Александр Логинов - Разбойник
– Эмиру ихнему, будь он неладен, – ворчливо ответил Ерофей, застегивая пряжку на шеломе.
Андрей подвинулся к трапу, уступая место матросу с ведром. Тот проворно опрокинул ведро, обливая борт жидким мылом.
– Грек он, эмир-то. Веру нашу отринул, тепереча его Искандером звать, – сообщил Ерофей, поднимаясь по трапу за государем на кормовой кастель.
– Гы, – заржал князь. – Обрезание, поди, сделал?
– Не без этого, – Ерофей взял первый попавшийся арбалет и согнулся, натягивая тетиву, справившись с ней, он вложил на место короткий болт. – Хуже всего, что единоверцев наших он преследует жестоко.
– А как он эмиром-то стал? – поинтересовался Андрей, выжидая, когда галеры подойдут на дистанцию прицельного выстрела. – Черт бы побрал этот ветер, – в сердцах сказал Андрей, наблюдая, как стремительный порыв ветра отнес его стрелу в сторону.
– Осман его эмиром сделал, – успел ответить Ерофей, прежде чем раздался грохот выстрела, и упал от сотрясения. Корабль содрогнулся от мощного удара. Андрей еле устоял на ногах, а вот Ерофей упал, нечаянно нажав на спусковой механизм.
Арбалетный болт с огромной силой вонзился в толстую доску, прошив ее насквозь.
Первая фуста атаковала наву таранным ударом. Турки имели связь между собой, так как помимо уханья барабанов вовсю дудели трубы на их галерах.
Матросы успели сбросить на веревках мешки с шерстью (вот зачем Лука Фомич их купил!) в месте столкновения, это позволило самортизировать удар каменного ядра о борт навы и погасило энергию разогнавшейся галеры. Обшивка выдержала, галеру отбросило назад, но кто-то успел закинуть на фусту кувшин со смесью жира, смолы и белой нефти. Кувшин разбился, заливая нос галеры. С площадки на марсе в нее летели камни, стрелы. Воевода посадил на нее всех немногочисленных татар Булата. Огненная стрела воспламенила горючую смесь. Османы поспешили убраться подальше от навы, туша возгорание. Часть пожарников и гребцов посекли осколки от двух гранат, брошенных с навы чьей-то меткой рукой. Да и стрелы и арбалетные болты щедро собрали богатый урожай среди турок.
Андрей выцеливал офицера на носу каторги, уж очень он приметная мишень. Князь поразил его с первой стрелы, правда, попал не совсем туда, куда целил, но тоже неплохо. Граненый наконечник пробил кольчугу, впившись в низ живота османа. Вторая стрела князя ушла мимо цели, но задела османа, стоявшего рядом со вторым офицером. Дальше Андрей просто торопливо пускал стрелы наобум, так как галера стремительно неслась на таран. Гребцы на ней вне достигаемости стрел, но воины на верхней палубе вполне себе мишень, а при такой скученности промахнуться сложно, куда-нибудь да, попадешь.
Османы отвечали градом стрел. Греческий матрос только поднял арбалет, чтобы прицелиться, как турецкая стрелка вонзилась ему в лоб, чуть выше подзора шелома. Матроса отбросило назад, а пальцы уже давили на спусковой механизм, стрелка с огромной силой впилась в толстую доску над головой князя.
Матрос еще был жив, он лежал на спине, подогнув колени, судорожно зажав слабеющей рукой страшную рану, и смотрел на Андрея с такой невыносимой тоской во взгляде, что князя пробрала нервная дрожь. Андрей быстро отвернулся, вновь натягивая тетиву своего лука, не в силах смотреть в глаза умирающему человеку.
Рядом с князем его место у бойницы занял здоровенный бугай с большим франкским арбалетом. Выстрелив, он умело и сноровисто перезарядил самострел, но повторно выстрелить не успел. Корабль содрогнулся, закачавшись на волнах. Турецкая галера протаранила борт навы. Андрей тоже покачнулся, но удержался на ногах, а вот сосед неловко ткнулся носом в стенку кастеля, пустив кровавую юшку. Здоровяк выругался, и Андрей с удивлением признал в нем невесту воеводы – Клару. Дородная деваха, в броне казавшаяся великаншей, по-детски ладошкой то зажимала разбитый нос, то разглядывала кровь на ладони и испуганно ойкала. Потом, устыдившись своего поведения, девушка решительно приподняла самострел, тщательно наведя его на толпившихся на палубе галеры вопящих в полный голос осман, и выстрелила. Сразу же моментально отпрянула от бойницы, опасаясь турецких лучников.
– Ты особо не высовывайся, – посоветовал Андрей, искоса наблюдая за девушкой. – Навела на палубу и стреляй, болт сам найдет себе цель.
Патрицианка поняла корявую речь князя и согласно кивнула в ответ. Вот и славно. Сам Андрей решил подняться на верхнюю площадку кастля, там и обзор получше, и из лука сподручней стрелять. Что касается опасности – да, щиты-павезы не самая лучшая защита от стрел, стены кастля в этом плане – надежней будут, но обзор наверху лучше, а главное, ветерок обдувает. В полном доспехе запариться можно, пот льет градом и страшно хочется пить. Бочонок с разбавленным вином рядом, но чем больше пьешь, тем сильнее мучает жажда.
Когда Андрей поднимался наверх по узкой и крутой лестнице, корабль ощутимо наклонило, словно кто-то обладающий сказочной силой пытался опрокинуть корабль на борт. Поднявшись наверх, Андрей осмотрелся. Османская галера под нескончаемый грохот барабанов уже дала задний ход, вытаскивая свой тяжелый, окованный бронзой клюв из пробитого борта навы.
Мешки с шерстью, сброшенные на веревках с палубы навы, запутались в надводном таране галеры, канаты, удерживающие их, опасно натянулись, весла галеры ритмично вспенивали воду. Крен княжеского корабля увеличивался до тех пор, пока урман не перерубил своей секирой натянутые, как стрела, тросы. Нава, освободившись от захвата, закачалась на волнах. Данила растянулся на палубе, но не выпустил свою секиру из рук.
Турецкая баржа все еще дрейфовала в отдалении, пока не принимая участия в атаках на корабль Андрея, с нее только лишь летели стрелы и камни в сторону навы, но как-то вяло, да из-за дальности и ветра стрелы не были опасны для одоспешенных защитников, а вот с камнями дело обстояло хуже, они наносили ощутимый урон кораблю. Вот стрельцы каторги, те били на поражение. Подавить османских стрельцов не получалось, они надежно укрыты с боков огромными щитами, а спереди их защищали хорошо защищенные пластинчатыми бронями воины с крепкими, обитыми толстой кожей, круглыми красными щитами и в таких же красных тюрбанах.
Вражеская боевая галера оказалась практически неуязвима. Другое дело фуста с противоположного борта, эта хищная галера как две капли воды походила на галеру, принадлежавшую прежде князю, а воины на ней почти все в белых тюрбанах защищены поголовно кожаными кирасами, стегаными халатами, лишь немногие из разбойников имели короткие кольчуги и пластинчатые брони.
Андрей переключил свое внимание на эту фусту, капитан которой опять упрямо шел на таран навы. На этой легкой и узкой галере, помимо пушки, имелись еще некоторые метательные приспособления, сейчас задействованные капитаном. Стреломет метал копья средней величины, выламывая павезы, закрепленные вдоль фальшборта навы.
На самой большой галере-каторге, помимо стрелометов и пушки, еще имелось устройство для метания маленьких каменных ядер. Его принцип работы аналогичен стреломету, только вместо огромной стрелы использовалось обычное ядро правильной формы.
Нава оказалась под перекрестным обстрелом, повсюду над палубами летели щепки, разбитые доски, ядра и копья легко разбивали щиты-павезы. На корабле появились первые раненые, кого-то задело, сломав руку разлетавшимися частями павез, кому-то не повезло – ядро зацепило плечо, раздробив кости. Но особых потерь среди оборонявшихся не было. На корме всего один убитый и двое раненых.
Как обстоят дела на носовом кастле, Андрей мог только догадываться, но внизу, на палубе, у рыцарей, все хорошо. Пока все живы и даже не ранены – качество их доспехов тому главная причина. Урман как раз изготовился швырнуть здоровенный камень, его цель – весла галеры. Правильно, сейчас главное переломать как можно больше весел на каторге, а с фустой они справятся и так.
Андрей метал стрелы, выцеливая прислугу стрелометов. Убить никого не убил, но прежде чем фуста врезалась в борт навы, пятерых поранил, это точно. Результат тарана галеры был смешным, сломали пару досок обшивки, и только. Спасибо строителям, почти все корабли, выходящие с верфей итальянцев, имели железные полосы, стягивающие по периметру борта кораблей[100]. Нава Андрей не была исключением.
Князь отбросил лук, схватив приготовленные загодя Кузьмой самодельные гранаты[101]. Фусту закидали самодельными взрывными устройствами, и толку от гранат вышло не в пример больше, чем от обстрела из луков и арбалетов. Выживших после череды взрывов осман, перебили стрелами.
Осиротевший кораблик, полный искалеченных и пораненных турок, остался качаться на волнах. Если кто и не был убит или ранен, то он благоразумно предпочел таковым притвориться. Минус один. Осталось еще четыре корабля. Нет. Уже три.
