Александр Логинов - Разбойник
– Хорошо. Я согласен.
Утром следующего дня, когда все товары были уже погружены на наву и разрешение покинуть порт было на руках у Луки, на пристань доставили пленников. Воевода передал мешки с золотом, чиновник предварительно взвесил его, прощупав каждую монетку и попробовав ее на зуб. Сама процедура пересчета и взвешивания заняла больше двух часов, осман никуда не торопился.
Как только освобожденную команду фрегата доставили на борт навы, Андрей недосчитался троих матросов, именно их казнили прошлым утром. Эмир прислал Андрею подарки. Да, именно Андрею их вручили, преподнеся на трех медных блюдах. Три свертка. Три отрубленные головы казненных бедолаг, завернутые в куски тонкой шелковой ткани. Более чем прозрачный намек. Андрей вынужденно поблагодарил посланца эмира, с трудом сдерживая ярость, готовую выплеснуться наружу сметающей все на своем пути лавой.
Портовые баркасы за небольшую плату вывели корабль из порта, и на наве подняли паруса, оставляя за кормой столь негостеприимный город, куда Андрей пообещал еще вернуться с визитом вежливости. А в знак уважения к эмиру взять с собой три-четыре сотни отчаянных сорвиголов, готовых на всё.
Корабль взял курс вдоль побережья, на запад. Воевода отвел душу – казнил всех пленных разбойников. Совершить казнь поручили молодому рабу Аваку, воевода хотел убедиться в его лояльности. Крепко сжав зубы, с мертвенной бледностью на лице, парень подчинился, постепенно ожесточаясь, кромсал крест-накрест тела пленников, отрубал им головы и вспарывал животы.
Убив последнего пленника, а их в живых-то оставалось меньше дюжины, остальные задохнулись в бочках, когда нава стояла в порту, парень швырнул меч под ноги воеводы. Авак полностью погрузился в себя, не реагируя на внешние раздражители.
– Пусть отойдет, – Кузьма отстранил друга, возмущенного наглостью парня – швырнуть меч под ноги, и кому – воеводе!
Самое интересное, что Клара наблюдала за расправой с высокой кормы навы и, похоже, ничуть не была шокирована, и даже ни разу не ужаснулась. Отношение к смерти у людей нынешних сильно отличалось от чувств их потомков. Барышня двадцатого века давно бы упала в обморок, а Клара смотрит на происходящее, как на очередное развлечение.
Препятствовать воеводе в маленькой мести Андрей даже не подумал, никто из его людей не понял бы жест человеколюбия. Смерть трех моряков, а они считались людьми князя, требовала отмщения. Каждый, кто служит государю, должен видеть, что за их смерть последует жесткая и неотвратимая кара. И какая разница, кто будет убит – сам эмир, отдавший приказ, или его люди. Воевода даже собрался разграбить несколько ближайших рыбацких деревенек, и Андрей дал добро на это. Но пока команда без всякой суматохи деловито готовила корабль к бою. То, что бой будет, никто не сомневался.
Вострая сабля с Ерошкой на палубе навы не показывались. Андрей подбросил им интересные грамотки. Копии с этих злополучных грамот, Андрей предусмотрительно велел сделать, так чтобы послы об этом не знали. Булат порешил сурожан, представив дело так, что молодые купцы сами, обоюдно закололи друг друга. Татарин в сундуке обнаружил разные грамоты, их он прихватил с собой, а вот кости он раскидал по полу, и бросил на стол с десяток золотых монет, остальные же золотые, он сложил в кучку, рядом с одним из купцов. Всякий поймет, поссорились молодые люди и сгоряча схватились за оружие.
У Булата была веская причина убить обоих сурожан. Один из них, как оказалось, сын беглого гостя, нашедшего приют под крышей Тферского князя. Того самого гостя, чьим теремом вместе с подворьем московский государь одарил его государя.
Беглые купцы, как видно их грамоток, резиденты иностранных разведок. Один точно работал на Геную и Византию одновременно. Вернее, на ту партию в Царьграде, которая стояла за унию. Русь для нее, что кость поперек горла, и следуя извечной ромейской традиции смуты с претендентами на престол, униаты спонсировали претензии дяди московского государя. Пока на Москве смута, Руси не до положения дел в Царьграде. И ведь все верно рассчитали, змееныши. Грамоткам этим – цены нет, вот только боярин даже не поблагодарил Андрея за них. Да что там, за спасение из эмирской тюрьмы он даже спасибо не сказал. Гордый.
Глава 12
В условленное место пришли засветло. Зашли в бухту, очень напоминающую норвежские фьорды, окруженную со всех сторон черными скалами, с богатой растительностью. Идеальное место для курорта. Встали на якорь. Спустили лодку на воду. На берегу их ждали. Убедившись, что приплыли именно те, кого они ждали, турки принялись отрывать закопанные бочки с хранившимися в них луками.
На берег высаживаться Андрей отказался. Ждал, когда турки погрузят бочки на свою зарбуну – большую лодку, похожую на баркас. Османы не обманули, два лука, действительно, были превосходны, но и цена им запредельная – по пятьсот френги, так османы называли дукаты. Еще три дюжины луков отличного качества – по четыреста френги за каждый, остальные – по сотне. Бешеные деньги. Вооружить две сотни лучников превосходными луками обошлось Андрею в сто одиннадцать килограммов чистого золота. Андрей бы купил еще, да больше не было таких. А обычных татарских луков в вотчине Андрея у самого много. Из обычного лука можно пробить кольчугу на двести шагов, а уж эти – вообще супероружие!
Булат все проверять не стал, только выборочно проверил, сделав с десяток выстрелов по мишени на наве. Татарин остался доволен оружием.
Османам передали золото, те принялись его взвешивать, на привезенных с собой весах. Что-то у них не пошло, пришлось перевешивать. Турки явно тянули время, но вот все сошлось, и они, забрав с собой сына Ибрагима, поплыли к берегу.
Князь поторопился вернуться на корабль, опасаясь предательства со стороны осман. Булат как всегда оказался прав, Ибрагим сдал их с потрохами. Османы, удалившись от них на полсотни метров, достали спрятанное оружие и осыпали их стрелами. Турецкие гребцы бросили весла, взявшись за оружие: часть прикрывала стрельцов круглыми щитами, похожими на татарские. Андрей с Булатом отвечали. Искусству стрельбы из лука со щитом на левой руке князя обучил Афанасий, за что ему Андрей не раз говорил огромное спасибо.
Князь вроде бы не мазал, но убить никого не получалось, османы тоже умели отбивать стрелы. Лишь Булат смог подстрелить двоих, осман неправильно подставил щит, стрела татарина прошила его вместе со щитом, а вторая стрела вонзилась в горло стрельцу, стоявшему за щитоносцем.
За перестрелом Андрей не обратил внимания на новую опасность. Зато Булат все примечал, он первым увидал появившуюся из-за скалы галеру, разгонявшуюся на веслах. Вот попали так попали. Гребцы поднажали, лодка успела спрятаться за наву. На корабле заскрипели подъемные механизмы, поднимая лодку вместе с грузом на борт.
На наве не мельтешили, все вооружены и одоспешены, даже матросам выдали кому кожаную куртку с кирасой, кому простеганный халат, кому фряжский жак из толстого слоя проклеенной и простеганной материи, этого добра на корабле хватало. Воевода громким голосом раздавал команды, когда со стороны входа в бухту появились еще корабли, и они шли не таясь, под ровный рокот барабанов.
Самый опасный противник из них – каторга, шедшая в центре ровного строя. По бокам от галеры шли две фусты. А за ними, отставая, двигалась обыкновенная баржа, под завязку набитая воинами. Впрочем, на галерах вооруженных людей и без того хватало.
– Мать честная! – Андрей уставился на вражеские корабли, рассекавшие голубые воды бухты.
В чувство князя привел Лука, бесцеремонно ткнув государя в бок.
– Могли бы для порядку потребовать досмотра товаров, – с явным недовольством в голосе сказал воевода.
– А зачем? – Булат, поднимавшийся по лестнице на корму навы, обернулся к воеводе. – И так понятно, что недозволенное купили.
– Хватит болтать, – на палубу в полном боевом облачении, звеня кольцами кольчуги, вышел боярин Вострая сабля. – Делом займитесь!
– Надерем Алексашке задницу! Прости меня, господи, за прегрешения мои, – поддакнул боярину Ерошка, не пожелавший, даже в час опасности, расстаться с рясой. Ладно хоть кольчугу поддел под нее да нацепил поверх кольчужного капюшона на голову железную капеллину.
– Пряжку застегни, дурень, – беззлобно огрызнулся Лука.
– Какому такому Алексашке ты задницу надрать собрался? – с вопросом обратился к Ерошке князь, пристегивая шестопер к поясу.
– Эмиру ихнему, будь он неладен, – ворчливо ответил Ерофей, застегивая пряжку на шеломе.
Андрей подвинулся к трапу, уступая место матросу с ведром. Тот проворно опрокинул ведро, обливая борт жидким мылом.
