Константин Костинов - Моя не понимать
— У меня важные новости для короля!
— Не положено!
— Я начальник особого сыска!
— И моя! — добавил Димка.
— Не положено!
— У меня право личного доклада королю!
— И моя!
— Не положено!
— Господин Хыгр!
Димка выхватил револьверы:
— Стоять, бросать, лежать, не двигаться!
Гвардейцы замерли.
— Это нападение на пост, — предупредил один из них.
— Лежать! — рявкнул Димка.
Гвардейцы легли на землю.
Димка и господин Шарль рванулись внутрь дворца.
Нужно успеть.
Они распахнули двери в огромный зал, оттолкнув слугу.
Король был на противоположной стороне, на троне, рядом с королевой. Между господином Шарлем с Димкой и королевской четой было несколько сотен разнаряженных аристократов, весело танцующих под музыку.
Вот так можно и государство протанцевать…
— Ваше величество! — Голос господина Шарля потонул в шуме и музыке.
— Господин Хыгр!
— ТИШИНА!
Наступило молчание. Испуганно взвизгнула одинокая флейта. Все оглянулись на Димку.
— Ваше величество, — господин Шарль не кричал, но его голос в наступившей тишине покрывал все пространство, — в городе бунт. Нужно срочно принимать меры.
Король медленно встал с трона.
— Какие меры? — растерянно спросил он.
Глава 52
— Как бунт?
Дворяне зашумели. Недовольство вызвало не столько известие о бунте, сколько хамское, по их мнению, поведение господина Шарля, который мало того что портит всем настроение рассказами о каком-то там бунте, так еще и приволок свою ручную обезьяну-яггая.
Господин Шарль рванулся к трону. Димка двинулся за ним.
— Ваше величество, нужны срочные меры.
— Господин Шарль, — король за время пробежки начальников сыска к его трону успел прийти в себя, — что вы суетитесь? Бунт — явление нередкое, и приказ о его подавлении уже наверняка отдан…
— Отдан кем?
Король замолчал. Действительно, а кто же это у нас мог бы отдать такой приказ, если король не в курсе бунта, а все три ключевые фигуры мертвы? А? Ваше величество?
— Это что же, — грозно сверкнул глазами король, — пока я не прикажу, никто и не пошевелится?!
— Ваше величество, нужно срочно подавлять бунт, пока он не разросся.
Длинный стоял у трона, задрав голову, и все равно выглядел как суровый учитель.
— Господин Шарль, а это «срочно» не может подождать до окончания бала?
— Нет!
Гвардейцы возле короля обнажили мечи и направили их на господина Шарля. Потом на Димку, как на потенциально более опасного.
— Ваше величество!
— Идите, господин Шарль, — простер король руку. — Когда закончится бал, возвращайтесь.
Димка вздрогнул от резкого звука. Пискнула скрипка, повела мелодию, грянула музыка. Что за?..
— Ваше величество! — Длинный перевел взгляд на королеву, немного обеспокоенную, но улыбающуюся.
— Господин Шарль, — улыбнулась та, — но ведь если бы все было серьезно…
— Хлебные склады горят, что может быть серьезнее!
— Вадим, — королева обратилась к безмятежно слушавшему музыку королю, — горожане могут поднять голодный бунт, ведь в стране неурожай…
— Ерунда, — отмахнулся король.
— Не ерунда, — строго сказала королева.
Сзади за спинами Димки и господина Шарля начались танцы.
— Ну хорошо, — лениво встал король, — я выслушаю вас, господин Шарль. Но если мне покажется, что вы побеспокоили меня глупостями, уже завтра вы будете сняты с должности и арестованы. Как и ваш…
Неизвестно, что хотел сказать о яггае король, так как в этот момент он оглянулся и осекся. Димка был единственным существом больше и сильнее короля, и того это слегка напрягло.
У дверей малой приемной, куда они прошли втроем (королева осталась наблюдать бал), уже толпились курьеры от жандармерии, городской и королевской полиции, от мушкетеров, и несколько лиц в городской одежде. Увидев короля, они попытались одновременно донести свои очень важные известия.
Король запнулся и оглянулся на господина Шарля.
«Ой, черт… — подумал Димка, — да ведь его величество без помощи советников ничего решить не может… Как это государство до сих пор не развалилось с таким мудрым правителем…»
— Тихо! — рыкнул господин Шарль не хуже любого яггая. — Говорить быстро, коротко, четко. Ты!
Господин Шарль ткнул пальцем в тролля в жандармской форме и быстро допросил каждого по порядку, затем он, Димка и король закрылись в малой приемной, чтобы проанализировать ситуацию. Картина в городе сложилась примерно такая.
Одновременно с хлебными складами, уже полыхающими вовсю, загорелась ближайшая пожарная часть, которая и вовсе была единственная на весь город. Димка все-таки ошибся, и несколько Поджигателей действовали там. Пожарные свое здание погасили, вот только к этому времени тушить склады было уже бесполезно. Если верить очевидцу — горожанину в пахнущей горелым хлебом одежде, там плавились даже каменные стены. Ну это если верить, конечно. Толпа, бросившаяся с празднества тушить склады, уже просто стояла и смотрела на огонь.
Потом раздались крики о том, что мы все умрем от голода (установить крикунов «не представилось возможным»), толпа взвыла, и вот тут кто-то завопил, что склады подожгла королева.
Слова упали на подготовленную почву. Никто даже не усомнился в том, кто виноват в произошедшем. В толпе кричали, что королева… На этом месте курьер запнулся и сказал, что всего того, что говорили о королеве, он не повторит. Если выбрать только пристойные фразы, то королеву называли сумасшедшей убийцей и поджигательницей, решившей себе на день рождения устроить праздничный пожар. Как рассказывал еще один полицейский, уже разошлась история о том, что когда королева узнала о горящих складах и о надвигающемся голоде, то заявила: «Не понимаю, чем эти горожане недовольны. Я испекла для них такой каравай!» Учитывая, что о пожаре королева узнала буквально пять минут назад и ничего такого не говорила, можно точно сказать, что версия была подготовлена заранее.
Толпа, скандируя: «Счастья всем!» — медленно движется от складов к дворцу, попутно громя подвернувшиеся под руку дворянские особняки. Уже сожжено несколько полицейских участков, горит управление налоговой службы и здание городской полиции.
Встрял и добавил неприятных новостей представитель Восемнадцатого мушкетерского полка. По его словам, часть солдат «вовремя не информировала офицеров о желании прогуляться по городу». Результатом прогулок стали: несколько пьяных драк, порезанный горожанин и неизвестное количество девушек в разорванной одежде. Возле казарм, где расположился полк, уже стоит гневная толпа, кричит и кидает булыжники в ворота. Пока их еще можно разогнать силами солдат, но если к ним присоединится толпа от горящих складов — неизвестно, чем закончится стычка. Тем более в городе уже стреляют, судя по звуку — из ружей. Оставшиеся остроголовые достают из тайников оружие…
— Проклятье, — ударил кулаком о ладонь господин Шарль, — Хозяин на свободе! Здесь четко виден план и руководство. Кто же это?
— Вы уверяли меня, — мигом нашел козла отпущения король, — что Хозяин пойман, мертв, не сможет ничего сделать. И что я вижу?
— Ваше величество, не время…
— Я здесь король, и я решаю, время или не время. Из-за вас, господин Шарль, в городе бунт, а я не знаю… В смысле, я еще не решил, что делать.
— Нужно немедленно прекращать бал! Выводить из казарм солдат. И главное — срочно слать курьеров за гвардейцами!
— Не смейте, — холодно произнес король, — указывать мне, что делать. Не забывайтесь, простолюдин.
— Ваше величество!
— Я снимаю вас с должности. И вашу обезьяну тоже. Я, — король гордо выпрямился, что выглядело очень-очень эффектно, — сам решу, что делать. Эти жалкие горожане еще вспомнят… Я прикажу повесить всех бунтовщиков на деревьях вдоль Дворцовой улицы!
— Ваше величество, — устало произнес господин Шарль, — на Дворцовой улице нет деревьев.
— Значит, я прикажу посадить их и потом повешу! Всех!
— Ваше величество…
— Вон! — указал король на дверь. — И свое домашнее животное заберите.
Безработный господин Шарль пристально посмотрел в глаза королю, повернулся и двинулся к выходу из приемной. Димка пошел за ним.
Все пропало. Один каприз короля — и все…
Димка не знал, что можно сделать в таких условиях. Ну разве что свернуть голову королю и возвести на престол королеву, она вроде бы более адекватна… А, черт, не получится, по здешним законам после смерти мужа королева теряет всю власть. Что же делать?
Может, переметнуться на сторону восставших? И в случае провала повиснуть на свежепосаженном дереве.
Наш герой плохо представлял себя в роли контрреволюционера, поэтому не знал, что предпринять.
