Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Первая ступень
В просторном кабинете за столом сидел обрюзгший майор, и перебирал бумаги. Он внимательно посмотрел на меня, и спросил:
— Ты по какому вопросу?
— Я бы хотел в армию, возьмёте?
Майор сделал глубокий вдох, и шумно выдыхая, спросил:
— А родители твои знают?
— Конечно, — ответил я по-военному чётко.
— Не конечно, а так точно! Здесь не институт благородных девиц, а учебная часть космодрома.
Поднявшись с кресла, он поправил форму, и открыл окно.
— Документы с собой?
— Так точно, товарищ майор!
— Уже лучше. Зачем тебе армия? Объясни мне. Дело в том, что если я возьму у тебя документы, и ты пройдёшь комиссию, обратной дороги не будет. Понимаешь о чём я? Я здесь для того и нахожусь, чтобы предварительно беседовать с новичками, и если мне человек не понравиться, я имею полное право отказать. Людей у нас хватает, желающих хоть отбавляй. Так, что скажешь? Как фамилия?
— Алексей Суворов!
— Хорошая фамилия, подходящая для армии. Я тебя внимательно слушаю.
Поправляя редкие седые волосы, майор смотрел на меня в упор.
— Долг каждого гражданина пройти воинскую службу, — выпалил как пулемёт я.
— Это верно, что Конституция обязывает молодых людей идти в армию. Но только по собственному желанию, как парней, так и девушек. Не слышу, дальше что, — сказал майор.
Он театрально приложил правую руку к уху.
— Я всегда хотел быть военным, защищать нашу планету и помогать другим. Хочу, чтобы армия сделала из меня настоящего мужчину!
— Похвально, и уже ближе к теме. Настоящими солдатами рождаются Суворов, но не становятся. Запомни это. Если в человека заложены природой, такие качества как мужество, тогда ты пришёл по адресу. Но если нет, погибнешь в первом бою. Или тебя отправят копать траншеи на Марс, или Юпитер. Как тебе перспектива?
Я поморщился, но не растерялся.
— Если поступит приказ копать траншеи, значит, буду копать.
Майор улыбнулся и сказал:
— Давай парень документы, ты мне нравишься.
Майор оформил бумаги и направил меня на комиссию. И тут началось самое интересное. В течение двух часов я бегал из одного кабинета в другой, сталкиваясь как с новобранцами, так и солдатами. Один из солдат, высокого роста, с перевязанной головой, заметил, что я заметно нервничаю возле кабинета.
— Сам пришёл? — спросил он, и поправил форму.
— Ага, — ответил я и выпрямил спину.
— Знаешь парень, как у нас в части говорят: «был в армии — гордись, не был — радуйся, ну, а если уже попал — вешайся».
Он громко рассмеялся, и потёр рукой небритую щёку.
— Это, что у тебя? — Ранение?
— М-да, ранение, не хотел стиркой заниматься, и уборкой, вот и получил ранение ботинком в голову. Хорошо, что хоть лёгкое сотрясение, могло быть и хуже. Здесь круглое носят, а квадратное катают.
— Это как?
— Как? Там тебе объяснят, будь спокоен.
Я хотел его как можно больше расспросить, но появился врач, и забрал его в кабинет.
«Не весело здесь», — думал я в нерешительности. Но с позором бежать не хотелось. Пропустив ещё одного солдата к врачу, я уселся на стул. Рассматривая незатейливые картины на стенах, с тревогой ждал. Создавалось впечатление, как будто врачи специально искали болезнь, чтобы новобранец не прошёл комиссию. Меня ощупывали, осматривали, брали анализы, тестировали, прогоняли через специальные тренажёры на выносливость. В конце одели на голову стеклянный шлем с сенсорными датчиками, и поместили в закрытую капсулу.
— Приготовься, — сказала совсем молоденькая медсестра и загадочно улыбнулась.
Пристегнувшись ремнями, я стал с волнением ждать. Минуту ничего не происходило, но потом капсулу начало крутить, и вертеть в разные стороны. Потеряв ориентацию в пространстве, я зажмурил глаза, и крепко сжал зубы. Хорошо, что утром ничего не ел. Как чувствовал…
Через минут пять капсула остановилась и открылась. С грохотом я вывалился наружу. Мне ничего не хотелось, и я полез как улитка к двери.
— Стой призывник. Ты куда? Нам в армии черепахи тоже нужны.
Врач рассмеялся и помог мне подняться.
— В глаза смотри, не моргай.
Он включил фонарик и рукой поднял веко.
— Голова не кружиться?
— Кружиться, — сказал я честно.
Можно было соврать, но мне, не хотелось этого. Доктор усадил меня, и начал стучать молоточком по коленкам.
— Боюсь, что из вас, Суворов, десантника не получится. Плохая реакция на окружающую действительность. И невесомость вы практически не переносите. Тошнота есть?
Я моргнул глазами, чувствуя, как в горле образовался ком, и вот-вот, вчерашний ужин выйдет наружу. И белый халат доктора, превратиться в разноцветный.
— Что же мне с тобой делать?
Я пожал плечами, понимая, что на десанте можно поставить крест.
— Скажите доктор, комиссию многие призывники не проходят? — спросил зачем-то я.
— Больше половины, но это не говорит, что мы бракуем людей. И не допускаем их к службе. Если мы будем своевольничать, лишимся работы, потому, что мы не военные, а простые вольнонаёмные врачи. Понимаешь, Суворов, в армии найдётся место каждому желающему. Даже если, к нам придёт инвалид, человек без руки, и захочет служить, мы не вправе отказать.
— Это как?
— Очень просто, для такого человека, найдётся работа в штабе, или же в санчасти. Конечно, в космос такого не отправят, но на земле, пожалуйста. Есть только одна причина, по которой мы не возьмём на службу.
— Какая? — удивившись, спросил я.
— Есть такой врач — психотерапевт, вот если он увидит, что человек, не совсем вменяемый, и не сможет отличить русских солдат от вражеских, тогда… Понимаешь?
В конце концов, не всем же быть пилотами, или десантниками. Кому-то же надо и строить и копать. Вот мы и определяем, куда направить призывника.
Он взял мои документы и полистал их.
— Остальные показатели у тебя в норме, в принципе, ты здоров как бык. Только, что с тобой делать? Подожди Наташа, — сказал он медсестре, — не пиши ничего.
Девушка закрыла толстый журнал и положила ручку.
— Молодой человек, — доктор подошёл к двери, и закрыл её на замок. — Я бы вам советовал бежать домой, и никогда сюда не возвращаться. Поступайте в институт, найдите работу, заведите семью. Моё мнение, что только человек с поломанной психикой, может самостоятельно прийти на службу. И ради чего? Чтобы получить мнимые льготы от государства? Мой тебе совет, беги, и не возвращайся сюда никогда.
— Нет, доктор, я, всё-таки, решил остаться в армии.
— Ты хорошо подумал?
— Да, хорошо.
— Что же, если ты, Суворов, такой упрямый, я окажу тебе не большую услугу. Пусть будет, так как ты хочешь. Я подпишу бумаги, и направлю тебя в десант.
Я от радости чуть до потолка не подпрыгнул.
— Спасибо большое доктор!
— Не стоит благодарить меня, как бы ты не пожалел об этом.
Он размашистым почерком подписал документы, и торжественно вручил.
— Спускайся на первый этаж, там тебе всё объяснят.
Я пулей выскочил от доктора, и бегом вниз. Это был последний кабинет, в котором принимали документы, и заседала комиссия.
Пятеро военных осмотрели меня, и с волевым лицом подполковник сказал:
— Призывник Суворов, находится в полном сознании, самостоятельно поступает на службу в ряды космических войск. Врачи рекомендовали отправить призывника в десант. Что скажите товарищи?
— Если парень не против выводов комиссии, — сказал седовласый майор с лицом побитым оспой, — тогда милости просим. Нам нужны хорошие солдаты.
— Значит так, — сказал подполковник, — мы вас отпускаем сегодня домой, а завтра в семь часов, вам необходимо явится для принятия присяги. С вещами. Как понял, Суворов?
— Так точно, завтра в семь, явится с вещами на присягу.
— Свободны!
Я выскочил на улицу и бегом домой. Уже на пропускном пункте, меня за руку схватил сержант.
— Ну как? Приняли?
— Приняли, в десант, ответил я по-молодецки бодро.
— Ну и дурак же ты, призывник.
Сержант, пропуская меня наружу, дал под зад коленом.
— Это на удачу, — крикнул он мне вслед.
Дома я собрал все необходимые вещи, и приготовился к последнему разговору с отцом и матерью. Отец пришёл поздно с работы, и явно был не расположен к разговору.
— Чему ты радуешься? Тебя будут гонять как «сидорову козу», проверяя на прочность и выносливость.
Он потёр пальцами глаза, и уселся рядом со мной. Обнимая меня за плечи, тяжело вздыхал.
— Пиши, не забывай нас с матерью. И знай, что дома тебе всегда рады, и будут ждать.
Глава 5
Утром я прибыл на учебную базу «Циклон». Знакомый сержант отвёл меня на склад. Там мне выдали новенькую форму. Заметив не большое зеркало у старой вешалки, я решил посмотреть на свой внешний вид. Переодевшись, я не узнал себя. Форма сидела словно влитая. Как будто её пошили на заказ. Карманы нагрудные, пуговиц нет, только липучки, и множество змеек. Защитная коричневая окраска формы, менялась в зависимости от времени суток. Днём она становилась более светлой, а к вечеру темнела. Ботинки застёгивались самостоятельно, издавая глухие щелчки. Они как, впрочем, и форма, были непромокаемыми, и имели шипованную подошву. Они появлялись в зависимости от погодных условий. При гололёде можно было смело идти, и не бояться, что поскользнёшься. В зеркальном отражении на меня смотрел совершенно другой человек. С волевым лицом, широкими плечами, и задорной улыбкой. Я подмигнул своему отражению, и стал ждать восьми часов, для торжественной присяги на верность Отечеству.
