Рустам Максимов - Везунчики
Я обратил внимание, что у Гельмута хорошие удары ногой – сильные и точные, доски он вышибал с одного одного-двух ударов. Отец молодого человека не врал, когда упоминал о занятиях сына боевыми искусствами. На долю бывшего лейтенанта «штази» досталось всего лишь несколько досок в самом конце забора, которые немец, поднатужась, попросту выломал руками.
– Мужики, расклад простой – либо мы его, либо он нас, – без лишних вступлений я объяснил, как нам избавиться от вездесущего винтокрылого врага. – Всё ясно?
– Ты полный псих, командир, а мы – ещё большие психи, коли согласны с твоим планом, – засмеялся Руслан. – Вольфганг, ты готов поиграть в русскую рулетку с «вертушкой»?
– План попахивает самоубийством, но у нас нет особого выбора, – Нидеррайтер-старший почесал свой гладко выбритый подбородок. – Я объясню сыну, что он должен делать.
– Потом объяснишь, хватайте доски и за мной, – приказал я, подхватывая три доски и припуская к бетонным кольцам. На демонтаж забора ушла минута, пара минут истрачено на изложение моей задумки, ещё пара минут уйдёт на сооружение укрытий. Лишь бы этот чёртов вертолёт не нагрянул раньше времени, а в этом углу села не объявилась бы очередная группа арабов с неграми…
…Пролетев высоко над нами – и думать нечего, чтобы попытаться сбить – «вертушка» развернулась где-то над трассой и вновь пошла в сторону полуразрушенного еремеевского дворца. Вновь трижды хлопнул залпами вражеский миномёт, накрыв нашу базу очередной порцией взрывчатого железа. Где-то в центре села снова застучал пулемёт, чередуясь с короткими очередями и одиночными выстрелами из какого-то карабина. Я невольно вспомнил о Новичонкове с Соловьёвым и о Марке, который был вооружён СКС с оптикой. В душе всё ещё теплилась надежда, что наши парни живы, что они всего лишь отступили, спрятались, и через какое-то время мы вновь с ними увидимся…
– Метров пятьсот, вроде приближается, гад, – почти шёпотом произнёс Александр, словно боялся, что вертолётчики могут его услышать. – Скоро заметит дохлых арабов…
– Главное, чтобы не увидел нас, – отозвался я, прижимая к лицу ствол потёртого трофейного пулемёта. – (Цензура), у Вольфганга же всего один выстрел. Вдруг – промажет?
– Ничего, Володя, даже если старый фриц и промажет, Руслан выведет вертолёт на нас, – с уверенностью в голосе ответил капитан. – Ага, точно, летит к нам…
Я приник к щели, пытаясь что-либо рассмотреть, но тщетно. Мы с Барулиным сидели лицом к лицу, в тесном бетонном кольце, обложенном на манер индейского вигвама выдранными из забора досками. Здесь, наверное, «диванные спецназеры» и прочие шибко умные интернет-вояки зайдутся истеричным смехом, ибо в их представлениях главный герой сшибает «вертушки» одной левой, метко укладывая пули прямо в башку пилота, а враг мажет ракетами и скорострелками и мажет.
Мало кто понимает, что вертолёт – наиболее опасный враг для пехоты, коей, по сути, мы и являлись. Пехотинец не может убежать от «вертушки», и уж тем более не способен догнать её на своих двоих. Пехотинец может использовать естественные и рукотворные укрытия и спрятаться, если сие позволяет тактическая обстановка. А если не позволяет, как это случилось в Данилово? В общем, если под рукой у пехоты нет пресловутой «иглы» либо какого-нибудь иного «стингера», то противостояние с винтокрылом может запросто обернуться полным комплектом «двухсотых». Даже если у врага нет скорострельных пушек с ракетами, и всё вооружение вертолёта составляет пара крупнокалиберных пулемётов. Поэтому единственным нашем шансом завалить «вертушку» было заманить вражеских пилотов в хитроумную засаду, сконцентрировав на цели максимально возможную огневую мощь. Иначе, в конце концов, нас рассеют, зажмут и попросту расстреляют с моря, земли и воздуха.
Мой, не стану скрывать, придуманный от безнадёги план заключался в следующем: я с капитаном Барулиным спрятались внутри бетонных колец, которые прикрывались со всех сторон досками на манер пресловутого индейского вигвама. Сверху подобное сооружение напоминало нечто смахивающее на деревенский колодец, один из тех, что виднелся в двухстах метрах от нашей засады. Колодцев, кстати, в Данилово было множество, самых разнообразных по внешнему виду, и враг не должен был заподозрить что-то неладное. А дальше всё зависело от Руденко и Нидеррайтеров, задачей которых стало любой ценой вывести вертолёт на директрису огня из нашей засады. Ещё оставался шанс, что Вольфганг собьёт «вертушку» из РПГ, но немец давно не практиковался в стрельбе, и я не обольщался надеждами насчёт бывшего офицера «штази».
– Началось, – прошептал Сашка, прислушиваясь к автоматным очередям. – Что-то не похоже на «калаши», тебе не кажется?
– Рус обещал, что использует трофеи, «штайры», или как их там называют, – отозвался я, всматриваясь в узкую щель между досками. – Ага, а вот и ответили из «крупняка».
Как позднее нам рассказал Руденко, первым вступил в бой Гельмут, ведя огонь из австрийских винтовок с двух рук сразу, благо их конструкция позволяла провернуть подобный трюк. Особой меткости от такой стрельбы, прямо скажем, ожидать не приходилось, но вертолётчики углядели стрелявшего, и попытались его накрыть из «браунинга». Как и следовало ожидать, промахнулись по шустрой цели, получили несколько очередей от Руслана, и постепенно разозлились. Крупнокалиберный стал долбить, не переставая поливая длинными очередями окрестные дома и постройки, где прятались наши парни. Видимо, к этому моменту пилоты заметили и тела арабских моряков в камуфляжной форме и стали действовать на эмоциях.
…Вертолёт заложил вираж, уходя из-под обстрела, на секунду мелькнув в нашем поле зрения. Застучал второй «браунинг», вряд ли прицельно, скорее, для острастки, чтобы предотвратить обстрел с земли. Однако с земли ответили, и ответили минимум из трёх-четырёх стволов, после чего вражеский пулемёт замолчал. Вряд ли парни попали, видимо, цели вышли из зоны обстрела из «крупняка». Спустя полминуты «вертушка» понеслась обратно, закладывая дугу над краем посёлка, практически прямо над нашими головами. Вновь произошла короткая перестрелка между моими парнями и вертолётчиками, в конце которой мы услышали выстрел из гранатомёта, а мгновение спустя и сильный взрыв. Вольфганг применил РПГ, но почему-то не по воздушной цели. После взрыва гранаты раздалось несколько автоматных очередей, стреляли и из «калашей», и из «штайров», стреляли, не жалея патронов…
– Возвращается, тварь, – прошипел Барулин, примериваясь встать в полный рост. – Вовка, тебе придётся стрелять с разворота.
– Хорошо, командуй, – повернув голову, я видел, что вертолёт собирается совершить новый заход и пролетит аккурат мимо нашей позиции. Метрах в двухстах, если нам повезёт. – На счёт «три».
– …Два, три! – мы с Александром мгновенно вскочили, развалив локтями и плечами «индейский вигвам». Одна из досок каким-то образом оказалась в бетонном кольце, но нам уже было не до этого. – А-а-а!!!
Барулин стоял слева от меня, раскрыв рот, орал во всё горло, одной длинной очередью высаживая во врага весь короб. Я также старался изо всех сил, целясь по пилотской кабине, страстно желая лишь одного – попасть! «Вертушка» угодила под наш обстрел секунд на пять, не более, но этого хватило, чтобы Сашка попал в двигатель, а я всё-таки вывел из строя одного из лётчиков. Совокупность этих двух факторов привела к тому, что вертолёт сначала шарахнулся влево, пытаясь уйти из-под огня, а затем неожиданно с потерей высоты резко довернул в противоположную сторону.
Мы проводили врага дымящимися стволами двух безмолвных пулемётов, машинально продолжая жать на спуск – патроны закончились, а запасных лент у нас не было. Впрочем, даже если бы у нас и имелось в запасе по коробу, мы бы всё равно не успели вставить в ПКМы новые ленты. «Вертушка» быстро исчезла за крышами деревенских домов, оставив за собой шлейф густого чёрного дыма.
Пулемётчик противника, с опозданием открывший огонь, так и не попал в нас, но сумел чиркнуть очередью по нижнему бетонному кругу. Хотя большая часть крупнокалиберных пуль ушла в рикошет, пара штук прошили и раскрошили бетон, лишь каким-то чудом не зацепив мои ноги. Признаться честно, нам дико повезло, что саудит оказался очень плохим пулемётчиком, иначе два питерских опера вмиг бы очутились на том свете.
– Сань, хватай пэкаэм, и ходу, – враз севшим голосом приказал я. – Надо идти воевать дальше.
Покинув укрытие, мы побежали к парням, ориентируясь на звук стрельбы «калашей». Нам не составило труда найти своих, точнее, одного из наших: Нидеррайтер-старший оборонялся в ближайшей хате, постреливая из окон вдоль переулка. Сын бывшего лейтенанта «штази» засел за углом хлева, прикрывая тылы Руденко. Руслан с Гельмутом частично перешли на трофейное оружие, экономя боеприпасы к «родным» автоматам. У Вольфганга также имелся трофейный «штайр», но немец почему-то предпочёл «Калашников».
