Владимир Мясоедов - Ведьмак двадцать третьего века
«Змий» содрогнулся, когда его пушки выстрелили по приближающимся врагам, а в воздухе вспыхнули дымные облачка разрывов и ярко отсвечивающие на солнце защитные магические сферы. Вынужденные отказаться от большей части железа из-за ограниченной грузоподъемности своих коней, польские рыцари как могли компенсировали его сложными и дорогими артефактами.
– Опять абордаж. Уже третий за последние сутки! – простонал перешагивающий порог алхимик, вокруг которого воздух начал уплотняться, закручиваться и превращаться в некую жидкость. Весьма опасную, судя по выжженным следам, которые начал оставлять после себя офицер. – Да сколько можно-то уже, а?
Гусары мельтешили как мошкара, перемещаясь чуть ли не во все стороны одновременно. Разрывы вспухали то выше них, то ниже, то за спиною, а то и перед самым лицом крылатых наездников, прикрытых от ударной волны и осколков магическими щитами. Польша уже несколько сотен лет не могла претендовать на статус Великой Державы даже в масштабах старушки-Европы, но ее элитная легкая кавалерия все еще считалась лучшей во всем мире. Одному из пушкарей чисто случайно улыбнулась удача, и какой-то гусар лишился ног и половины пегаса, оторванных движущимся встречным курсом снарядом. Однако теперь остальные его собратья сократили дистанцию достаточно, чтобы в свою очередь открыть огонь. С длинных копий, которыми оказались вооружены почти все поляки, стали срываться разряды молний, бьющие в линкор. Сотворенное магией электричество растекалось во все стороны по окружившей «Змия» магической защите, быстро выявляя слабые места. В предыдущих схватках корабельные артефакты и так по большей части выдохлись или разрушились. И как только гусары видели, что посланная им магия в каком-то месте доходит до корпуса или гондолы, туда немедленно устремлялся целый шквал небесного огня. За счет совокупной мощи и количества вражеские чары на несколько секунд продавливали барьер, и тогда дошедшие до «Змия» молнии разрывали в клочья металл, поджигали дерево, убивали высыпавших на палубу людей, пытавшихся отстреливать поляков из личного оружия или уцелевших бортовых пищалей. На полноценный магический посох оружие крылатых гусар, разумеется, не тянуло. Однако и обычной палкой с острым наконечником вовсе не являлось.
– Это последний, – спокойно заверил его некромант, бесстрастно взирая на приближающихся к то возникающей, то пропадающей магической пелене поляков. – Четвертого «Змию» в любом случае не выдержать. А может, я уже сейчас смогу отрешиться от забот бренного мира в садах Великой Госпожи.
Олег выбрался вслед за офицерами на палубу и устало прислонился к стенке рубки. Геройствовать он не собирался… А если говорить честно, то попросту не мог. Магических сил после обработки такого количества народу у него остались жалкие крохи, фехтовальное мастерство колебалось где-то на отметке плинтуса. Лишь верный револьвер, привычно ткнувшийся в руку, придавал ему немного самоуспокоения и уверенности. В голове мелькнула мысль о том, что надо бы продать второй артефактный барьер и приобрести вместо него еще одно такое же оружие. Метко палить с двух рук начинающему ведьмаку, возможно, никогда и не удастся. Однако, по крайней мере, проблема со слишком быстрым истощением боеприпасов станет вполовину менее острой.
Крутившийся в пальцах темного мага небольшой резной жезл устремился вперед и вверх, брошенный на манер гранаты. И был он чем-то куда более опасным, чем обычный железный корпус с изрядным количеством взрывчатки внутри. Преодолев границу защитного поля линкора, артефакт рывком поменял свои размеры и форму, превратившись в снежно-белого костяного паука, умеющего бегать по воздуху со скоростью гоночного болида и прицельно плеваться сгустками темно-зеленой дряни, разъедающими пегаса и его седока до состояния отдельных кусков мяса за четыре-пять секунд. Монстра немедленно разрубил на две части какой-то бравый кавалерист с магической саблей, умеющей удлиняться раз в восемь. Но двоих поляков тот успел забрать в небытие с собой и еще одного лишил крылатого коня. Зависший в воздухе благодаря левитационным артефактам гусар метнулся к борту воздушного корабля, но не успел проделать и половины пути, прежде чем его разнесли в кровавые клочья прямым попаданием из палубной пищали. Лишившись пегаса, враг потерял также и три четверти своей скорости, став в подобном состоянии легкой мишенью.
– Олег, мне страшно. – Анжела каким-то чудом успела быстро оправиться от последствий транса, в то время как большинство ее коллег продолжало выглядеть словно поднятые из могилы покойницы. – Они сейчас прорвут щит и порубят нас на куски!
– Спокойно, – приобнял ее юноша, решив, что весьма сильную ведьму при начале абордажа лучше держать поближе к себе. Да и потом, наличие соблазнительного тела под боком изрядно отвлекало его от мыслей о возможной гибели. А о последней имеющееся у него предчувствие буквально вопило. – Мне тоже страшно. Знаешь, дорогая, давай-ка сделаем четыре шага влево и встанем около входа в рубку. Так оно как-то поспокойнее будет.
– Дык это! – не согласился притершийся к Олегу с другого бока Святослав, разрушая их маленькую идиллию на двоих. В руках бывший крестьянин сжимал здоровенное резное бревно, размерами и весом чуть не превышающее самого бывшего труженика от сохи. – Бояться – оно того, не надо. На том свете ну дык все хорошо будет! Мы – оно того… Сильно нагрешить при всей охотке не могли… Ну дык некогда нам было, некогда!
Приблизившихся вплотную к крейсеру поляков встретила картечь, показавшая себя намного лучше обычных снарядов. Сразу пять или шесть поляков, чьи магические щиты не справились с роем летящей встречным курсом железной мелочи, закувыркались вниз вместе со своими конями убитыми или ранеными. Однако оставшиеся, а было их еще десятка три с половиной, раздвинули при помощи копий прикрывающий летучий линкор барьер и вломились внутрь. Навстречу им взлетели те представители экипажа, кто сам или при помощи артефактов мог преодолеть земное притяжение. Возглавивший контратаку Андрэ окутался золотистым пламенем, очертания его размылись, и за доли секунды на месте юноши оказался самый настоящий феникс. Однако враги не стали принимать бой. Благодаря скорости и маневренности своих пегасов, они словно живая река обтекли со всех сторон российских авиаторов, и тотчас же на палубе воцарился кровавый ад. Наконец-то дорвавшиеся до противника поляки не стали вести себя словно стая бешеных волков. Вместо того чтобы наброситься всем на защищающих судно летунов или приготовившихся к схватке матросов и офицеров, палящих в них со смешных дистанций из ружей, пистолетов, пушек и магических посохов, они метнули вниз притороченные к седлам связки гранат.
– Бомбы! – рявкнул Святослав и забился в угол, прикрывшись своим столбом как щитом. Благо габариты необычного столярного изделия позволяли использовать его не только как укрытие, но и при необходимости как таран или основу для выдалбливания двухместного каноэ.
– Каюк, – выдохнул Олег, опознавая летящие к палубе ребристые круглые предметы. Фантазия мигом показала ему, как многочисленные разрывы и осколки разом выкашивают не меньше половины утомленного предыдущими боями экипажа. Однако ужас от осознания грядущих перспектив не помешал ему метнуться к относительно защищенному входу в рубку, по пути подмяв под себя девушку. Парочка покатилась по ступенькам, больно бьющим их тела каждая. Однако это все равно было несравненно лучше, чем попасть под множество небольших взрывов, буквально уничтоживших верхнюю палубу «Змия». – Проклятье, проклятье, аминь, блин! Анжела, жги!
О том, что теперь творилось на палубе, оставалось только догадываться. Скорее всего, разом оказавшиеся вне досягаемости пушек и резко проредившие не умеющих летать защитников, небесные кавалеристы Войска польского теперь без лишних помех сосредоточились на уничтожении отечественных авиаторов. Только не совсем полным составом. Как и предсказывал Андрэ, несколько гусар попытались проникнуть в рубку. Чтобы приборы управления линкором поломать или захватить, ну и чисто так, на всякий случай. Одно хорошо: пегасы вниз по узкой лестнице, ведущей в рубку и лазарет, пробраться никак не могли. И теперь их седоки, громко поминая «матку бозку» вперемешку с руганью, слезали со своих седел, к которым крепились сложной системой ремней.
Первый из них, на счастье Олега, имел практически полностью разрядившиеся щиты. А потому пули, посланные в него ведьмаком, врезались в надраенную до блеска кирасу. И даже пробили ее. Последняя так и вообще влетела прямиком в лоб, сделав ненужным проведение какого-либо контроля. Испугавшийся пришедшихся прямо ему в глаза вспышек и звуков выстрелов конь встал на дыбы и замолотил передними копытами. Прямо по еще одному шляхтичу, пытавшемуся обогнуть мертвеца и сунуться к командному центру корабля. Подковы пегаса были шипованными и зачарованными, очевидно на случай снижения до бреющего полета и затаптывания отступающего противника. Второй из поляков, ставший жертвой «дружеского огня» в исполнении магической кобылы, осел на подгибающихся ногах мертвым или оглушенным. Кто-то из гусар выпустил магический разряд, который не смог убить осиротевшее животное, а лишь окончательно его взбесил. Бросившийся на обидчика крылатый конь по пути куснул или лягнул нескольких своих собратьев, устроив настоящую собачью свалку в исполнении пегасов. Остальные поляки попытались утихомирить разбушевавшуюся скотину, мешавшую им спешиться и добраться до ведьмака, и на это им требовалось время. А его давать врагам никто не собирался.
