Тамара Вепрецкая - Сантрелья
— Не знаю, — пожала я плечами. — Ведет он себя странно. То мне кажется, что я могу на него положиться, а то он оказывается заодно с моим заклятым врагом. Скажи, например, куда они пошли? Почему оставили нас здесь? Я никак не нахожу логики в их поведении.
— Да уж, — подтвердил Коля. — Если падре Эстебан против нас, то уж дон Альфонсо, или как его там…, должен был бы, по крайней мере, бездействовать…
— Он мне кандалы вчера ослабил, — вставила я не к месту.
Мы оба умолкли и погрузились в раздумья. Николай расхаживал по часовне и, наконец, решительно шагнул к двери и попробовал ее открыть.
— Нам надо попытаться бежать, — сказал он, продолжая поиски секрета потайной двери. — Я сначала еще надеялся, что сам здесь все же приму участие в поисках тайны Тартесса. Это же обо мне говорил старец Ансельмо, как о человеке из страны снегов, из грядущего. Он сам мне объяснил, что ему ведомо, кто я и зачем я здесь.
— Коленька! — воскликнула я. — Но ведь из рукописи мы знаем, что святыня хранится в замке. Значит, Святогор все-таки найдет ее. Конечно, неплохо было бы выяснить, где ее спрячут. Но я думаю, что если мы сумеем вернуться обратно, то святыню мы отыщем обязательно.
— Ты права, Аленушка. Я уже тоже осознал, что нам пора уходить, и из манускрипта мы точно знаем, что дома у нас есть дела поважней: нас ждет поиск и расшифровка загадочной святыни. Надо бежать. Сколько сейчас времени?
Каким-то чудом на мне уцелели мои наручные часы. Я приблизилась к источнику света, яркому факелу, горевшему на стене:
— Полпятого.
— Самое время! Ого! Бежим! — вскричал брат, потому что дверь подалась.
Я собрала все свои силы и кинулась за Колей. В дверях мы столкнулись с падре Эстебаном и доном Альфонсо.
— Куда вы? — испугался наследник. — Ну, куда вы?!
— Все правильно, Альфонсо, — засмеялся священник ехидно. — Как раз вовремя. Нам пора. Пойдемте.
Мы обреченно побрели за падре, а молодой хозяин замыкал наше маленькое шествие. Мне показалось, что идем мы не в ту сторону: мы почему-то удалялись от подземных казематов. Впрочем, в этом подземном лабиринте, наверняка, имеется какое-нибудь помещение пострашнее, вроде карцера или камеры пыток, где содержат приговоренных к смерти.
Вскоре мы подошли к развилке — и это оказалась та самая, уже давно знакомая мне развилка! — и свернули в сторону покоев Святогора. А вот и он, собственной персоной!
Я оглянулась и пристально посмотрела на дона Альфонсо. Он улыбался. Но верить я боялась, ведь впереди шел падре Эстебан. Как среди друзей наших мог оказаться этот непримиримый священник?
— Сакромонт! — воскликнул падре. — Я предпринял последнюю попытку убедить дона Ордоньо. Он непреклонен. К тому же он заявил, что, посылая тебя в Кордову, он уже пошел на поводу у полоумного, больного старика. Элена чем-то очень насолила Беренгарии, и отец исполняет прихоть дочери. Я рассчитывал на донью Эрменехильду, но она не вмешивалась, а лишь ответила, что я как святой отец должен хорошо знать, что на все воля Божья. Да, это мне ведомо. Вот Божью волю я и выполняю сейчас.
— Тьфу! — ругнулся дон Альфонсо. — Сестрица влюбилась в тебя, Сакромонт, без памяти и ревнует. Черт ее дери! Столько лет знакомы: с детства ты ее учил, и вроде не замечала тебя, а тут — как с цепи сорвалась. И теперь топает ногами и требует казнить Элену.
— Не злись, Альфонсо, я знаю, — улыбнулся Святогор. — Я сам этим несказанно удивлен. Видит Аллах, с моей стороны не…
— Да никто тебя и не обвиняет, — перебил его падре.
Мы с Николаем недоуменно переглядывались, пока наши "похитители" вели этот странный диалог.
— Простите, святой отец, — хриплым от волнения голосом обратилась я, — как? Вы?
— Старец падре Ансельмо разъяснил мне кто вы. Мне известно теперь, зачем вы здесь, пожалуй, лучше, чем вам самим. Но сейчас надо спешить, чтобы наша общая миссия достигла цели.
— Да, оставаться здесь долее вам нельзя, — поддержал дон Альфонсо, — это крайне опасно. Давайте прощаться. А Сакромонт поведает Николасу, где будет храниться святыня.
Святогор подозвал Колю, и они о чем-то шептались. А тем временем молодой хозяин продолжал:
— Элена, мне жаль расставаться с тобой. Но я рад, что судьба свела нас. Я счастлив, что сумел быть тебе полезным и доказать, что ни одного мгновения я не сомневался в твоей невиновности. И я очень надеюсь, что теперь ты поверишь мне и снимешь с меня свои подозрения.
Краска стыда залила мое лицо. Я протянула ему руку, он радостно схватил ее и крепко сжал.
— Простите, дон Альфонсо, за мою слепоту, — промолвила я. — И спасибо вам за все. Вы благородный человек и настоящий друг!
И я поцеловала его в щеку.
За нашими спинами внезапно вспыхнула стрелка, она указывала в сторону выхода из подземного хода на холм.
— Боже всемогущий! Так вот как это выглядит! — изумился падре. — А я все еще сомневался. Пора, дети мои, прощайте. — И он перекрестил нас.
Впервые испытала я к этому человеку теплые чувства.
— А вдруг она не сработает? — резко спросил Коля.
— Все может быть, — спокойно ответил Святогор. — Попробуйте.
Я на мгновение забыла обо всех присутствующих и, не обращая ни на кого внимания, повисла у него на шее. Он крепко обнял меня, и долгий, мучительный поцелуй не позволял нам оторваться друг от друга. Но Святогор опять обладал большим мужеством, чем я, и тихонько оттолкнул меня.
Мы с братом шагнули на стрелку и прошли по ней. Но ничего не изменилось. Стрелка не действовала.
— Все! Приплыли, черт возьми! — выругался Коля.
— В чем же все-таки дело? — недоумевал Святогор. — Ведь кубок исчез вчера. Однако падре Ансельмо оказался прав, не так ли, святой отец?
— Да, пожалуй, — откликнулся священник. — Что ж, действуем по плану?
— И немедленно, — согласился дон Альфонсо. — Сакромонт, ты уже должен быть в дороге.
Святогор всем поклонился, а мне шепнул:
— Я не прощаюсь, мы скоро увидимся. Ничего не бойся.
И он ушел в свои покои. Дон Альфонсо стал деловито разъяснять нам наши дальнейшие действия:
— Вы выходите отсюда через подземелье на холм и осторожно спускаетесь вниз, стараясь оставаться незамеченными. Под холмом, с южной стороны, мы с падре будем ждать вас с лошадьми. Да, кстати, возьмите обратно ваши приборы: вот — для определения сторон света, вот — часы, а вот — загадочный светильник. Думаю, все это вам может пригодиться.
И он передал нам все "колдовские предметы", включая диктофон.
— Одежда для вас — у Сакромонта, — добавил он. — С ним вы встретитесь позже.
— А теперь ступайте, — поторопил падре Эстебан. — Здесь вам оставаться не стоит.
Стрелка все еще отражалась на полу, однако, очертания ее стали блекнуть. А мы покидали подземелье, покидали замок Аструм Санктум, — мы удалялись от того единственного места, которое связывало нас с нашим временем и, возможно, все же могло вернуть нас туда, так или иначе. Мы вынуждены бежать из замка, уехать подальше от его хозяев, отправиться на арабскую территорию, углубиться в одиннадцатый век. Это означало конец надежд. Это было равносильно казни.
Николай, похоже, придерживался другой точки зрения. Он бодро шагал по коридору, поддерживая меня, и весело рассуждал:
— Что же, Аленка, как видишь, Богу все же угодно, чтобы я лично доставил святыню в замок. Все к лучшему. Мы живы. Мы обрели двух новых союзников. И мы направляемся за святыней, а значит — приближаемся к тайне Тартесса.
— Но мы отдаляемся от своего времени, — уныло возразила я.
— Мы же вернемся в замок! — ободряюще воскликнул Коля.
— Может быть, а может быть, и нет. Мы можем погибнуть, кто-то из нас может погибнуть, — настаивала я на своем унынии.
— Да, я полагаю, путешествие будет опасным, но я почему-то уверен в его благополучном исходе.
— Блажен, кто верует, тепло ему на свете, — обреченно съязвила я.
Брат приобнял меня за плечи и слегка встряхнул. Мы как раз подходили к выходу, и следовало быть осторожнее.
— Аленка, не вешай нос! — уговаривал Коля. — Есть ведь хорошее и для тебя в этой ситуации. Во время путешествия ты будешь рядом с любимым человеком. И надо определенно сказать — с замечательным человеком!
— Святогор — необычный человек, — согласилась я, — очень цельный, настоящий, если так можно сказать. Но находиться рядом с ним — для меня одновременно и счастье и погибель. Я все глубже погружаюсь в это чувство, которое заранее обречено. Мне необходимо забыть его, выкинуть из головы, а я…я, наоборот, все больше растворяюсь в нем. Это ужасно!
— Почему обреченное чувство? Возьмет Святогор тебя в жены, положишь начало его гарему, — шутил он.
Я капризно застучала кулаками по его груди:
