Наталья Аверкина - Смысл жизни моей (СИ)
Таким образом, мне удалось примирить ранее советовавший бежать от Алекса без оглядки разум и бунтующее под гнетом последнего сердце, а также найти оправдание своей мягкотелости и желанию поскорее увидеть его! Плохая из меня однако воспитательница получилась. Как бы обратный процесс не начался.
Подумать только: я так старательно пряталась от брюнета, а теперь сама ищу встречи. Зарекалась ведь, пыталась вычеркнуть Донари из своей жизни. Без толку. Любит же мироздание посмеяться над нашими людскими планами.
Встречу я назначила через Астанира на вечер — не хотелось отрывать трудягу Алекса от горячо любимой работы. Катя сказала, он в последнее время едва ли не ночует в своем департаменте. Вспоминая беззаботного прожигателя жизни, каким он мне представлялся в период нашего общения, мне было трудно в это поверить. А потом я вспомнила, как изменилась сама за прошедшие месяцы, и решила, что он, возможно, тоже мог переосмыслить свое поведение.
С самого утра я была, как на иголках. Сто тысяч раз я проигрывала в своем сознании момент нашей встречи, придумывала реплики, репетировала улыбки. К обеду я накрутила себя так, что начали мелко подрагивать руки. То ли от нетерпения, то ли просто от стресса, то ли и от того и от другого вместе взятых.
Чтобы унять нервозность, я выбрала книгу из обширной библиотеки дома и погрузилась в чтение. Сюжет оказался довольно интересным и свежим, поэтому я и не заметила, как пролетело время. Очнулась я от ощущения пристального взгляда в спину и резко обернулась. На пороге застыл Алекс. Его осунувшееся лицо мне просто категорически не понравилось, как впрочем, и изможденный в целом вид. Все подготовленные фразы мигом вылетели из головы. И даже позабыв поздороваться, я возмущенно выпалила:
— Ты когда в последний раз ел?
— Вчера… кажется, — удивился он вопросу.
— Вчера! — фыркнула я, — Безобразие! Ты же вроде анорексией раньше не страдал, отчего вдруг такое безразличие к еде? — я подозрительно прищурилась.
— Работы много, — пожал Алекс плечами. Он сегодня был странно вял и флегматичен, только глаза были прежние — живые, и неотрывно следили за каждым моим жестом. — Я обычно не успеваю пообедать, а вечером накатывает усталость и уже ничего не хочется, кроме душа и свежей постели.
— Понятненько, — до чего ж мы оба себя довели! Я теперь «красавица», и он почти под стать стал. — А тебе не говорили, что ты слегка похож на свежего зомби? — пошутила я, чтобы хоть немного скрыть свое беспокойство его состоянием. Неудачно.
Манли грустно усмехнулся.
— Ты уже пятая.
— Я так полагаю, напоминать о пользе регулярного питания бесполезно?
— Совершенно верно, — парень упрямо поджал губы и сложил руки на груди. Я непроизвольно попыталась отзеркалить его позу, но на моей увеличившейся на два размера груди это было сделать проблематично. Разозлившись на собственную неуклюжесть, я поднялась с софы, на которой возлежала с обеда, и принялась разминать ноги.
В комнате нарастало напряжение. Разговор заглох. Я так глупо набросилась на парня со своими дурацкими вопросами, что теперь не знала, о чем говорить с ним дальше. Нет, в общем-то, я знала, что нужно обсудить, а вот как подступиться к такому непривычно серьезному Алексу не представляла. Он тоже отчего-то мялся и только прожигал меня напряженным взглядом, будто пытался им проникнуть едва ли не под кожу. Так мы и застыли безмолвно посредине комнаты, как статуи, разглядывая друг друга с болезненным интересом. Наконец Алекс нервно облизал губы и спросил:
— Ты прочла письмо?
— Да, — ответила я.
— И что ты решила? — голос его был обманчиво спокоен, тогда как руки непроизвольно теребили несчастный цветок, который он принес с собой и вероятно собирался мне подарить. Сжалившись над растением, а если уж быть совсем честной, то желая потянуть время, обдумывая ответ, я отобрала его у манли.
— Надо поставить бедолагу в вазу, — пояснила непонятно зачем и сбежала на кухню. Парень увязался за мной, пыхтением и сопением выражая недовольство моей заминкой. Я предпочла проигнорировать эти звуки, с дотошностью фанатичного ботаника разглядывая цветок. Сам виноват! Разве можно вот так в лоб задавать подобные вопросы? Кто ж ему виноват теперь, что я не знаю, что ответить!
С самого начала меня бросало из крайности в крайность. То к нему, то от него. Он стал моей зависимостью, от которой оказалось невозможно избавиться простым усилием воли, и это сильно пугало. Он был мне очень нужен, однако я боялась снова поверить… Но я никогда не признала бы этого вслух. А значит, надо было незаметно сменить тему.
— Ты кушать будешь? — спросила я и тут же сама ответила, — Что это я? Конечно, будешь. Ты же только с работы.
Я засуетилась, накрывая на стол, а потом с умилением смотрела, как манли с аппетитом опустошает посуду. Лицо я непроизвольно старалась прикрыть ладонью. Все-таки неприятно было предстать перед любимым мужчиной в существенно подурневшем виде.
— Ты еще не наигралась в прятки? — устало спросил Алекс, намекая на изменения в моей внешности. Я деланно равнодушно покачала головой, манли насупился, а потом кивнул сам себе и щелкнул пальцами.
— Так-то лучше! — довольно возвестил он и заправил выбившуюся белокурую прядь волос мне за ушко, при этом почти невесомо погладив щеку. От незатейливой ласки захотелось мурлыкать. «Стоп!» — пробилась в сознание паникующая мысль. — «Белокурую?!»
— Ты что наделал?! — раненой птицей заметалась я по комнате, — Ну кто тебя просил?
— Маш, ты чего? — удивился брюнет. Найденное впопыхах зеркало подтвердило мои самые худшие опасения.
— Ты зачем чары снял, придурок? — от злости меня немного понесло. Я судорожно набирала номер манлийки, с которой заключала сделку. Ответила она сразу и вид у нее был ну очень сумрачный.
— Ариния, ты сейчас дома? — взяла я быка за рога, — Тебя кто-нибудь видел?
— Нет, я была в своей комнате, — недовольно процедила она. Я не сдержала облегченного вздоха.
— Хорошо. У меня тут накладка небольшая вышла, — я сердито покосилась на Алекса, который с неподдельным интересом следил за нашим разговором, — Но я быстро ее устраню.
— Уж постарайся! — холодно ответила манлийка, — Мне сегодня предложение должны сделать, — и отключилась. Ненавижу выступать в качестве провинившейся стороны. Тем более когда приходиться отдуваться за других. Кстати, об этих самых «других». Сам напортачил — пусть сам и исправляет! Отвернувшись от окна, к которому непроизвольно подошла во время непростого разговора с моей «подельницей», я уставилась на парня. Говорить мы начали одновременно, поэтому ни один не разобрал того, что сказал другой. Помолчали. Я сделала приглашающий знак рукой, Донари понятливо кивнул и первым задал вопрос обманчиво спокойным тоном:
— Маш, я правильно понял, речь идет о продаже красоты?
— Верно, — я не видела смысла отпираться. Еще и мордашку состроила невинную, как у младенца. И тут сдержанного Алекса прорвало:
— Да ты хоть понимаешь, как ты рискуешь? — орал он во все горло, — При добровольной сделке наказание для обеих сторон одно — смертная казнь! И в исполнение его приводят тут же, на месте. Я даже не успел бы ничего сделать, чтобы спасти тебя! — в конце припечатал, — Дура! — и порывисто прижал меня к груди.
На последнюю реплику я не обратила почти никакого внимания. Более того я в тот момент с ней была полностью согласна. Нет, я знала, что манлийские законы суровы, но настолько… Шелди, безусловно, предупреждал о последствиях, только я не представляла до конца, насколько они серьезны. Теперь мне стала понятна и конспирация, казавшаяся тогда лишней и смешной, и горящий в глазах манлиек страх. Что же делать?
Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Алекс неожиданно сказал:
— В первую очередь, замести следы. Потому что о том, чтобы восстановить заклинание не может быть и речи! — он слегка повысил голос, когда я попыталась возразить. — И слышать ничего не хочу. Ты не станешь подвергать себя и нашу дочь такой опасности. Я не позволю.
— А как же договор? Он магический, — предприняла я слабую попытку выразить протест, но из надежных объятий, впрочем, не спеша выбраться.
— Он в любом случае незаконен, а значит, и последствий после его досрочного расторжения можно легко избежать. Не бери в голову, я все улажу.
Я глубоко вздохнула. Раскомандовался тут! Хотя чего греха таить, приятно, когда за тебя решают проблемы. Стоять вот так было бесспорно очень приятно, но у меня опять заломила спина, о чем я не преминула рассказать будущему папаше. Тот шустренько усадил меня на кухонный диванчик, обложил подушками и сам пристроился рядом, положив руку на живот и тихонько воркуя с дочерью. Правильно, скоро она появится на свет, и еще год как минимум будет молчать. Вот оно — благословенное время! Ни тебе капризов, ни рычагов воздействия в виде пинания. Не жизнь, а сказка. Малышка подслушала мои крамольные мысли и выразила возмущение привычным образом. Драчунья!
