Дайсё-ян. Книга первая (СИ) - Константин Лер
Есть, конечно, вариант. К психологу обратиться. Под вымышленным соусом подать свою историю, мол: После амнезии, всё чаще меня терзают смутные сомнения в своей принадлежности к прекрасной половине человечества. По–моему, раньше, в другой жизни, я была мальчиком. И, на фоне глубокой депрессии, вызванной перенесённой травмой и последующими «катаклизмами» желаю этими, навязчивыми, мыслями поделиться... Но, результат всё равно будет один: «Лечиться вам матушка надо!» Мде.
Да и где я в тюрьме нормального психолога возьму? «Штатный» выслушает, да повелит вкатить мне лошадиную дозу галоперидола, или что там у них в роли антипсихотика используется? Так, для профилактики.
Мария надолго не задержалась. После её откровений, насчёт неординарного меня, я совсем расчувствовался. Точнее, это у ЮнМи окончательно крышу от нашей гостьи снесло. Поплакал немного, Маша поделилась салфеткой, помогла со слезами справиться.
Неожиданно, в палату заглянул охранник. Обычно, он не утруждает себя такой мелочью, как проверка заключённой, но в этот раз любопытство победило. Увидев посетительницу в новом амплуа и зарёванную ЮнМи, он подвис, видимо, соображая, как такое может быть и что тут вообще происходит. А когда Маша, на его глазах «перекрасилась» обратно, в рыжий цвет, чуть не грохнулся в обморок. Пришлось объяснять ему, что «это такая «умная краска», а слёзы – от слабости телесной.
«Синеглазой блондинкой, Маше, больше идёт» – мысленно решаю я несложную дилемму, когда с охранником было «покончено», и тот, выдворенный из девчачьей палаты, занял своё законное место. За дверью – «Рыжий не её цвет, хотя, тоже прикольно смотрится»
Вслух же, произношу совсем другое:
– Когда ты планируешь заняться мною?
Мария задумывается.
– Мне необходимо решить несколько срочных задач, возникших сегодня утром, буквально, из воздуха. Требуется моё присутствие. В Париже. Тридцать часов в оба конца, плюс, часов двенадцать на сами проблемы. Думаю, максимум, через двое суток, вернусь в Сеул. Скорее всего, в сопровождении своих юристов.
– Понятно. Ты только маляву с воли пришли. Намекни в ней, что это будет: напильник в батоне или отмычка в сервелате. Чтобы мне лишнего не съесть.
Смеёмся.
– Маша, а почему именно США? Если, ты меня вывезешь туда, с таким же успехом они могут и обратно вернуть. Что ты задумала?
– Я задумала сделать из тебя «политического». – совершенно серьёзно говорит девушка.
– Преступникам не дают политическое убежище, – озвучиваю очевидную мысль.
– Только, в случае тяжких преступлений.
– Моё – тяжкое, – возражаю ей.
– Твоё – абсурдное. На раз–два опровергаемое в международном суде, – отвечает девушка на мою попытку возразить.
«Ну да, намного приятнее доказывать свою невиновность, находясь, при этом, на свободе. Конечно, если Мария сможет обеспечить мне декларируемую безопасность. Впрочем, выбор у меня невелик»
– Мне пора, – говорит Маша, посмотрев на дурацкие часы на стене. А мне, почему то, совсем не хочется, чтобы она уходила.
– Посиди со мной еще немного, – прошу я девушку.
– Прости, я не могу, – с сожалением отвечает она мне.
Маша встаёт со стула. Внезапно, наклоняется ко мне и чмокает в щёку.
– Дождись меня, – шепчет она ЮнМи на ушко, после чего выпрямляется. Одёргивает своё платье, разворачивается и быстро уходит.
– Пока, – шепчу ей вслед.
«А что было бы, если вдруг, на месте Марии оказался парень?»
Снова берусь размышлять о случившемся после того, как пришедшая медсестра выполнила все положенные мне процедуры.
«Приехал бы такой, принц.. не, один «прынц» уже есть, второго нам не надо. Тогда, приехал бы такой взрослый дядька, на белом мерседесе. Весь толстый, от распираемых его денежных знаков… Да блин. Ну никак я не могу представить бескорыстного мужика. Одни извращенцы на уме. И чтобы он мне предложил? – Давай, я пронесу тебя к звёздам!? Решу все твои проблемы, и ничего мне за это не буде.., тьху, не надо!» А по условиям, он будет знать кто я на самом деле. Хм… Скорее уж, никто бы вообще не приехал, в таком случае.
Конечно, я не совсем объективен. Со своей колокольни сужу, с «бабской». Наверняка, найдётся, из богатых людей, мужик, который окажется по настоящему, бескорыстным. И из тюрьмы вытащит и деньгами поможет. Особенно, если окажется таким же «попаданцем». Мужская солидарность»
Верчусь в кровати, устраиваюсь поудобнее. Она, всё же, намного комфортнее, чем пол в камере.
«С ДжуВоном посоветоваться, что ли? Как дальше жить. Хотя… Он же старался, подписи собирал. Деньги, небось, вкладывал. А я, неблагодарная сволочь, взял и всё испортил, этим своим отказом. Как теперь ему в глаза смотреть? Не, лучше вообще никого не видеть. Кроме, Марии»
Улыбаюсь, вспоминая её.
«Чем–то она меня зацепила. Чем? Да своей уверенностью! Уверенностью в том, что вытащит меня отсюда»
Усмехаюсь.
«С её деньгами можно быть уверенной в чём угодно. И в том, что её не посадят? Нет уж, нелегальный способ мне не подходит, как несостоятельный. Поймают, и добавят. И Марию подставлю.
А легальный, в её исполнении – это может быть не только «Адвокат дьявола»» – приходит мне на ум неожиданная мысль. – «Сколько, например, будет стоить купить судью? Миллион? Десять? У всего есть своя цена. И правосудие не исключение. Только, что это будет за правосудие такое, в котором правду приходится покупать. Кривосудие какое–то. В республике кривых зеркал. Не нравится оно мне. От слова «ваще». А что тогда делать? Извечный, блин, вопрос. То, что апелляцию мне не выиграть – это и к мудан не ходи. Местный аналог ЕСПЧ, юрисдикция которого распространяется на Южную Корею? Если таковой тут имеется, а Маша упоминала в разговоре нечто подобное, они, может, и возьмутся за рассмотрение моего дела. Через годик–другой, так.. А я, пока тут посижу, подгнию. Мда. А какие ещё у меня варианты? Снова голодовку объявить, по второму кругу? На этот раз обошлось. А в следующий, может и не повезти. И тогда, прощай, дорогая редакция. Единственное утешение, Маша наверняка приедет, поплакать над моей могилкой. На пару с ДжуВоном. Там и познакомятся. И заживут долго и счастливо. И умрут в один день»
Кривлю рот в ухмылке.
«Где Мария, а где ДжуВон! Это же небо и земля» Пытаюсь представить себе эту пару.
«Забавно. Но, глупо. У Маши, скорее всего, есть муж. На «вики» я не дошёл до раздела «личная жизнь». Но, это наверняка какой–нибудь магнат, который, такую красотку от себя не отпустит. А ДжуВон… Он, наконец–то, найдёт себе невесту равную ему по статусу. Мир да любовь. Один Юркин будет лежать в земле, а ГуаньИнь, посыпав голову пеплом, пойдёт искать себе очередную «жертву». Взамен неоправдавшей надежды. Гы–гы. Что за дичь мне приходит в голову, на ночь глядя?
По команде «отбой» наступает тёмное время суток», – вспоминаю армейскую хохму со своей Земли, когда в палате гасят свет. Пора спать.
Сеул. Больница, в которой лежит ЮнМи. Через неделю, после визита Марии. Воскресенье.
Лежу, хочу кого–нибудь «тронуть». Желательно, побольнее. Чтобы на себе прочувствовали, как мне хреново. Не физически, конечно, – морально.
А неделя могла бы начаться очень даже неплохо. Для кого–нибудь другого, но, не для меня. Всё началось с новостей, которые привезла моя онни.
Приехали родные в понедельник, вдвоём, и сумели договориться с охранником, протащить домашней еды. Я, от пуза поел, послушал последние сплетни насчёт своей персоны и происходящего вокруг.
– Недостроенный торговый центр выставляют на торги. – сообщает мне новость СунОк. – Если, новый владелец решит ничего не менять в проекте, у нас будет шанс перезаключить с ним договор аренды и открыться. Конечно, если он не поднимет цену. Тогда, мне придётся отказаться от этой затеи и вернуть всё оборудование.
Если честно, я уже не хочу никакого кафе. – после паузы, продолжает она. – Никто в него ходить не станет! Нам с мамой сейчас итак, нелегко, а на тебя ещё тот журналист в суд подал!
