Княжна Разумовская. Спасти Императора (СИ) - Богачева Виктория
— Нет, мы возьмем извозчика, — я нетерпеливо махнула рукой.
У Сони из-под ног ушла земля.
— Из-извозчика? — пролепетала она. — Барышня, Христа ради, помил…
— Все, тихо! — зашипела я на нее, наблюдая, как к дверям подъехал поданный для Сержа экипаж. — Идем, мы выйдем через дверь для слуг.
Соня даже не стала возражать. Лишь обожгла меня взглядом, полным слез, и понуро кивнула. Следом за ней я перешла на половину для слуг и спустилась по лестнице, впервые оказавшись в этой части дома. Там теснились кладовые и кухня, из отдельной комнатушки доносился плеск воды и бурная ругань. Люди сновали туда-сюда, держа в руках огромные корзинки: кажется, мы удачно попали на момент, когда в особняк привезли свежие продукты, и все были заняты только этим.
Мы выскочили с задней стороны дома, пробежали по узкой тропинке, миновали несколько хозяйственных пристроек и, скользнув под арку, оказались, наконец, на углу парадной части. Я прижалась к стене и выставила позади себя руку, успев поймать Соню, и вовремя. Серж как раз залезал в экипаж, оглядываясь по сторонам.
Я пожалела, что не могу слиться со стеной особняка. Мы стояли на самом углу, и нас было отлично видно с одной стороны. Благо, что Серж смотрел совсем в другом направлении. Когда он скрылся в экипаже, и лошади тронулись, я, выждав еще немного, выскочила прямо на улицу, таща следом Соню, чью руку цепко сжимала
На мгновение я растерялась, оказавшись совершенно в непривычном месте. Я не узнавала того, что видела. Немудрено, конечно. Я не знала, как тут приятно ловить извозчиков? Да и что он подумает, когда ему навстречу выскочит нарядная барышня в дорогом платье?
Заметив мою растерянность, Соня вздохнула и ступила поближе к мостовой, по которой неторопливо двигалась крытая двуколка*.
— Эй, голубчик! — крикнула она громко, и я посмотрела на нее с восхищенным удивлением.
И где только девчонка такому научилась?
— Чего желаете, барышня? — извозчик даже галантно приподнял шапку, оказавшись рядом с нами.
Я же, не желая терять ни секунды, уже залезла в экипаж, не став дожидаться помощи Сони. В чертовых тяжелых юбках это оказалось невероятно неудобно, и я вся запыхалась.
— Следуй за тем экипажем, видишь? — сказала я, пытаясь отдышаться, и указала рукой на карету, которая как раз увезла Сержа за угол. — Не потеряй же! Щедро вознагражу.
— Не потеряем, барышня! — залихватски присвистнул он и дернул поводья.
Двуколка, резко покачнувшись, тронулась, и меня вдавило в мягкое сидение. Соня вцепилась обеими руками в обивку, ее губы беззвучно шевелились. Наверное, шептала молитву…
— А кто же в том нарядном экипаже? — извозчик повернулся к нам и окинул оценивающим взглядом. Словно товар на ярмарке рассматривал.
— Молчаливым выплачу вдвое больше, — сказала я с достоинством и попыталась пригладить растрепавшуюся прическу.
Мужик понятливо улыбнулся, хмыкнул и вновь уставился на дорогу. Больше он с нами заговорить не пытался, и я тихонько выдохнула. Соня рядом со мной сидела белая, как мел, и смотрела по сторонам широко распахнутыми глазами. А на улице было, на что поглядеть. Такой Москву я, конечно, не видела ни разу.
Не было ни тротуаров, ни бульваров, и те редкие пешеходы, что встречались нам на пути, шныряли прямо мимо множества повозок, телег, двуколок, карет и нарядных экипажей. Спешили куда-то торговцы, ругались дворники, купцы открывали свои лавки и выставляли вывески, бежали с сумками мальчишки, нарядные женщины уворачивались от зазывал, почтальоны разносили газеты...
У меня чуть голова не закружилась от жизни, что била вокруг. Было шумно и громко, и пестро, и очень многолюдно. Но я с жадностью смотрела по сторонам, впитывая все происходящее. Теперь это был мой мир. Мне предстояло в нем жить, и я не собиралась прятаться от него за стенами особняка князей Разумовских. От нахлынувших эмоций меня всю потряхивало. По венам, казалось, растекался чистейший адреналин. Я вся разрумянилась, растрепалась. Глаза горели от странной, непередаваемой смеси чувств и эмоций, куда входили и восторг, и ужас, и страх, и любопытство, и ненасытная жажда все попробовать и узнать…
— Приехали, барышня, — сказал извозчик. — Тпру-у-у-у. Стой, стой, кому говорят! — прикрикнул на лошадей.
Я, охваченная эмоциями, не сразу вспомнила, где нахожусь. Моргнув, я высунулась из двуколки и увидела, как Серж, подняв воротник и склонив голову, спешным шагом почти бежал из экипажа к зданию, возле которого он остановился.
— Что там? — спросила я невольно, и извозчик засмеялся.
— Чудная вы барышня, — сказал он и покровительственно улыбнулся. — Не местная, поди? Это ж англицкий ресторан. Тут одни басурмане завсегдатаи.
Возвращаться домой пришлось несолоно хлебавши. Еще и жемчужной сережки лишилась.
С извозчиком мы договорились, что посидим в двуколке и подождем, пока интересующий нас господин выйдет из ресторана.
Сперва я вообще думала зайти в него и поискать Сержа внутри, но идея была глупой и опасной, и я от этой мысли отказалась. Если бы брат заметил меня, всей конспирации пришел бы конец.
Нехотя извозчик согласился, но затребовал оплату вперед.
И вот в тот момент на меня окончательно свалилось осознание того, где я нахожусь.
Девятнадцатый век.
Ни банковских карт, ни оплаты с помощью мобильного телефона.
От наличных я давно отвыкла, и в суете и спешке, в которой покидала особняк Разумовских, даже не подумала о том, чтобы захватить серебра. Ну, или ассигнаций. Я еще не очень разобралась, чем и как тут расплачивались. В общем, из дома я вышла без гроша в кармане. Как и Соня. У нее-то денег, верно, никогда и не водилось.
У бедняжки от всех наших приключений тряслись губы и дрожали руки. Я уже думала, что вскоре понадобится в аптеку идти, за нюхательными солями для нее или нашатырем. Соня сидела бледная-бледная и ничего не говорила, только крестилась.
Извозчик, конечно же, к отсутствию денег отнесся без всякого понимания. Грозился сдать нас городовому. Пришлось всунуть ему в руку жемчужную сережку, чтобы он рот закрыл и перестал орать на всю улицу, привлекая ненужное внимание.
Я не разбиралась совершенно в стоимости вещей, но, судя по довольной ухмылке на его простецкой, мужицкой роже, и ужасу в глазах Сони, с сережкой я продешевила. Золото и жемчуг были гораздо дороже, чем пара часов в двуколке.
Ну, и черт с ними. Что уж поделать, раз я такая дура. В следующий раз перед выходом из дома озабочусь вопросом денег.
И самое обидное, что все усилия были напрасны!
Три часа мы промаялись на одном месте, а Серж так и не показался! Я бы еще промаялась, но Соня со слезами на глазах умоляла меня вернуться. Говорила, что могут хватиться, что меня так долго нет, и еще разыскивать бросятся, в полицию донесут, непосредственно московскому обер-полицмейстеру, а тот друг батюшки моего, так что и старший князь Разумовский обо всех выходках нерадивой дочки прознает.
Скрепя сердце, я согласилась и велела извозчику доставить нас на место, откуда забирал. Я злилась, но все же прокатились мы не совсем впустую. Кое-что удалось выяснить и подтвердить ряд догадок. «Англицкий», как его назвал извозчик, ресторан с «завсегдатаями басурманами» намекал, что Серж и впрямь спутался с англичанами.
Возможно, в этом месте они встречались, потому он так долго и не выходил.
Наверное, нужно много времени, чтобы обсудить план убийства. Или теракта. Или покушения.
Пока я ни в чем откровенно крамольном Сержа не уличила. Говорить с кем-то о посещении английского ресторана просто смешно. Он найдет сотню отговорок и будет прав. Но теперь у меня в руках была хотя бы крохотная зацепка, что все случившееся в ту ночь не плод воспаленного, больного воображения Варвары.
Ее брат действительно готовился предать страну.
Возвращение в особняк прошло уже не так гладко. Невольно у меня все внутри похолодело, когда я заметила у ворот богатый экипаж тетушки. Она говорила, что останется у подруги с визитом до самого вечера, но, вероятно, что-то пошло не так. Потому что часы не показывали еще даже четырех дня, а Кира Кирилловна уже была дома.
