Александр Харников - Брянский капкан
– Скорее всего, они найдут лишь вчерашний день, – хмыкнул Мосли. – Вы передали немцам информацию об этой субмарине?
– Передал, сэр Освальд, – ответил капитан Рамзи. – Эта информация была одновременно передана и в Брест, и в Портсмут, и в Скапа-Флоу. Вот только в Бресте и Портсмуте ответили, что ловить субмарину такого типа – абсолютно бесполезное занятие. Тем более что прошло уже около суток, и никому не известно, где она может быть сейчас. А в Скапа-Флоу адмирал Тови послал нас так далеко, куда мы еще не ходили. Он оказался пока единственным в Британии, кто отказался присягать королю Эдуарду.
– Узнаю старину Тови, – ухмыльнулся Мосли. – Очень жаль, что он не с нами. И что вы теперь намерены делать?
– С русской субмариной и королем Георгом на ней, скорее всего, сделать уже ничего не возможно, – ответил капитан Рамзи. – Что же касается Скапа-Флоу, то я думаю послать туда своих переговорщиков под охраной буров. И намекнуть последним, чтобы в случае провала переговоров они вырезали всех, кого можно.
– Хорошо, старина, – кивнул Мосли, – они вырежут, или их вырежут – нам, собственно, без разницы. И теперь просветите меня – что это за русская ОСНАЗ-команда, и почему та субмарина подняла Андреевский флаг? Ведь Российской империи не существует уже четверть века. Я ведь в последнее время был несколько оторван от мировых событий.
Капитан Рамзи собрался было открыть рот, чтобы ответить, как в дверь постучали.
– Войдите, – недовольно бросил Рамзи.
Молодой человек, появившийся на пороге, вскинул руку в нацистстком приветствии. Рамзи и Мосли в ответ сделали то же самое, после чего визитер доложил:
– Сэр Освальд, сэр Арчибальд, нам только что передали, что катер с его величеством прошел Тауэрский мост. Через двадцать минут он будет здесь.
27 мая 1942 года, полдень. Лондон, набережная у зданий ПарламентаНад богато украшенной яхтой гордо реял красно-сине-золотой королевский штандарт Британской империи. На берегу, у здания Парламента, собрались члены обеих его палат. А вокруг – люди, наряженные в костюмы английских и шотландских гвардейцев и йоменов Тауэра. А вот солдат 2-го Блумфонтейнского полка, которые и превратили возвращение короля Эдуарда из мечты в реальность, здесь не было. Они несли службу с другой стороны Парламента, подальше от глаз коронованных особ.
Оркестр заиграл «Боже, спаси короля!», и на трапе появились двое – король Эдуард VIII в строгом мундире и его супруга, королева Уоллис, из-за которой Парламент в свое время и лишил его трона. Сейчас же те самые парламентарии кланялись вернувшемуся монарху, включая и тех лордов, кто имел право этого не делать. Все осознавали, что нужно вести себя примерно, чтобы не разделить судьбу тех членов обеих палат, которых застрелили прямо на заседании сегодня утром, или оказаться в застенках Вандсворта, как арестованные сегодня их коллеги.
Низко кланяясь, короля встретили лорд Редесдейл, новый спикер Палаты лордов, и капитан Рамзи, новый спикер Палаты общин, а также сэр Освальд Мосли и представитель Германии рейхсляйтер Рудольф Гесс. После этого король с королевой чинно проследовали в Палату общин, где к членам нижней палаты присоединились и лорды.
Первым выступил лорд Редесдейл.
– Ваши королевские величества, – сказал он, – еще вчера все лорды единогласно признали требование вашего отречения в тридцать шестом году вопиющей несправедливостью. И мы нижайше просим вас вернуться на по праву принадлежащий вам трон. Да здравствует король Эдуард!
Выступление сэра Рамзи было выдержано в том же ключе. После этого король Эдуард милостиво согласился вернуться на трон.
– Джентльмены, – сказал он, – нам предстоит немало сделать для того, чтобы поднять нашу многострадальную империю из руин, в которые превратил ее мой братец Альберт, незаконно занявший мой трон под именем Георга Шестого. Поэтому прошу вас оставить на время все церемонии. Нам необходимо назначить новых министров взамен преступного кабинета узурпатора. Мы должны заключить мир с Германией, нацией, родственной нам не только по духу, но и по крови. И мы обязаны сделать всё, чтобы в Англии воцарился настоящий мир – без засилья еврейского капитала, без прессы, пишущей под диктовку из-за границы, без большевизма и социализма. А главное, чтобы никто не подверг сомнению права и привилегии титульных наций – англичан, шотландцев, валлийцев и ирландцев.
После длительных аплодисментов король продолжил:
– Прошу вас, джентльмены, назначить сэра Освальда Мосли премьер-министром Британской империи. Знаю, что он не является членом парламента, и посему, по обычным правилам, не может занимать эту должность. Но экстраординарные времена требуют экстраординарных мер, и никто не показал такой твердости духа и таких заслуг, как сэр Мосли. Кроме того, я награждаю сэра Мосли Большим крестом Превосходнейшего ордена Британской империи. Церемония награждения пройдет в Вестминстерском аббатстве в ближайшие дни.
Эту же награду заслужил капитан Арчибальд Мол Рамзи, человек, сделавший больше для восстановления справедливости, чем какой-либо другой член парламента. Его я хочу назначить министром иностранных дел Британской империи. Прочие же кандидатуры мне представит премьер-министр в ближайшие дни. А пока попрошу вас поддержать эти две кандидатуры.
Каждый член парламента поднял руку, после чего король кивнул.
– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он. – Далее, я приветствую в этих стенах рейхсляйтера Гесса, прибывшего в наше отечество как миротворец, но ввергнутого режимом узурпатора в узилище. За его стойкость, благородство и труды для сближения наших народов прошу его стать почетным кавалером Большого креста превосходнейшего ордена Британской империи.
Далее, я прошу его немедленно обсудить с премьер-министром и министром иностранных дел условия мира и сотрудничества наших великих держав, а также совместной борьбы с большевизмом и засильем еврейского капитала.
Гесс встал и поклонился. Король добавил еще несколько фраз и отбыл в свою временную резиденцию в Кенсингтонском дворце – Букингемский дворец после вчерашних событий был непригоден для проживания короля.
27 мая 1942 года, вечер. Лондон, Даунинг Стрит, 9Присутствуют:
премьер-министр Британской империи, сэр Освальд Мосли;
министр иностранных дел сэр Арчибальд Мол Рамзи;
рейхсляйтер Германского рейха Рудольф Гесс.
– Отличный портвейн, сэр Мосли, – сказал Гесс с сильным немецким акцентом. – Вы и представить себе не можете, какой дрянью меня поили в вашей тюрьме. Впрочем, у вас, наверное, было немногим лучше.
Мосли откашлялся – ему-то как раз доставляли и дорогие вина, и кубинские сигары, и устрицы, и прочие деликатесы… Тем временем Рамзи предложил:
– Так давайте же выпьем за союз наших народов! Да здравствуют король Эдуард Восьмой и вождь немецкой нации Адольф Гитлер!
Мосли, Гесс и Рамзи выпили стоя, после чего Мосли сказал:
– Мы тут приготовили наше предложение по тексту договора о мире, дружбе и союзе между Британской империей и Германским рейхом. Вот, посмотрите.
Гесс пролистал тоненькую папку, делая пометки на полях. Потом он внимательно посмотрел на Мосли:
– Герр министр-президент (так по-немецки будет премьер-министр), – сказал Рудольф Гесс, – этот проект мне в общих чертах нравится. Есть, впрочем, несколько моментов, на которые я бы хотел обратить ваше внимание. Например, вы пишете о прекращении союза с Соединенными Штатами, но там нет ни слова об объявлении им войны.
Рамзи осторожно откашлялся.
– Герр рейхсляйтер, – сказал он, – мы бы хотели бы добиться обратного – выхода Соединённых Штатов из войны с Германией, и мы готовы передать американским дипломатам соответствующую ноту.
– Ладно, это стоит обдумать, – кивнул Гесс. – Далее. Тут нет ни слова о компенсации Германии за потерянные ею по Версальскому договору колонии.
На этот раз ответил Мосли.
– Герр рейхсляйтер, – сказал он, – мы готовы отдать Германии все ее африканские колонии. Их границы можно будет перечислить в приложении к договору. Что касается тихоокеанских владений Второго рейха, то они сейчас принадлежат Японской империи и не находятся в нашей власти.
– Хорошо, – продолжал Гесс. – Хотелось бы еще получить письменные заверения, что Британская империя признает фактическое изменение европейских границ.
– Кроме Нормандских островов, – ответил Мосли. – Они должны вернуться в состав Британской империи. Но мы готовы отдать их в аренду Германии до конца войны за символическую сумму – например, один фунт стерлингов в год.
– Допустим, герр министр-президент, – кивнул Гесс. – И последнее, самое важное – в вашем документе нет ни слова о вступлении Британской империи в войну с жидобольшевизмом.
