Альтс Геймер - Уровни Мидгарда
– Не волнуйтесь, милейший Франк, Хельги – наш боевой товарищ, мы оплатим и его заказ.
– О-о, ваш хрустальный голосок как бальзам для сердца одинокого странника…
Браги и Мак-Гир спустились во двор. Пара слуг гонялись за курицей, успешно от них удиравшей и истошно кудахчущей. Пожилая гномиха в замасленном платье, отдуваясь и кряхтя, вытащила на крыльцо деревянное корыто с бельем, собираясь приступить к стирке. Из грубо сложенного пристроя, видимо, кухни, неслась затейливая ругань поваров, пахло жареным мясом.
– В свете грядущих событий было мудро с твоей стороны встретиться здесь. Ваши перемещения наверняка отслеживаются, и твой визит в мой замок был бы неверно истолкован. Благодарю тебя, ярл, за предусмотрительность и заботу о моей безопасности.
– Что ты думаешь о грядущей битве? – без обиняков спросил Браги некроманта.
Мак-Гир задумчиво прикусил губу.
– Что ж, если у тебя череп как яичная скорлупа – не стоит ехать на ярмарку в Дублин. Старейшины пошли ва-банк. Стало быть, русы шутить не будут. Скверные дела, сосед, что и говорить. Но это чистой воды эмпирика, ты же знаешь, моя позиция – нейтралитет.
– После битвы твой нейтралитет будет уже никому не интересен. Мир разделился на два лагеря. Или ты за власть, или против нее. Нас поддержат кельты, Комтур сообщил, что и монголы тоже встали на нашу сторону.
– Это несколько меняет расстановку сил, но вряд ли окажется решающим фактором. На что ты рассчитываешь как стратег?
– На клан. На кельтов, монголов. И на тебя тоже, барон. Вместе у нас появляется шанс. Армия русов огромна…
– Я бы сказал – бесчисленна.
– Пусть так. Но ветеранов мало, войска давно не нюхали пороха. Наши отряды представляют собой более боеспособные, спаянные, закаленные в битвах подразделения, чем численно превосходящее, но не так хорошо обученное войско противника.
– А взаимодействие? А неразбериха?
– Можно подчинить все единой идее – избежать неразберихи и в соответствии с этим ставить задачи.
– Право, не знаю.
– Из твоего замка очень ограниченный обзор, сосед. Что бы ни произошло – Мир уже не будет прежним. Или русы побеждают и устанавливается диктатура Старейшин, тогда, сам понимаешь, твои дни сочтены, или мы берем верх…
– И что?
– А чего ты хочешь?
– Ты знаешь чего.
– Хм… это будет слишком сильный клан.
– Будучи очень не слабым и сейчас, я слыву достаточно миролюбивым владетелем. Что заставляет тебя думать о том, что, получив Машину Клана, я превращусь в маньяка?
Браги задумался. Мимо них с небрежным поклоном вразвалочку прошел еще один толстый целлюлитный орк – менять караульного на воротах. В руках часовой нес бараний окорок и бутыль из мутного стекла, в которой бултыхалось такое же мутное содержимое. Судя по всему, несение службы в этом доме напрямую ассоциировалось с перманентной жратвой. За орком тащился поваренок, волоча бряцающий по щебню двора зазубренный меч. Браги знал, что Мак-Гир давно вынашивает идею объединения некромантов в один клан. Действительно, волей или неволей Холодные Пастыри, мало кем понимаемые, но всеми недолюбливаемые, везде держались особняком – и у норгов, и у русов, и у ариев. Но создание такого союза сулило неясные перспективы в будущем, потому что противостоять некромантам, слитым в одну могучую силу, не смог бы никто. Однако положение было отчаянным, и ярл решился.
– Хорошо, барон, – вот тебе мое слово! Если мы победим, я поддержу тебя в твоих притязаниях. Не знаю, преуспеем ли мы, но я сделаю все, чтобы ты получил желаемое. Идет?
– Еще одно. Полная реабилитация Агравейна. Что бы он ни сделал, он уже ответил за все годами изгнания. Не проходит и дня, чтобы Агравейн не раскаивался в содеянном и не корил себя за ужасный проступок.
– Это, я думаю, будет проще. Я слыхал о тех временах, когда Мир был молод и не существовало сложившихся традиций и законов. Он действовал во славу клана и перепутал реал с Миром, за что и был наказан. Как бы то ни было, если он сможет внятно объяснить причины своего проступка и доказать, что изменился, мы сможем помочь ему вернуться в человеческий облик.
Мак-Гир с достоинством кивнул. Он торжественно протянул свою руку ярлу и накрыл второй дланью их соединенные в рукопожатии ладони.
– Пусть наши мечи заблещут вместе на величайшей битве от начала времен. Я выйду, и со мной грядет вся моя сила. Наши противники содрогнутся, когда увидят ее мощь. Мы с вашим Оттаром объединим отряды и заслоним вас от первого страшного удара русов. Нежить плохо соображает, но не умеет отступать.
Виса двадцать четвертая
Выкуси и Хельги в гостях у хана
Хельги пластом валялся на куске овчины, наблюдая, как Выкуси разливает по чашкам заваренный на костре зеленый чай. Она уже дважды накладывала на него Исцеляющее заклинание, но тело все равно болело и ныло. Шутка ли сказать – сделать более шестидесяти километров на лошади без привычки к седлу. Они разбили походный лагерь рядом с Арзамасским трактом в том месте, которое в реале соответствовало Лапшихе. Уже под утро к ним присоединились Монкге с Тимуром, заметавшие их следы. Они сообщили, что в городе волнения из-за схватки перед Святилищем Дракона, людские массы полны слухов и кривотолков, но ясной картины происшествия нет ни у кого, даже у околоточного тролля. Бедняге начисто вырубило память за прошедшие сутки и, испугавшись наказания, он дезертировал со службы и подался в лес к сородичам. Старейшины оказались в непростой ситуации – публичный процесс им затевать не с руки, поскольку они чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы избежать огласки, но желание покарать виновных присутствует.
Хельги поднялся с желанием размять члены и разогнать тупую ломоту в суставах. Выкуси тут же сунула ему в руку пиалу с горячим, отдающим аптекой напитком, и немедленно заставила выпить до дна жгуче-горькую мерзость. Викинг почувствовал, как по телу разливается мягкая теплота.
– Чашка архи подействовала бы еще лучше, – буркнул он, разводя руки в стороны для разминки.
Его лицо обдувал прохладой ветер. Зима стремительно наступала на Мир. Лужи поутру уже сковывались прозрачной коркой льда, в течение дня лед таял, разбрасывая тысячи ярких искр под осенним солнцем.
– Поговори мне еще, – ворчливо отозвалась Выкуси. – Кого вчера с коня два эльфа стаскивали? Меня? Не помнишь сего доблестного воина?
К их шатру неспешной походкой приближался Камиль в компании Тимура-оглана. В руках монголы держали уже знакомую Хельги узкую бутылку с тонким горлышком и несколько маленьких пиалок. Эльфы-кочевники несли тарелки с тушеной бараниной.
– Как спалось нашим друзьям? – Хан озорно покосился на Выкуси и подмигнул Хельги.
Тимур сноровисто вышиб пробку из дубовой коры и разлил молочно-белую, резко пахнущую жидкость.
– Чи байна, би байна, хухен бахкуй – мубайна! – обращаясь к Тимуру, провозгласил Камиль, и тот отозвался веселым смехом, а после перевел:
– Ты – есть, я – есть, женщин – нет, плохо. Великий хан уже начинает скучать по своему гарему.
– За наш союз, – Хельги поднял свою чашку, чокнулся с соратниками и добавил, – и за скорейшее возвращение Сеита в человеческое обличье!
– На все воля Аллаха! Сеиту выпало пройти великое испытание, но «Самый блистательный джихад – это победа над самим собой»[82]. Я поднимаю кубок за нашу дружбу. Пусть она будет спаяна, как железо, пусть в ней всегда будут уважение и преданность, – серьезно добавил Камиль и, медленно смакуя, выпил.
Выкуси пригубила напиток, приняла блюдо с мясом из рук слуги и, удобно усевшись на скрещенные ноги, спросила у Тимура:
– Вам удалось скрыть наши следы?
– Да, но мы думаем, что нас все равно найдут.
– Почему?
– Шпеер очень талантлив.
– Шпеер будет держаться в стороне.
Камиль всплеснул руками:
– Велика мощь моей сестры! Он переметнулся к норгам?
– Нет, но и вредить тоже не станет.
– Нам по прибытии в Арзамас-Сарай следует тут же начать готовиться к приступу.
– Забудьте про приступ. Арии об этом и думать не станут. А поднять клан русов на атаку вашего сообщества перед решающей битвой практически невозможно, да к тому же тогда придется им все рассказать. Экзарх не санкционирует утечку информации о Полигоне.
– Хвала Великой Прорицательнице Элеадуна! Значит, Арзамас-Сараю ничего не грозит. Это хорошо! Так чем же мы сейчас занимаемся?
– Тренируемся и готовимся выступать. Собираем артефакты, самые сильные, самые мощные.
– Часть боевых артефактов отдали на перековку Перчаточнику.
– А кто это? Не первый раз слышу, но до сих пор в толк не возьму его роль, – вмешался Хельги.
– Никто о нем почти ничего не знает. Это нейтрал, старый, сильный, занимается тем, что улучшает артефакты. Дерет не семь шкур, а двадцать, да вместе с мясом, но и вещи делает стоящие, – охотно пояснил ему Тимур. – Например, твой лук, викинг, наверняка прошел через Перчаточника, такие предметы в Мире просто так не встречаются.
