Барин (СИ) - Соловьев Роман Васильевич
— И водку жрут.
— И такое бывает, барин. Через две недели пахотная начинается, потом посевная.
— А что сажаете?
— Пшеницу, овес, картофеля подсаживаем. Капуста и тыква хорошо растут. В прошлом году урожай скудный был, жарища стояла неимоверная… все парило. Всего три или четыре дождя за лето, просто казни Египетские…
— Сельское хозяйство — рискованный бизнес. Много посторонних факторов. Сам же говорил засуха, мало дождей или семена плохие… Чтобы поднять хозяйство, нужна другая тема.
— Андрей Иванович… мы столичных университетов не кончали, при всем уважении — не совсем вас понимаю.
— Ты пересчитай, сколько в селе мужиков в возрасте от восемнадцати до шестидесяти. Узнай, кто что умеет, какими специальностями владеет. Есть у меня задумка построить кирпичный заводик. Земли наши богаты глиной очень хорошего качества.
— Так это средства нужны. Десятки тысяч… где же столько найти? И люди грамотные, специалисты… а про мужиков местных я и так знаю. Матвей с сыном мельники. Селифан кузнечит. Два плотника имеются, Агап и Никодим корзинки плетут да стулья из лозы, даже продают в Тимофеево… Ну а остальные мужики особых талантов не имеют. Но у всех земельные наделы, подать приносят исправно.
— Сколько всего мужиков?
— Трое сейчас на поденной, двое на Волге бурлачат, значит двадцать два в селе осталось. Жидков ногу сломал, сами знаете…
— Маловато. Но с людьми мы после решим. Где бы найти толкового инженера?
— Я это… к чему клоню… Мы же с Герасимом в Антоновку ездили, узнать насчет доски и гвоздей. Арханин завтра к вечеру сам все привезет. Так вот, генеральше Поповой уже доложили, что в Новореченское намедни прибыл молодой барин. Она с нетерпением ждет вашего приглашения.
Прохор покашлял в кулак:
— Может и не нужен кирпичный заводик, суета какая… охмурите генеральшу, Андрей Иванович, тогда и дела как по маслу пойдут… У Поповой хозяйство обширное. Большая мельница, пасека, маслобойня имеется. Покойный генерал крепким хозяйственником был, у него не забалуешь, мужичка крепко в кулаке держал. Объединить бы ваши хозяйства…
— Знаешь как это называется, Прохор? Без меня меня женили… Так что насчет инженера посоветуешь?
Приказчик задумался:
— В Царицыне нужно поискать или хотя бы в уезде. Послезавтра суббота, Дмитрий Михайлович Кирюшин дает бал, в честь помолвки старшей дочери… давайте съездим в Тимофеево, уездный город, заодно развеемся. Народец там разный, можно поспрашивать…
— А кто такой Кирюшин?
— Городской Глава. Сердечный человек. С папенькой вашим в молодости дружили.
— Значит так и быть. Поедем.
— Пойду прикажу Герасиму, пусть заранее бричку готовит, лошадок почистит… Какой никакой, но Тимофеево — город. Цивилизация. И графа можно встретить, и даже князя….
Я еще немного посидел за столом. У меня возникли еще идеи по бизнесу, но начинать нужно с Кирпичного завода. Как говорил Остап Бендер: «Когда деньги валяются под ногами, их нужно просто взять…»
Глины здесь в избытке, причем глины хорошего качества, средней жирности, наиболее пригодной для кирпича. Не зря же именно здесь построили завод в 1952 году, который наши молодые реформаторы похерили в конце девяностых не от большого ума…
Я уже загорелся этой идеей, оставалось только все тщательно обдумать и найти грамотных специалистов. Терпеть не могу, когда люди вполне могут жить лучше, но прозябают в нищете. Я сделаю все, что в моих силах, попробую исправить ситуацию и поднять хозяйство.
На улице смеркалось. Я спустился к реке и сел в небольшую лодочку. Тишь да гладь, только рыбка плещется. С откоса осторожно спустилась Аглая, придерживая подол:
— Барин, прикажете ужин принести?
— Я скоро поднимусь. Посиди немного со мной…
Она послушно присела рядом, плотно сжав ноги.
— Аглая, сколько тебе годков?
— Восемнадцать, Андрей Иванович.
— Ты очень красивая девушка, жених-то есть?
— Ваня Хватов из села. Он сейчас на Волге, бурлачит. К осени вернется, авось свадьбу отыграем…
— Так напиши жениху, пусть возвращается. Скоро мне нужны будут рабочие руки. И здесь заработает.
— Нет, барин. Договор на полгода, до осени, нарушать никак нельзя…
— А родители твои как?
— В Березкино, у меня же еще четверо, два брата и две сестры, я самая старшая. Отец рыбачит, большой надел земли, мама прачкой у генеральши…
— Ты читать-писать умеешь?
— Конечно обучена…– удивилась девушка.– Барин, про вас чудное рассказывают.
— Что рассказывают?
— Будто вы Кузьме Жидкову из своих запасов выделили… не припомню такого, чтобы помещик с холопом делился…
— А какая разница, Аглая? Крепостной, помещик или князь… мы же все люди. У всех в груди такое же сердце… у всех душа. Человек тем и отличается от зверя, что он милосерден, имеет сострадание, эмпатию…
— Чудные вы слова говорите, барин… Вот уже два дня в поместье, и даже никого еще не высекли.
— Еще чего… Ладно, ступай, принеси ужин в беседку. Я скоро приду.
Она приподнялась и легкой походкой направилась к особняку. Я проводил девушку взглядом и вдруг понял, что она мне нравится. Аглая из тех, кого хочется оберегать, защищать и любить… маленькая юная глупышка… я мог бы легко затащить ее в койку, но никогда не стану этого делать. Пусть эта милая девушка дождется жениха, выйдет замуж и живет счастливо…
В особняке все засыпали уже после девяти вечера. Не было электричества, телевизоров и айфонов, наверняка и люди потому здесь здоровее и физически, и душевно.
На всякий случай я закрыл двери на задвижку. Что-то мне совсем не нравится тетка Ефросинья. Возможно она еще поедет жаловаться на мою персону в полицейский участок. Интересно, если Прохор Петрович хорошо знал настоящего наследника, почему он не заметил разницы? Неужели мы настолько похожи?
Я зажег лампадку и обследовал спальню. Ничего примечательного. Кровать с периной, которую снова старательно сбила Аглая, два комода, большой желтый шкаф и письменный столик. На стене две картины. На одной шумит осенний лес, а по узкой тропинке бредут два охотника. На второй картине приятная молодая женщина в шляпке с вуалью и загадочной улыбкой.
В углу висела старая икона Николая-Чудотворца с золотистой рамкой, под ней лампадка с огарком свечи и какие-то подсохшие травы. На подоконнике я заметил старую книгу с пожелтевшими страницами, открыл и полистал, но читать почти невозможно, шрифт выцветший, старинный, с ятями.
Я прилег на перину и вскоре уснул.
Утром в поместье неожиданно пожаловал купец. У ворот остановились две груженные повозки, в каждой запряжено по паре гнедых лошадей. Пес слегка побрехал, видно для приличия, и тут же умолк. Дворовые выбежали посмотреть, будто приехали знаменитые рок-звезды.
— Пойдемте, Андрей Иванович! — позвал Прохор.– Купцы люди нужные, с ними ладить — тогда и скидку хорошую справят.
У повозки стоял степенный купец с иссиня-черной бородой и крючковатым носом. Сначала я принял его за чеченца, но он дружелюбно кивнул и представился
— Купец Егор Вологин. Везем ткани в Астраханскую губернию… по случаю заглядываем в поместья и поселения…
— Андрей Никитин. Помещик.– представился я.
— В прошлом году здесь пожилая барыня жила…
— Екатерина Семеновна уже месяц как Богу душу отдала…– проинформировал Прохор.– Андрей Иванович ее племянник, законный наследник, недавно вернулся из столицы.
— Вот горе-то какое…– вздохнул купец.– Значит преставилась старушка… Помню любила она вышивку, у нас тканей полно… может чего купите? Есть и ситец, и парча, бахрома, кружева для занавесок… сорочек цельный ассортимент, сарафанчики женские…
Я заметил на второй повозке, кроме извозчика, бодрого удалого офицера. Он спрыгнул и быстро приблизился.
— Ротмистр Вахрушев, в прошлом имел честь служить в Драгунском полку…
— На дорогах нынче не спокойно, с Астраханской губернии мужики бегут на Дон…– вздохнул купец.– По дороге грабят… без охраны нынче никак нельзя. В Чернославском мужичье совсем обезумело. Поместье сожгли, барина прямо на заборе повесили. Губернатор послал полк солдат, приказал из мужиков никого живьем не брать…
