Академия небытия. Учись или умри до конца - Дубинина Мария Александровна

Он с первого взгляда определил владельца пластины.

– Миллхаус потерял?

– Не совсем, – уклончиво ответила я, вспомнив, как мы с Мией отходили бедного ректора железными щетками. – У него еще линька не прошла. Внеплановая.

Амилота покрутил в руках чешуйку, поскреб блестящую часть ногтем и удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Магические свойства нечеловеческой органики вы будете проходить позже, но за чешуйку такого размера в некоторых мирах можно получить неплохой замок с парой деревень в округе.

Я представила себя хозяйкой замка и сотни-другой крестьян… И не скажу, что картинка мне не понравилась.

– Дарю, – я махнула рукой. – Не уверена, что в ближайшее время мне понадобится свой замок.

– Недвижимость всегда в цене. Но за чешуйку спасибо.

Он бережно завернул подарок в ткань и убрал в шкаф.

– Ну, я пойду, наверное. До завтра.

– Всего хорошего, Кудряшова.

Могу ошибаться, но это едва ли не единственный раз, когда мы разошлись не просто по-хорошему, но почти что друзьями. Я вышла в коридор и обернулась напоследок. Лайз стоял в дверях, расслабленно упираясь плечом в косяк.

– Не забудь до конца недели сделать доклад, – напомнил он и усмехнулся. – В библиотеке можно найти много интересного. И будь осторожна на обратном пути.

Доклад немного подпортил настроение, но в целом с души как камень свалился. Насвистывая, я спустилась в холл, но застыла, не дойдя до низа пары ступеней. В темноте под лестницей кто-то был. Не знаю, услышал ли он меня, хотя я уж точно не скрывалась, но шуршать перестал.

– Кто там?

Любопытство сгубило кошку, так что хорошо, что я не она. Схватившись за деревянные перила, я легко перемахнула через них и приземлилась точно напротив «мышки». Осталось только крикнуть: «Попался!», да вот только некому.

Под лестницей было пусто, если не считать носка, вызывающе краснеющего на полу. Преодолевая брезгливость, я подняла носок, покрутила и обнаружила на пятке здоровенную дыру с торчащими по краю нитками. Что-то это все мне напоминает…

– Это все чертовски не вовремя, я вам скажу.

Голос я услышала раньше, чем приближающиеся шаги, и выронила носок. Бежать было поздно, выходить навстречу – как-то подозрительно, так что я решила затаиться в темноте под лестницей, присела на корточки и, прижимая к груди сумку, превратилась в слух.

– Ректор сейчас не в духе, лучше бы ему пока не знать.

Второй говорящий показался мне знакомым, точнее, знакомой. Разве это не куратор человекозависимых, Халиса Мехтеб?

– Вы, как всегда, тонко чувствуете ситуацию, – подольстился к ней первый. – Но лучше не откладывать дело в долгий ящик. Не хватало нам еще вмешательства ЗОБа. Это пятилетие слишком важно для всего факультета.

– Все будет хорошо, не нагнетай.

Они уже шли буквально над моей головой, и я зажала себе рот ладонью, чтобы заглушить звук дыхания.

– Пошлем Лайза Амилоту проверить, насколько все плохо.

Стук тонких каблучков Халисы затих.

– Ничего странного не чувствуешь?

– М? Нет, на ужин были восхитительные булочки с чесноком и перцем, весь нюх перебили.

– Булочки, значит. Так это от тебя так несет? Отойди.

Они продолжили путь, и я не рискнула выглядывать, чтобы посмотреть им вслед. Иногда излишнее любопытство может сгубить и змейку.

Минут через пять-десять я выползла из укрытия и с наслаждением выпрямила спину. Интересно, о чем шла речь? Можно предположить, что случилось нечто, требующее внимания самого ректора, причем трогать его никто не хотел, и решать проблему отправят Амилоту. Сразу захотелось припомнить все свои последние прегрешения, но обычно с нами не церемонятся, а тут прям заговор какой-то.

Выйдя из преподавательского общежития, я воровато огляделась и вызвала Мориса по браслету.

– Вечер недобрый, – буркнул он, сонно позевывая. – Что стряслось?

Его лицо занимало все пространство «облачка», которое появлялось передо мной во время видеоразговора, и можно было рассмотреть синяк на его лбу.

– Это что у тебя там стряслось? Об стол лбом бился?

– Ма предложил перекинуться в картишки. Как думаешь, может, лучше на деньги играть?

– Играйте на раздевание. Напугаешь Ма своими тентаклями.

– Очень смешно, – Морис тяжко вздохнул. – Ну так что ты хотела?

Я не стала ходить вокруг да около и пересказала подслушанный диалог.

– Не знаешь, ничего такого в последнее время не случалось?

– Такого?.. Так сразу и не соображу. Давай я наведу справки, а за завтраком нормально поговорим?

На том и сговорились, и я отправилась спать с чистой совестью, но с предчувствием новых неприятностей.

Глава 30

Интуиция на проблемы меня обычно не подводила, можно сказать, она у меня стала поистине сверхъестественной, поэтому в столовую я спускалась уже немного на взводе. Была очередь Мориса и Ма дежурить в башне, можно было хотя бы об этом не переживать, но я все равно зачем-то накручивала себя всю дорогу от комнаты до столовки. Ну, если прямо совсем честно, то начала еще в ванной. Иногда я такая девочка-девочка, что самой страшно.

Морис уже ждал меня за столиком у окна. Я плюхнулась напротив и скинула сумку на соседний стул.

– Красавица не в духе? – ехидно спросил Морис, бросив на меня один единственный проницательный взгляд.

– Рассказывай, нарыл что-нибудь?

Морис скрестил руки на груди и нехорошо прищурился.

– Так, я не понял. Ты сходила на свиданку с этим своим Амилотой, а потом стала нервной и злой.

– Я не злая.

– Ага, просто пыхтишь на меня. И прическа твоя пускает на меня голодные слюни. Давай начистоту, что между вами двумя вчера случилось?

– Да что ты примотался? И это не свиданка, а прояснение спорных моментов. Мы поговорили, и я пришла к выводу, что проблемы нет и не было.

– И ты придумала новую?

Мне вдруг захотелось рассказать ему все, что вертелось у меня в голове, но не формировалось в слова. Про Кирру и Светку, про Светлый факультет и связанные с этим подозрения, про подсознательное чувство тревоги, которое появилось внезапно и начало меня изматывать.

– Мне просто как-то не по себе, – я налегла на стол, Морис сделал то же самое. – Вроде мелочи всякие, а если начинаешь обдумывать, как будто… Как будто нечисто что-то.

– Вот те раз. Ты меня, конечно, извини, но я не поклонник теории мирового заговора. И возвращаясь к твоей просьбе. Я не слышал ни о каких неожиданных происшествиях в последние пару дней.

Возможно, то, что ты подслушала, на самом деле ерунда, которую никто и не заметил.

Морис говорил уверенно и спокойно, так что начало казаться, что я и правда придаю слишком большое значение незначительным вещам, словно ищу повод развить бурную деятельность.

– Ничего, – успокоил Морис, как всегда читая по лицу все мои потаенные мысли, – нам всем сейчас непросто, но все уже налаживается. Вот увидишь, еще неделька, и времени на самокопания не останется.

– Черт, ты прав, – вздохнула я. – Это все Милл-хаус. Из-за него у меня развилась паранойя.

Морис вдруг посмотрел мне за спину, и я чуть не утекла под стол, представив, что сзади стоит ректор собственной персоной и вписывает в длинный список моих прегрешений новый пункт.

– Утречка! – бодро поздоровался куратор мохнатых. – Куросаки пришел передать подарок.

И выложил передо мной маленький сверток из красновато-коричневой тонкой кожи.

– Подарок? – удивилась я. – От кого?

– От Лайза. Он обещал погулять с Куросаки, если тот сделает все, как велено.

Мы с Морисом переглянулись, а котокуратор уже отвлекся на блох за левым ухом, отчаянно скребя его когтями. Кошачий бубенчик на его чокере (или ошейнике, это как посмотреть) мелодично зазвенел.

– Смотреть-то будешь? – поторопил Морис. Куросаки перестал чесаться и, мявкнув, замахал кому-то у входа рукой.

– Стой! – Я вскочила. – Почему Амилота сам не принес?