали, крича, что нельзя обдирать побежденного как липку, иначе у него не будет сил подняться. На кой Германии возрожденная Франция, они не уточняли.
После Второй Гражданской президент Крамушкин заявил, что Россия вступает во времена нейтралитета. Потому что земель у нее столько, что дай бог лет за сто освоить, нападать на других нет смысла, а ежели кто осмелится напасть на миролюбивую Россию, то кровью умоется.
До самого 1937 года, до начала Мировой войны, участие России в войнах ограничивалось мелкими стычками на южных и восточных границах — попутно была присоединена вся Средняя Азия, Маньчжурия и часть Китая. Ну еще оборона Кайенны во время Бразильской войны 1901 года и боев за территорию с Североамериканской империей в 1917-м.
Димка закашлялся.
— Хыр?!
— Ну да. Они, когда от Англии независимость получили, провели голосование и провозгласили своего… там, не помню кого… императором. Ага…
Короче говоря, США в мире декабристов так и не появились. До самого двадцать первого века на территории Северной Америки существовала Североамериканская империя, занятая в основном междоусобными войнами и выдвижением территориальных претензий к Канаде, Мексике и Техасу.
«Здорово… — подумал Димка, — Североамериканская империя и Русская Республика как оплот демократии. Мир наизнанку…»
В тысяча девятьсот тридцать седьмом году подняли восстание итальянские области Австрии. За них вступились Франция и Испания, за Австрию — Германия при поддержке России. И понеслась…
Война прокатилась по всему миру и гремела два года.
Впрочем, описания подвигов летчиков, танкистов, подводников и снайперов Димке были не особо интересны. Участие России в войне ограничилось продажей оружия — и вообще всего и вся — практически всем участникам. Тем более что с Германией она рассорилась через полгода.
Просто с 1937 года началась история РОКа.
Русской Объединенной Компании.
В тысяча девятьсот тридцать седьмом году на горизонте появился ее основатель и бессменный хозяин по сей день.
Старый Лис.
Господин Лисов.
Глава 60
К концу девятнадцатого века пассионарность России после революции 1825 года сошла практически на нет. Сильная страна, живущая старыми заслугами и не желающая ничего менять. Зачем что-то менять, если и так все хорошо? Накапливающиеся проблемы старались не замечать или пытались обойти.
Не может ни одна страна вечно жить на подъеме. Надорвется.
На тот момент действовали две политические партии.
Прогрессивная, которая считала, что государство не должно вмешиваться в личную жизнь граждан, особенно в частный бизнес, в армию там призывать, налоги драть и прочее, и при этом обязано защищать население от внешних врагов, преступников и прочих неприятностей.
Консервативная, члены которой полагали, что государство, наоборот, никому ничего не должно, а граждане обязаны не бунтовать, платить налоги, выполнять все приказы властей для их же собственной пользы. Чья польза подразумевалась в этой фразе — не уточнялось.
Как несложно было догадаться, консерваторы представляли интересы крупного чиновничества и военных, либералы — обладателей крупного капитала. Появившиеся было социалисты тут же исчезли, слившись с либералами. В мире декабристов их оказалось проще купить, чем победить.
По сути, за либералами стояли не все деловые люди, а так называемая «Большая тройка». Три крупнейших монополиста, достаточно сильных, чтобы устранять конкурентов, и достаточно умных, чтобы не злить власти и не вынуждать их бороться с ними. Купить можно всех, но купить Благочиние — на начало двадцатого века названное министерством спокойствия — не удавалось еще никому. Точно так же никому не хотелось повторять судьбу генерала Сомова.
«Большая тройка». Русская хлебная компания, занявшая почти весь рынок продуктов. Русская стальная компания: любая металлическая вещь в стране на одном из этапов своей жизни приносила прибыль именно этой компании. Русская угольная компания, подгребавшая под себя и нефть и газ.
В начале двадцатого века начало сильно падать влияние консерваторов. Давно не было серьезных войн, авторитет армии падал. Для большинства людей война — это что-то где-то очень далеко от их обычного мирка. Где-то в Кайенне, на Аляске, в Калифорнии, где американские имперские войска пытались отбить у русских золотоносные земли. Оказалось, что подлые русские нашли там золото еще в семидесятых, никому не сказали, а вместо этого понастроили военных баз, проложили железную дорогу до неизвестного Димке города Златорожска на тихоокеанском побережье России. Теперь САИ, Мексика и Англия могли только облизываться на Калифорнию, занятую русскими, заселенную калифорнийским казачьим войском и добывающую золото силами каторжан.
Второй причиной усиления либералов было увеличение мощи монополистов. «Большая тройка» с течением времени не только не одряхлела, она выросла до «Большой семерки». Монополисты вовремя поняли, что нельзя жить только добычей и переработкой сырья, что будущее — за технологиями. Русская химическая компания, отпочковавшаяся от РУК в 1903-м. Русская электрическая, Русская механическая… Последняя, открывшаяся в 1937-м, — Русская радиокомпания, детище господина Лисова.
— Господин Хыгр, радио — это и есть невидимый свет? Господин Хыгр?
— Да. — Димка перевел господину Шарлю слова допрашиваемого, лысого господина Локтева и отвлекся, размышляя, кто ему рассказал, что Меттерних — канцлер Пруссии и в чем тут, собственно, дело: то ли он неправильно запомнил, то ли допрашиваемый попутал, то ли в мире декабристов так все и было.
— Значит, ваш хозяин — основатель компании? Сколько же ему лет?
Димка набросал вопрос на бумаге, попутно подумав, что господин Шарль путает и нынешний хозяин — всего лишь потомок первого Лисова.
Оказалось, что господин Шарль никогда ничего не путает.
— Да, — кивнул господин Локтев, — тот самый. Ему сейчас сто два года.
