Алексей Калугин - Шаман
– Вот это да! – Орсон подошел к одной из змей и, подсветив фонарем, заглянул ей в пасть. – Там проход! Довольно-таки глубокий!
– Это Гуннеар и Биггару, – с благоговейным придыханием произнес Зунн. – Змеи, охраняющие вход в Страну Совершенства.
– По крайней мере, внутри у них сухо, – заметил Брейгель. – Предлагаю устроиться там поудобнее, подкрепиться и малость пообсохнуть.
– Нет! – решительно воспротивился Ной. – Здесь нельзя задерживаться надолго! Гуннеар хитер, лжив и льстив. Если мы останемся возле него, он сумеет убедить нас, что это он есть добродетельный змей-целитель. И, войдя в его пасть, мы обречем себя на гибель.
– И как же нам выбрать правильного змея? – Стоя в центре замощенной площадки под падающими отвесно вниз струями дождя, Орсон посветил фонарем сначала на одну змеиную голову, затем – на другую. – По мне, так они совершенно одинаковые.
– Посмотри внимательно. – Мункумболе подошел к тому змею, что находился слева от него, и направил свой фонарь на огромный выпученный глаз, разделенный надвое узким вертикальным зрачком. – Разве ты не видишь, что взгляд этого змея лукав и жесток?
Орсон подошел ближе и направил свой фонарь на другой змеиный глаз.
Взгляд змея был очень недобрый. Настолько, что Орсон почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Хотя, может быть, это случилось из-за того, что к впадине между лопаток прилипла мокрая майка.
– Да… В самом деле… Неприятный взгляд.
– К тому же, – лукаво улыбнулся мункумболе, – в легенде ясно говорится: «Поверни направо и бросайся прямиком в открытые челюсти Биггару. – Ной указал на голову другой змеи. – Там ты обретешь свободу, и твое тело и разум навеки освободятся от болезней и страданий». Так что нам – туда.
Опираясь на копье, шаман быстро засеменил в сторону раскрытой пасти змея, которого он называл Биггару. За ним последовали племянники.
– Собственно, я тоже не вижу смысла оставаться под дождем, – сказал Осипов.
– Скорее всего, это замаскированный проход за стену. – Камохин шагнул в змеиную пасть следом за аборигенами.
– Почему же входить нужно только через пасть Биггару? – спросил Зунн.
– Может быть, это просто шутка такая, – пожал плечами стрелок. – Мы же не знаем, что там, в пасти другого змея. Может быть, там тупик.
– Или – ловушка для дураков, – добавил Орсон. – Мы таких уже много повидали.
– А почему ты на меня смотришь? – набычился Камохин.
– Ну, помнится, ты как-то сделал неловкий шаг и угодил в пруд с псевдокрокодилами.
– А ты сам себя запер за решеткой в переворачивающемся туннеле! – парировал стрелок.
– Кончайте, ребята, – осадил обоих Брейгель. – А ты, Док, лучше достань свой фотоаппарат. Или, еще лучше, камеру.
Квестер поднял фонарь и посветил на потолок, куполообразный свод в семи метрах у них над головами был покрыт рядами неровных гребешков.
– Это же настоящее змеиное нёбо! – воскликнул Орсон, удивленно и восхищенно одновременно.
Полость рта, внутри которой они находились, была выполнена с не меньшей тщательностью и вниманием к деталям, нежели голова змеи снаружи. Видно было даже, как клык входит в десну. И как раздвоенный на конце язык извивается, будто прилипнув к слизистой оболочке рта.
– Зачем это было нужно? – непонимающе пожал плечами Камохин.
– Если не быть внимательным к мелочам, можно упустить что-то очень важное, – сказал мункумболе. – Идемте! – махнул он рукой и зашагал в глубь змеиной глотки.
Сделав три шага вперед вместе со всеми, Осипов внезапно остановился:
– Секундочку!
Ученый достал из нагрудного кармана вибрирующий дескан. Подработав джойстиком настройки, он подошел к тому месту у входа в глотку, где находилось основание змеиного языка, и присел на корточки. Положив фонарь на пол, Осипов подвигал его, но так и не смог найти удобного положения.
– Посвети мне! – попросил он Камохина.
Стрелок направил свет фонаря туда, куда указал Осипов.
– Отлично! Так и держи!
Засунув два пальца под язык змеи, Осипов сосредоточенно прикусил губу. Пошевелив пальцами, он то ли ничего не нащупал, то ли не смог достать. Сунув руку в боковой кармашек рюкзака, Осипов достал скатку с мелкими инструментами, развернул ее на полу и вооружился пинцетом. Засунув пинцет в узкую щель под языком, он поводил им из стороны в сторону, затем крепко сжал лапки и достал квадратную металлическую пластинку. Черный пакаль с изображением свернувшейся змеи.
В ту же секунду змеиная пасть захлопнулась.
– Бамалама, Док-Вик, – с укоризной посмотрел на Осипова Брейгель. – Ну, вроде бы не маленький уже – пора запомнить, что брать пакали в странных местах нельзя! Потому что это может привести к еще более странным последствиям!
– Разве мы не должны собирать пакали? – Осипов обращался к Камохину, как будто искал у него защиты.
– Мы должны искать пакали возле разломов! – продолжил свою нравоучительную речь Брейгель. – Бесхозные пакали! А не те, что пристроены к делу! Здесь разлома нет – значит, и пакаль трогать нельзя!
– А раньше ты не мог это сказать?
– Бамалама! – развел руками Брейгель. – Откуда же я мог знать, чем все это закончится!
– Попробуй вставить пакаль на место, – предложил Орсон.
– А зачем? – спросил Камохин. – Мы ведь не собираемся снова под дождь.
– На всякий случай, – строго посмотрел на стрелка биолог. – Мало ли что.
Про себя Камохин назвал Орсона перестраховщиком. Но вслух ничего говорить не стал. Хотя сам он предпочел бы оставить пакаль, чтобы вернуться в ЦИК не с пустыми руками. Хотя бы для того, чтобы поддержать свое реноме самой удачливой группы, ни разу еще не возвращавшейся из квеста без пакаля.
Осипов аккуратно взял пакаль за два уголка и вставил его на прежнее место.
Ничего не произошло.
Пасть змеи осталась закрытой.
– Может быть, ты не той стороной его вставил? – Орсон покрутил прямой ладонью со сжатыми пальцами, переворачивая ее с одной стороны на другую.
– Я вернул пакаль в то же самое положение, в каком он находился, когда я его вынул, – ответил Осипов. И добавил: – В точности!
– Ну, тогда, может быть, нужно, наоборот, перевернуть его? – Англичанин показал Осипову тыльную сторону ладони и тут же перевернул ее.
– Или пакаль срабатывает только один раз, – высказал иное предположение Брейгель.
– А может быть, нужно выждать какое-то время, прежде чем ставить его на место, – добавил Осипов. Просто, как вариант.
– Ной! – крикнул в глубь змеиной глотки Зунн.
– Да! – отозвался эхом голос мункумболе.
– Вы далеко ушли?
– Не очень!
– Подождите нас!
– Хорошо! Только не задерживайтесь!
– А что там?..
– Поторопитесь!
– Ну? – Зунн посмотрел на квестеров. – Так что?
– Все! Забираем пакаль и уходим! – скомандовал Камохин.
– Я бы не стал этого делать, – с укоризной и, может быть, даже с осуждением посмотрел на него Орсон. – Этот пакаль нам не принадлежит.
– Нам не принадлежал ни один пакаль из тех, которые мы взяли, – возразил Камохин. – Давай, Док-Вик!
Снова воспользовавшись пинцетом, Осипов достал пакаль и протянул Камохину. Стрелок мельком глянул на пакаль, сунул его в нагрудный карман и хлопнул ладонью по липучке.
– Пошли, – кивнул он в сторону прохода. – Нехорошо заставлять старика ждать.
Глава 28
Центр Изучения Катастроф.
Административный сектор
Ирина сделала глоток молока и, не спуская взгляда с испещренной одной ей до конца понятными знаками и символами грифельной доски, отвела руку назад. Строггард подхватил стакан и поставил на стол.
– Ну, вот, кажется, что-то вырисовывается! – радостно произнесла девочка.
Взбежав по маленькой приставной лесенке, поставленной специально для нее, она быстрыми взмахами мела зачеркнула три квадрата, помеченных трехзначными кодами, от которых тянулись линии к другим, также пронумерованным фигурам, нарисованным на доске. Наклонившись, она зачеркнула еще и красный треугольник с цифрой «82».
Строггарду, внимательно наблюдавшему за действиями Ириши, временами приходила в голову недобрая мысль о том, что девочка попросту его дурачит. Дело в том, что, хотя Ира и комментировала все свои действия, Строггард очень скоро потерял нить ее рассуждений. А Багдасарян со Светланой, похоже, даже и не пытались вникнуть в ее замысловатую, многомерную логику. Возможно, они были правы, потому что так они, по крайней мере, не чувствовали себя глупее пятилетней девочки, чей мозг легко перерабатывал невообразимо огромный объем информации, причем делал это быстрее, чем самый мощный компьютер. В самом деле, это здорово смахивало на трюк. Вот только смысла в этом надувательстве не было никакого. К тому же, когда Строггард время от времени пытался вновь включиться в процесс Ириных рассуждений, он понимал, что девочка не несет околесицу, а рассуждает вполне разумно и здраво. Вот только угнаться за ее процессом мышления было абсолютно невозможно. Еще сложнее было удержать в памяти ту сложную логическую структуру, которую с поразительной легкостью выстраивала Ирина для того, чтобы тут же на нее опереться и сделать некие выводы, переворачивающие все представления о логике с ног на голову. Она делала это, даже не задумываясь над тем, как это у нее получается. Для нее это было так же просто, как играть в «крестики-нолики».
