Тамара Вепрецкая - Сантрелья
— Абдеррахмана?! — вскрикнула я, будто ошпаренная дорогим сердцу именем.
Мужчины встревоженно воззрились на меня.
— Абдеррахмана все еще нет, — прошептала я испуганно. — Наверное, все-таки с ним что-то случилось.
— Ты жена его? — в лоб спросил еврей.
От неожиданности я густо покраснела, и — ком в горле не позволил мне издать ни звука — я лишь отрицательно помотала головой.
— Ты любишь его? — не то спросил, не то констатировал Хайме печально и налил вина в мой кубок. — Выпей это.
— Вы хотите споить меня! — возмутилась я.
— Это единственное, чем я могу сейчас облегчить твои страдания, — признался он. — Вино дает забвение.
Я повиновалась и, сделав несколько глотков, пробормотала:
— Простите, я прервала вас. Продолжайте, пожалуйста.
— Узнав о восстании, Санчуэло отдал приказ идти на Кордову с усмирительно-карательной экспедицией. И вскоре выступил в поход. Но до Кордовы бедолага добрался практически в полном одиночестве, — еврей захихикал. — Говорят, даже его наложницы разбежались. А многие берберы, изменившие Санчолю и в трудную минуту оставившие его, возвратились в Толайтолу и, пользуясь неспокойным положением в халифате, объявили себя гарантами порядка в городе и мстителями за Санчоля.
— Почему мстителями? — изумились мы с Колей.
— Этот незадачливый отпрыск Аль-Мансура весной, когда достиг Кордовы, был убит Аль-Чаббаром.
— И берберы так с тех пор и хозяйничают в городе?
— Представляя собой военную силу, они держат весь город в страхе: грабят мирных жителей, обижают евреев, оскверняют синагоги, препятствуют деловой жизни города, установили огромные пошлины с торговли, причем плата вносится и в самом городе, и при въезде сюда, и при выезде отсюда…
— Рэкет! — хором отреагировали мы с братом.
— Стало трудно и жить и работать. Но и в самой Кордове дела не лучше, — вздохнул еврей. — Однако я утомил вас своей бо-товней. Располагайтесь на отдых. Утро вечера мудренее. Надеюсь, все же к утру Абдеррахман вернется. Я не верю в его…, — он запнулся.
— Гибель? — подхватила я.
— Нет-нет, — поторопился исправить ошибку Хайме. — С ним ничего не случится. Не забивайте себе этим голову. Не притягивайте дурных мыслей.
Он вышел и вскоре вернулся вместе с женщиной: они принесли нам пледы. И мы улеглись прямо здесь же на полу. Усталость и алкоголь сделали свое дело, и я уснула, несмотря на тревогу в душе.
Но утро не принесло нам никаких вестей от Святогора. Хозяин с утра отсутствовал, а днем, возвратившись для сьесты, поделился с нами своими мыслями:
— Утром я отправил второго сына к вашему лагерю в горах. Лошади ваши под присмотром. Мальчики мои будут сменять друг друга через несколько часов. Об этом не волнуйтесь.
— Что же нам делать? — спросил Николай.
— Я думаю, пока — ждать. Абдеррахман говорил, что вы едете в Кордову с поручением от его господина. Если он в ближайшие дни не объявится, поедете сами. Да, — спохватился Хайме, — Абдеррахман просил приобрести для вас оружие. После сьесты я возьму Николаса в оружейную лавку, где мы добудем все необходимое.
— Но у нас нет денег, — выпалила я.
Еврей хитро улыбнулся:
— Сочтемся.
Я отпрянула, а Хайме тут же объяснил:
— Абдеррахман оставил все ваши вещи у меня, когда вчера приходил ко мне один. Так что в долгу вы не останетесь.
Вечером Николай принес нам по красивому кинжалу из дамасской стали, из тех, что изготовлялись только здесь, в Толедо. Город ведь и по сей день славится своими оружейниками.
А Святогор так и не появлялся. Не появился он и на следующий день. Я уже оплакала его. Отчаяние в моей душе сменялось апатией, и я эгоистически даже нашла для себя успокоение: дескать, судьба сама избавила меня от бесперспективной любви. Но утешения это не приносило. Образ Святогора чеканно отпечатался в моем сердце. И тот же эгоизм говорил мне, что без него мы погибнем. Но моя собственная гибель виделась мне долгожданным избавлением. Теперь сами небеса доказали невозможность наших отношений, и поэтому меня уже не удивило, что и на третий день мы ничего не знали о судьбе Святогора.
Однако, хозяин никуда не отпускал нас. Он исправно посылал сыновей сторожить и кормить наших коней. Мы продолжали пользоваться его радушием и гостеприимством. Он оберегал нас и развлекал беседой. Вероятно, Абдеррахман был дорог ему, если во имя его, он с таким вниманием принимал совершенно неведомых ему чужестранцев. Вечером третьего дня Хайме предложил нам обсудить создавшуюся ситуацию.
— Абдеррахман, по всей вероятности, пока не сможет к вам присоединиться, — заговорил он. — Значит, наверное, чтобы не терять больше времени, утром вам следует продолжить ваш путь. Абдеррахман либо догонит вас в пути, либо найдет вас уже в Кордове. Суть вашего поручения мне неизвестна, но я и не пытаю вас. Отправляйтесь с миром.
— Пожалуй, вы правы, Хайме, — согласился Николай. — Мы благодарны вам за все, что вы для нас сделали. Но мы бы хотели получить обратно свои вещи.
— Нет сомнений, — лукаво улыбнулся хозяин. — Я лишь возьму с вас за проживание. Я, однако, выполню просьбу Абдеррахмана и пополню ваши запасы продовольствия. И еще я оставлю третью часть всех средств для Абдеррахмана, я думаю, вы согласитесь, что когда он вернется, ему тоже понадобятся деньги.
"Хитрый еврей, — подумала я. — Вот почему он прикидывался, что не верит в его гибель. И вот почему он держал нас целых три дня. Мы не знаем, сколько он сдерет с нас. Да мы и вообще ничего не знаем о деньгах этого времени".
Внезапно раздался громкий стук в дверь.
— Это сын вернулся, — откликнулся Хайме и вышел.
— Коля, что будем делать?
— Отсюда надо уезжать.
— Куда? Обратно?
Брат замялся, вздохнул и признал:
— Да, обратно. Но и обратный путь — для нас проблема.
Он вдруг задумался и добавил:
— Святогор не погиб.
Я вскинула голову.
— Вспомни рукопись, — бросил Коля.
— Да, но мы могли как-то нарушить ход событий.
— Нет, мы тоже присутствуем в рукописи. Ты разве забыла? Хорошо бы все же дождаться его здесь…
Надежда затрепыхалась где-то в глубине моей измученной души.
Послышался звук шагов, и в комнату вошел Хайме. За ним порог переступил сгорбленный старик, закутанный в плащ с головы до ног и опиравшийся на посох.
Глава тридцать пятая ВЫБОР
Меж небом и землею у пропасти бездонной
Вдруг возник я ненароком,
Я дно ее увидел отрешенно
То ль разумом, то ль оком.
Уже я в бездну сердцем устремился,
Склонился на мгновение, другое;
Душа померкла, взор мой помутился.
Такой она зияла чернотою!
Густаво Адольфо Беккер /в переводе Т.Вепрецкой/Старик скинул плащ и распрямился. Перед нами предстал Святогор. Я невольно вскочила, но что-то удержало меня на месте.
— Я же говорил, что он жив! — воскликнул Николай.
— И я уверял вас, что он обязательно вернется, — подхватил Хайме.
— А кто говорил, что я мертв? — возмущенно-весело вскричал Святогор.
Я промолчала. Я ведь тоже не произносила этого вслух: я просто страдала в душе.
— Ты говорила, что я мертв? — набросился он на меня. — А я жив! Хотя ты, конечно, надеялась, что я избавил тебя от необходимости делать мучительный выбор?
В поведении и во всем внешнем виде его что-то меня насторожило, что-то показалось мне неестественным в этой шумной браваде. Лицо его сохранило следы не то побоев, не то падений и выглядело несколько осунувшимся. И тут до меня дошло: Святогор был пьян. Возмущение мое не имело границ, гнев сделал меня глухой и слепой. Не вправе обрушивать на него свое негодование, я просто отвернулась от него, отошла в самый дальний угол комнаты и гордо опустилась на пол. Коля молча наблюдал за всеми и, чтобы сгладить неловкость, вызванную моим поведением, сказал:
— Мы рады, что ты цел и невредим. Мы очень волновались за тебя.
— Садись, Абдеррахман, отдыхай, — Хайме ласково потрепал его по плечу. — Я распоряжусь, чтобы тебя покормили. И ты расскажешь нам, что же с тобой приключилось, — и хозяин вышел.
Святогор молча и как-то тяжело опустился на подушки, уронил голову в ладони и потер лицо, словно снимая усталость.
— Нам надо немедленно покинуть город, — проговорил он. — Ночью, однако, это опасней, чем днем. Утром мы затеряемся среди людей и попробуем выбраться отсюда.
Говорил он совсем серьезно и, хотя в голосе его все же мелькали чужие нотки, он не производил впечатления нетрезвого человека. Я ждала, что он подойдет ко мне и попробует мне что-то объяснить. Но он даже не смотрел в мою сторону и разговаривал только с Колей.
