Алексей Переяславцев - Негатор. Вживание неправильного попаданца
– А нам того и надо…
Дофет определенно авантюрист! Но пока что его выкладки не вызвали у меня отторжения.
– …ибо при этом эскадра растянет свои порядки. Мы же пойдем другим флангом. Расчет вот на что: фланги обычно занимают наименее опытные экипажи, поскольку там минимальный риск. Волчатам дают возможность почесать зубки и набраться опыта. Но на фланге получится, что на нас выйдет (если адмирал разрешит) лишь один корабль противника. Просто по расстоянию следующий в ордере не успеет к схватке. А если адмирал все же запретит атаку, то у нас ничья.
– Вы хотите сказать, что у «змеев» есть сигнализация?
– Флажки на мачтах. С их помощью отрабатываются маневры, это я сам видел: правда, давно. Имейте в виду, вероятность атаки высока. Очень уж удобное место: наш маневр будет стеснен скальными рифами здесь и здесь. Повелители не могут их не знать хотя бы уж потому, что я сам их знаю, а также вся гильдия капитанов.
– Вы считаете, что эскадра, отрабатывающая маневры, будет расположена в этом месте. Почему?
– Оно самое удобное. Вот тут, ближе к порту, уже тесно. А если подальше, то там нехорошее течение: снос слишком велик, чтобы ложиться в дрейф.
– Допустим. Тогда вот вам задача, дорогой Дофет. Вы командуете «змеем». Увидели «Ласточку» вот здесь, это почти на выходе из порта, и хотите ее перехватить. Как бы вы это сделали?
Капитан надолго погрузился в расчеты. Мы, понятно, не торопили.
– Я исхожу из того, что они нас заметят тогда же, когда и мы их. Наша скорость под парусами известна. Есть только одна возможность нас зажать наверняка: если ветер будет с запада. Тогда на выходе из порта мы идем в бейдевинд с наименьшей скоростью. Я бы скомандовал атакующий темп вот отсюда, тогда на траверзе этого рифа «змей» будет в двухстах или трехстах ярдах от нас. Это дистанция залпа от мага. При северном или южном ветре атака становится сомнительной, а восточных ветров тут почти не бывает.
– А теперь сыграем за «Ласточку». Тарек, твой план защиты?
– И думать нечего. Первым делом работает тот самый маг, о котором сейчас говорилось. Стрелки вступают в дело лишь при необходимости. Пусть о них знают как можно меньше. А ты, Сарат, – наш последний резерв. Правда, надо учесть, что хорошо бы взять «языков».
Этого выражения капитан не понял, мне пришлось объяснить. Но общий план у него возражений не вызвал.
– Еще есть соображения? Что ж, принимаем третий вариант. Сарат, на тебе – переговоры с тем магистром. Мы потом с тобой обсудим условия. Но кристалл… тот самый… ему пока не давать. Посмотрим, как он себя покажет без него.
Сцена, которую я видеть никак не мог
– Доброго вам утра, достопочтенный.
– И вам, весьма почтенный. У меня есть хорошие новости для вас.
– Мое внимание отдано вам.
– Мы хотим вас нанять на рейс туда и обратно. Оплата по возвращении в порт Хатегат. Пятьдесят сребреников, в случае боестолкновения – один золотой. Если ваши умения нам понравятся, возможен контракт на постоянной основе.
– Простите, а куда будет рейс?
– Это не имеет значения.
Магистр не отличался тугоумием. Знака Повелителей на корабле не было. Бой полагался вероятным. Следовательно, куда-то за пределы Черных земель.
– В случае ранения я берусь оказать первую помощь, а потом вам будут предоставлены – бесплатно, разумеется, – услуги доктора магии жизни. Это моя жена.
Тугур-ид ограничился кивком, но в глазах у него ясно читалось «Ого!».
– Если вы попадете в плен, наша команда выкупит вас за свои деньги, но будьте уверены: мы приложим все усилия, чтобы этого не произошло.
Ухмылка.
– Однако есть ограничительные условия. В случае их нарушения вы ничего не получаете в вознаграждение, более того: ваши шансы на постоянный контракт становятся исчезающе малыми.
В сделках между магами дополнительные условия вовсе не были чем-то необычным. Поэтому сам факт их наличия не вызвал никакого удивления.
– На корабле для вас, меня и наших воинов будет выгорожена площадка на корме. Вы можете находиться и передвигаться лишь в ее пределах.
Маг смерти еще раз кивнул. Условия были непонятными, но поскольку он уже много раз сталкивался с чем-то подобным, то давно отучился даже пытаться проникнуть в смысл.
– С вашего позволения, один вопрос.
– Спрашивайте.
– Могу я поговорить с вашим командиром?
– А вот это как раз еще одно и последнее ограничительное условие. Вы не должны ни на корабле, ни на суше подходить к командиру ближе чем на двацать пять ярдов. Если он сочтет нужным, то сам вас позовет. Это понятно?
Кивок.
– Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
– Рейс на три дня, полагаю?
– Вряд ли больше.
– Мне нужен час.
– У вас есть два. Но учтите, ждать мы не можем.
– И не надо. Я буду на борту за час до отхода.
– Надо полагать, эта работа вас устраивает. Итак, сделка?
– Сделка.
Мне подали отдельные сходни с носовой части судна. Я поднялся на борт и, разумеется, тут же поспешил осмотреть свои владения.
Назвать это каютой можно было бы, лишь отличаясь пылкой страстью к преувеличениям. Да, там стоял рундук, но лишь для сидения, не для лежания. Ну это ничего, рейс не из дальних. Имелся даже столик (чуть больше предметного столика микроскопа). Наличествовала очень важная деталь интерьера – деревянное ведро с плотно закрывающейся крышкой. Судя по просачивающемуся запаху, оно предназначалось для отходов жизнедеятельности. Выбивалась из картины медная трубка с краником. Это трубка лага, а циферблат размещался наверху.
На палубе сновали грузчики и матросы. Рычал на тех и других боцман, потому что это входит в круг обязанностей любого боцмана любого флота любого мира. Стоя на шканцах, раздавал короткие указания капитан. Мои стрелки́ тоже красовались на палубе (на самой корме, чтобы не мешать) и с видом заправских морских волков смотрели на горизонт. Правду сказать, смотреть было не на что: к западу река делала поворот, и на горизонте возвышались прибрежные холмы. Сарат стоял там же, но выглядел чуть более нервным. Через недолгое время появился свеженанятый магистр. Он излучал такое спокойствие, что можно было подумать о наличии некоторого опыта морских путешествий. Желтый плащ исчез, но лента осталась.
Боцман рявкнул в очередной раз. Матросы шустро вскарабкались на мачты, двое из них бросились отдавать швартовы. Паруса на фок-мачте, как занавес в театре, поползли вниз. И мы пошли.
Первые полчаса это был не боевой поход, а курорт с круизом пополам. Ветра почти не было, мы шли по гладкой (почти) воде. Мне подумалось, что такое хорошее начало предвещает неприятности к концу рейса.
– Подходим к Гранитным воротам, – пробумкало из переговорной трубы. Молодец Сарат – держит в курсе.
С этого момента и ветер посвежел, и волна прибавилась, хотя барашков пока что не было. На лаге было восемнадцать миль в час. Мне показалось, что парусам все же помогают кристаллами. Пользуясь тем, что никаких дел не было, я вызвал Сарата и рассказал, о чем бы я хотел спросить вражеского мага, если такового удастся захватить. Не мага я бы предпочел допросить сам.
На горизонте все еще никого не было. «Ласточка» ходко шла на запад. Через два часа мы начали поворот на север. Ну да, капитан описывает широкую дугу, снижая риск до минимума.
Мы шли и шли, но чужих кораблей в пределах видимости все еще не было. Желая иметь как можно больше светлого времени суток в запасе, Дофет приказал прибавить хода, теперь мы делали двадцать три мили в час в галфвинде. И никого, кроме нас, в море. Трое дельфинов, понятно, не в счет. В их компании мы и закончили эту часть рейса.
Нас в Грандире явно ждали. «Ласточка» еще подваливала к пирсу, а двое купцов подскочили поближе и замахали руками, всеми силами привлекая к себе внимание. Владелец корабля, как и положено, занялся сугубо купеческими делами. Мне снова подали отдельные сходни. А ребята уже стояли на берегу.
Поскольку стрелки были при оружии, пришлось разделиться: я с Тареком направились к постоялому двору «Морская дева», соблазнившись более чем положительными отзывами о его кухне, а остальные двинулись к «Четырем вымпелам» со строгим наказом поглядывать по сторонам.
Впрочем, я и сам по дороге к цели очень даже поглядывал по сторонам. Город заметно отличался от Хатегата. Меньше деревянных строений, окна скромнее по размерам и неукоснительно – со ставнями (понятное дело, шторма), зато больше виднелось двухэтажных и даже трехэтажных домов. Не иначе, земля здесь дороже, чем в Хатегате. Со стороны я, наверное, казался безнадежным провинциалом, но пусть так обо мне и думают. Глазея на дома, я не забывал о возможной слежке, но заметить таковую не мог. Что, разумеется, отнюдь не являлось доказательством ее отсутствия.
Промахнуться мимо «Морской девы» мог разве что слепой. Вывесок имелось целых две. На одной было название, а для тех, кто не в ладах с грамотой, сбоку красовалась другая, с картиной: существо с сероватым рыбьим хвостом, изображенное с предельным реализмом (даже на грани натурализма). Анатомические подробности вне хвоста также прорисованы с отменной тщательностью. При взгляде на эти детали никто не мог усомниться, что нарисованный объект – женского пола. Впрочем, назвать эту особу «девой» было бы, на мой взгляд, гнусной лестью. Однако, войдя в залу, я решил, что замысел художника получил совершенно точное воплощение. Там находились при исполнении дамы аналогичной профессии, числом пять, но без хвостов. Отмахнувшись от них, мы уселись за удобный столик у окна.
