Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 4 (СИ)
…Я обошел, здороваясь, уже сидящих вокруг костра Старшин, проследовав на свое законно-парадное место по правую руку от Вождя. И затихарившись там, принял в озябшие руки подданные сестрой Ласты чашу с горячим отваром, грея успевшие озябнуть руки.
В общий разговор особо лезть не стал, предпочитая прислушиваться к ведущейся беседе да приглядываться к людям, пытаясь уловить их настроение и помыслы.
Так мы и просидели еще примерно полчаса, обсуждая в основном не столько свои, сколько проблемы скотины. До конца зимы еще оставалось не меньше месяца-полтора, а все окружающие пастбища уже были выжраны чуть ли не до уровня чернозема.
Но самый главный из поднятых вопросов был — нафига нужно такое стадо, ежели две трети племени не могут получать от него никаких благ? Те, кто уходили на выпасы со стадами, даже в эту зимнюю пору обпивались молоком и объедались молочными продуктами. А пахари и прибрежники, тем временем, о кружке молока могли только мечтать. Холодильников и пастеризованной упаковки пока еще не изобрели, как и молоковозов.
…Наконец собрались все приглашенные. Девять Старшин, по совместительству оикияоо, и еще человек десять наиболее авторитетный воинов. Отсутствовал только Кор’тек, который после Битвы в наших краях почти не появлялся, предпочитая жить на побережье, где у него хватало своих дел. С ним ушли и многие прибрежники, как и из его родни, так и вновь прибившиеся. Многие из них пришли в наши края по зову Леокая, как раз из тех мест, где раньше жил наш адмирал. Так что хорошо его знали и потому предпочли войти в десантную группу, что высадилась в тылу аиотееков во время битвы и немало подпортила тем войну.
Группа эта действовала вполне самостоятельно, и люди, в нее входящие, видели своим вождем именно Кор’тека. И не просто вождем, а вождем удачливым. Так что, учитывая, что между Кор’теком и многими из них можно было проследить какую-то длинную цепочку дальнего родства, они предпочли оставаться с ним и дальше.
…Не то чтобы меня это сильно волновало. Кор’тек не предаст. Но еше одна трещинка в некогда незыблемом монолите Силы Ирокезов особо порадовать не могла. А главное то, что произошло это как-то абсолютно бесконтрольно с нашей стороны. Люди просто собрались и ушли за тем, кто показался им более авторитетным. …Это наводило на определенные мысли.
…Наконец все собрались. Бабы Лга’нхи, которых уже набралось аж трое, включая сестру Ласты и пленную аиотеечку, притащили порубленную на куски тушу оленя и начали быстро обугливать истекающие свежей кровью кусочки над пламенем, выдавая каждому его порцию слегка обугленного мяса, по старшинству.
Мясо было свежим, обжигающе горячим снаружи и почти сырым, брызжущим кровью внутри и оттого безумно вкусным. Так что некоторое время в шатре раздавалось только чавканье, утробные рыки да хруст костей, и лишь после того как от оленя остались лишь рожки да ножки, мы смогли продолжить беседу.
…Вообще, формат собрания был несколько необычен. Не принято у нас пока еще было проводить Совет в таком узком кругу. Да и традиции ходить в гости друг к другу, у соплеменников тоже как-то еще не появилось.
Тут ведь как? Общий костер, общая еда, общая жизнь и судьба у всего племени, начиная от беззубого младенца до Вождя. Какие уж тут хождения по гостям? …Но это у кочевников и прибрежников. А то, что происходило у нас сейчас, скорее напоминало один из тех советов-пиршеств, что проводили горские Цари Царей.
…Вроде бы и не официальное мероприятие, куда должно собрать все племя. А так, дружеская беседа. Лга’нхи убил оленя. Бабы Лга’нхи его зажарили, а друзья Лга’нхи его съели. Какие могут быть вопросы?
Конечно, было бы это в чистом поле, приперлась бы куча народа со своей едой и села бы послушать о чем там Старшины базарят, не так много в каменном веке развлечений, чтобы пропустить такое шоу. А так, шатер маленький, всех в него не позовешь, так что претензий быть не может, сугубо частная вечеринка! …Вот так и появляется пресловутое разделение на Власть имущих и прочее быдло.
…Я думал, что Лга’нхи опять станет говорить про скот или начнет строить прогнозы о целях визита делегации от Мокосая. Но беседа вдруг пошла про войну и воинскую подготовку. Старшинам Лга’нхи высказал примерно тоже самое, что и мне сегодня на холме, только в более развернутом виде, с точными примерами где, кто и как проштрафился.
Оказалось, например, что пятая и седьмая оикия за все время после Битвы вообще собирались для тренировок только два раза. Да и вторая, Диверсионная, которую курировал лично Лга’нхи, тоже не особо их опередила.
Причина банальная — там почти все были охотники и скотоводы. Так что не меньше половины численности каждого подразделения постоянно где-то отсутствовала и тренироваться не могла. Моим гениям это казалось неразрешимой проблемой, и они были полны решимости просидеть тут хоть целый вечер, решая этот невозможный ребус.
Но тут пришел Великий Я и всех спас! Сказал, что составлю специальное заклинание-график, нарисую его на шкуре и лично прослежу, чтобы ему следовали. … — Лично Витек проследит, он молодой, любит за всеми бегать. — Поправился я, немного подумав. (И не подумайте, что я отлыниваю, просто надо же поднимать авторитет будущего шамана).
Если остальные будут слушаться моих ценных указаний и соблюдать график, то каждая оикия не меньше чем раз в месяц будет собираться в лагере полностью. И этот день они точно посвятят исключительно тренировкам.
…Потом начали решать вопрос с Бика’тку и его неспособностью быть оикияоо первой оикия. …Что в наших условиях, собственно, и соответствовало чему-то вроде поста министра обороны. Он должен был заниматься всеми вопросами подготовки воинов и вести их в бой при отсутствии Вождя.
Бика’тку сильно покритиковали, но с должности не сняли, зато дав ему в помощь Тайло’гета, чтобы тот выполнял при нем роль злобного цепного пса при добром хозяине. …Не знаю насколько это лучше предложенного мной варианта. Единственные выгоды, которые я тут видел, репутация Бика’тку не пострадала, а Тайло’гет вроде как еще и поднялся. …В нашем братско-семейном войске это конечно имеет значение. Однако Бика’тку один хрен не вождь. Ну да воякам виднее…
Потом вроде как опять начали говорить про скот. Хренушки!
— Хочу говорить с вами друзья мои, о правильном и неправильном. — Начал я свою речь, слегка подвывая для солидности на шаманский лад. — Ибо кажется мне, что многое из того, что было у ирокезов правильного, забыто.
Не радует. …Ох не радует такое положение дел предков, и я уже чувствую, как занеслась их нога, чтобы дать вразумляющего пинка своим потомкам!
…Многие наши погибли. …Погибли для того, чтобы мы жили правильно и радовали своих предков, сидящих у небесных костров. Но радуется ли Гит’евек, когда видит, что люди, которых он так долго и так старательно учил, забывают его мудрость и знание?
Нравится ли Дига’сту, что ирокезы забывают правила, которым их учили, и срут мимо выгребной канавы? (Строго говоря, Дига’сту — один из Старшин, убитых на поединках с аиотееками, и сам регулярно срал где придется, оттого мне видать он и вспомнился, когда я заговорил на эту тему. Но в Старшины он выдвинулся благодаря бешенной ярости, которую демонстрировал на поле боя, и как образ для иллюстрации гнева предков подходил идеально).
Нравится ли ушедшим от нас, что те, кто пришел им на смену, не хотят жить по Закону Ирокезов? — Вопросил я, патетически тряся в воздухе обглоданной оленьей костью. И сам же ответил на этот архисложнейший вопрос. — Нет, не нравится!
Разве не мы все вместе принимали Закон, тщательно обсуждая и обдумывая каждое его слово? Разве не приняли его у костра Большого Совета, в присутствии двух Царей и их лучших людей? Разве не предки водили моей рукой, когда я записывал их на шкуры?
Так чего же мы дожидаемся? Когда предки отвернутся от нас, наслав болезни и печали?
…Народ загудел, болезней и печалей никто не хотел, и вообще предков шибко уважали и обижать побаивались. Тем более, что многих упомянутых мною «уже предков» они знали лично и могли представить их реакцию на такое паскудное отношение к жизни.
…В племени ирокезов сейчас семьдесят четыре человека. — Продолжил я (бабы с детьми, ясное дело, не в счет). — А еще сто тридцать один хотят ирокезами стать этой весной. Да еще Чужаков восемь десятков. Всяких пришлых, что живут вокруг озера, еще десятка шесть. Да аиотееков три десятка! …И все они должны следовать нашему Закону! — Добавил я максимально жестко и даже швырнул оленью кость в огонь, дабы все прониклись важностью момента.
Потревоженные уголья вспыхнули, озарив на мгновение лица всех собравшихся, и я почувствовал, что они и впрямь прониклись.
— Мы никого не заставляем принимать наш Закон насильно. — Продолжил я в полной тишине. — Но коли живешь на землях, находящихся под приглядом наших Предков и наших воинов, живи по законам Ирокезов!
