Александр Харников - Брянский капкан
Но испугалась только я одна. Папа и мама сразу стали собранны и деловиты, как будто им предстоял светский прием, а не бегство из нашей любимой Британии. Ну, а сестрица Марго, так та просто приплясывала от нетерпения. По-моему, ей хотелось поскорее оказаться внутри подводной лодки и все там осмотреть и потрогать собственными руками. Она у нас совсем еще ребенок.
26 мая 1942 года, 16:05. Лондон, Букингемский дворецМайор 2-го Блумфонтейнского полка Пит Гроббелаар
Как только закончилось заседание парламента и тех депутатов, которые не были еще арестованы или убиты, разогнали по домам, мы с капитаном Рамзи сели в машину и помчались в Букингемский дворец. Ехать тут было совсем недалеко, всего-то чуть более полумили по прямой, мимо Сент-Джеймского парка. Войдя во дворец через главный вход, мы прошли через внутренний двор, заваленный трупами британских солдат, откуда попали на половину здания, отведенную королевской семье. Там картина была совершенно иной, и от открывшегося перед нами зрелища волосы у меня встали дыбом. Здесь порезвились какие-то маньяки, причем хорошо вооруженные и прекрасно подготовленные.
В дверях, соединяющих аудиенц-зал и Мраморную галерею, похоже, сработала адская машина. По всей галерее валялись изуродованные трупы и куски тел, стена напротив дверей была выщерблена и украшена огромной кровавой кляксой. Очевидно, что тех, кто пытался выломать дверь, этим взрывом разорвало на куски. Выйдя на лужайку, мы увидели, что все наши люди, атаковавшие дворец со стороны черного хода, были убиты. Целый взвод сгорел заживо в своей машине, и теперь все вокруг пропиталось запахом обуглившейся человеческой плоти. Остальных нападавших или забросали гранатами, или расстреляли из пулеметов, а потом беспощадно добили выстрелами в голову. Капитан Хендрик ван дер Пост лежал в луже крови, нафаршированный осколками гранаты.
Повсюду валялись стреляные гильзы, похоже, что нападавшие явно не жалели патронов. Подобрав несколько штук, я показал их капитану Рамзи.
– Посмотрите, Арчибальд, – сказал я, – это вам ни о чем не говорит?
– Это немецкие: пистолетная 9-PAR и от винтовки Маузера, – ответил он, внимательно рассмотрев мои трофеи. – А вот эта самая интересная. Она от русской винтовки Мосина. И не спрашивайте меня – чем сожгли машину с вашими людьми. На обычный огнемет это совершенно не похоже, как и на коктейль Молотова.
Сопровождавший капитана Рамзи невысокий светловолосый молодой человек в штатском костюме задумчиво покачал головой.
– Почерк этих таинственных незнакомцев, – сказал он, – очень похож на почерк русских «мясников», которые в последнее время расплодились в наших тылах на Остфронте.
– Вы точно в этом уверены, Герберт? – озабоченно спросил его капитан Рамзи.
– Абсолютно, Арчибальд, – ответил его собеседник, – как я уже вам говорил, примерно тот же почерк: быстро пришли, быстро всех убили, взяли то, что им было нужно, и также быстро ушли, оставив за собой один-два весьма неприятных взрывающихся сюрприза. И заметь, там они тоже никогда не оставляют живых свидетелей. Контрольные выстрелы в голову у них считается обязательной процедурой.
– Герберт, а откуда здесь могли взяться русские? – удивленно спросил капитан Рамзи.
– Арчибальд, – сказал светловолосый, – а вот это уже в ваш огород камушек. Это была чисто ваша операция, и вам лучше знать – где вы прокололись, и откуда сталинские агенты обо всем узнали.
– Вот дерьмо! – прокомментировал эти слова светловолосого Герберта капитан Рамзи. – Только этого нам и не хватало! Где же нам теперь искать этого проклятого Георга вместе с его бабами?
– Действительно, дерьмо, – согласился с ним Герберт, – и теперь фюрер точно сожрет нашего любимого адмирала Вилли. А бывшего короля Георга ты, собственно, можешь теперь и не искать. Если это действительно были русские «мясники» из их ОСНАЗ-команды, то он, скорее всего, уже надежно спрятан или даже уже вывезен с территории Британии. Вы можете, конечно, проверить русское посольство, но я почему-то уверен, что там вы не найдете ни одной живой души.
– Герберт, – поинтересовался я у светловолосого, – а почему моих людей добивали именно двумя выстрелами?
– Могу сказать вам только то, майор, – ответил мне Герберт, – что два выстрела – это минимальная очередь из русского штурмового автомата ППШ-42 под наш парабеллумовский патрон, которую ловкий человек может отсечь, нажав на спусковой крючок. Будете у нас в Берлине на улице Тирпиц-уфер, обязательно заходите. Я покажу вам несколько образчиков нового русского вооружения, в том числе и этот автомат. Сказка, а не оружие, не то что у наших криворуких инженеров из «Эрмы». Мальчики Штудента захотели получить себе такой же, но фюрер оказался резко против, не желая копировать у «этих недочеловеков». Весьма недальновидное решение.
Я уже давно понял, что Герберт – немецкий офицер, скорее всего, из Абвера. Только вот не слишком ли вольно он отзывается о своем вожде? О русских я знал только то, что они живут так далеко от нас, что это даже невозможно представить. И еще то, что у них всегда холодно, и правят у них ужасные комми, у которых все общее, даже женщины. Мне, цивилизованному человеку, трудно себе представить ни вечный холод, ни общих женщин.
– Пит, – сказал мне капитан Рамзи, – Герберт у нас ужасный оригинал. Все время твердит, что их командование и фюрер совершают большую ошибку, недооценивая русских. А по мне так это просто дикари, вроде ваших кафров, только с белой кожей.
– То же самое и я говорил еще в прошлом году, будучи на Остфронте, – с раздражением сказал Герберт, – тогда нам всем казалось, что дела идут лучше некуда. Когда зимой нашим как следует надрали задницу, сначала под Москвой, а потом на юге, то руководство, не желая слушать моих предостережений, сперва отозвало меня в Берлин, а потом сослало в ваше британское болото. И вот так получилось, что и тут я снова встречаю своих старых знакомых.
Я покачал головой. Насчет британского болота я с Гербертом был полностью согласен. Но вот насчет русских… Но о них я ведь почти ничего не знаю.
В этот момент к нам подбежал один из моих солдат.
– Сэр, – сказал он, – там написано такое… такое…
– Что там написано, солдат, – спросил я, – ты можешь мне объяснить по-человечески?
– Я не понимаю, сэр, – ответил солдат, – оно написано не по-нашему.
– Пойдемте, – сказал Герберт, – любопытно посмотреть – что же такое так напугало вашего солдата.
И мы пошли. Невозмутимый Герберт, чертыхающийся на каждом шагу капитан Рамзи и я, на душе у которого было мерзко и погано, будто я наелся так любимых французами лягушек, хотя я их ни разу и не ел.
Надпись, так напугавшая моего солдата, была сделана ярко-алой краской на стене караульного помещения у самых ворот при въезде на лужайку. Под надписью красовалась большая, чуть неровная пятиконечная звезда.
– Это написано по-русски, – сказал Герберт и, пошевелив губами, перевел: – «Здесь был Вася».
– Кто такой Вася? – не понял капитан Рамзи.
– Речь идет не о каком-то конкретном «Васе», – Герберт покрутил в воздухе пальцем, – а о «Васе» вообще. Короче, господа, это трудно объяснить, а понять это сможет только тот, кто подобно мне родился в России. Это привет от вашего любимого дядюшки Джо всем нам, а в особенности нашему фюреру, чтобы никто не сомневался, кто именно так нагло спер бывшего короля прямо из-под нашего носа. В молодости, говорят, господин Сталин тоже баловался такими вещами и знает в них толк.
– Герберт, – удивленно спросил я, – так вы родились в России?
– Да, майор, – с усмешкой ответил он, – еще во времена, как там сейчас говорят, «до без царя». Наша семья уехала в фатерлянд, когда я был еще в довольно юном, но уже вполне сознательном возрасте. А потому я прекрасно все помню и, как мне кажется, понимаю русских. Я так понимаю, что, вмешавшись в нашу игру, господин Сталин перевел европейскую ситуацию в положение «победитель получает всё». И думаю, что в роли победителя он видит себя и только себя.
– Вы думаете, что русские могут победить? – спросил капитан Рамзи.
– Я, – сказал Герберт, – просто предполагаю – о чем может думать господин Сталин, и зачем ему понадобилась вся эта рискованная эскапада. В последнее время на Остфронте стало происходить слишком много всего непонятного и пугающего. Имея в руках короля Георга и его семью, он сделает невозможным ваше сепаратное соглашение с Америкой в том случае, если Рейх проиграет свою войну на Востоке.
– Бывшего короля, Герберт! – прорычал капитан Рамзи.
– Альфред, – спросил Герберт, – вы готовы поспорить со мной на миллион фунтов, что ни Америка, ни Россия при живом Георге и его дочерях не признают вашего Эдуарда законным королем?
– О черт! – воскликнул капитан Рамзи. – Герберт, и что же нам теперь делать?
