Другая жизнь. Назад в СССР-2 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич

— Начал его разбирать по вашим фильмам с английскими субтитрами. Но научили меня японскому языку ваши японские дети по вашим книгам, — ответил я.

— И как долго вы учили наш язык?

— Я до сих пор его учу, но начал учить с ними в лагере «Океан».

— Э-э-э… Четыре месяца? Это так мало!

— У меня предрасположенность к языкам. Я неплохо знаю английский и фильмы смотрю с весны.

— Какие фильмы?

— В основном про самураев, — пожал я плечами и проговорил «по-самурайски». — «Что делает истинного самурая? Он акцентирует внимание на прекрасном, а не на пустоте».

— Прекрасно! Прекрасно! — воскликнула госпожа Накамура и тихо похлопала в ладоши.

Были ещё вопросы от журналистов-телевизионщиков ко всем участникам конференции, но вскоре закончились и они. Нас поблагодарили, телевизионщиков удалили и пригласили на обед, который моментально возник на столе перед каждым гостем. Обед состоял из нескольких закусок, второе блюдо в виде овощей с мясом, суп в горшочке, рыба, жаренная на гриле, ягодный морс. Лежали и палочки, и вилки с ложками.

Безо всякого стеснения я взял вилку и вслед за всеми принялся поглощать еду, поглядывая и сверяя свои действия с действиями товарищей из посольства. Обед прошёл без происшествий.

После обеда кто-то из японских гостей попрощался с остальными, а кто-то проехал с нами в художественный музей, где я увидел свои «произведения искусства», обрамлённые в грамотно подобранные рамки и оттеняющие подложки и правильным образом подсвеченные. И, надо сказать, мои картинки смотрелись очень достойно.

И вот там я встретил Тиэко и некоторых других ребят, гостивших летом в лагере «Океан». Первым ко мне подошёл Тэкео.

— Привет, Мик! Как тебе наш Кодокан?

Он протянул мне для рукопожатия свою огромную ладонь.- Нас там сначала утомили разговорами, а потом накормили так, что я едва хожу.

— Хе! Так не съедал бы всё.

— Неудобно, у нас так не принято. Если угощают, нужно съедать.

— Тогда ты здесь не выживешь, — усмехнулся Тэкео. — Тебе ещё много где предстоит обедать. Вон Тиэко такой сэйшн сегодня готовит в честь твоего приезда. Готовься, Мик. Ха-ха…

Подошла Тиэко и, глядя на меня снизу вверх, поздоровалась, словно мы не виделись всего пару дней.

— Привет Миса!

— Привет, Тиэко.

— Как дела?

— Прекрасно! Открыл свой додзё. Начали тренироваться. Есть среди учеников те, кто уже занимался в других додзе. Приезжай следующим летом, будем вместе проводить аттестацию.

— Там все у вас такие шустрые, как ты?

Глава 29

— Таких, как я, вообще нет, — улыбнулся я. — А шустрых много. Карате у нас очень популярно и будет популярно ещё больше, когда ты приедешь. Можем с твоим приездом организовать аттестационные сборы.

— Я говорила с шихан Сасагавой. Вернее, это он говорил со мной, когда до него дошли слухи о твоём карате.

Тиэко неодобрительно посмотрела на Тэкео.

— А что я сделал неправильно? — удивился тот. — Рассказал в додзе, что видел русского, у которого такое кимэ[1], что не устоит и бык. Мне не поверили. Пришлось поспорить и даже подраться. Дошло до сэнсэя. Пришлось рассказывать и ему. Так дошло и до шихан Сасагавы. А уж он позвал тебя. Ты же у нас первая, кто стал учителем для русского каратеки.

Тиэко покраснела.

— Я не учитель, — сказала она, опустив взгляд. — У меня нет аттестации инструктора.

Тэкео пожал плечами.

— И что сказал шихан Сасагава? — спросил я, чтобы прервать неловкую паузу.

— Шихан удивился тому, что ты ещё такой маленький, непонятно у кого учился, а я аттестовала тебя на первый дан. Шихан усомнился в моей объективности.

Тиэко ещё больше налилась краской. Казалось, она сейчас лопнет, как перезрелый помидор. Такое случается с ними, если они перележат на грядке. Я видел на бабушкином огороде, как лопаются «бычьи сердца»[2].

— Шихан предлагает тебе выступить в соревнованиях не в качестве гостя с показательными выступлениями, а в качестве участника в личном первенстве.

От её слов я на некоторое время впал в ступор, потом выпал, сказав:

— У меня и кимоно-то нет.

— Это не вопрос, — сказал, хмыкнув, Тэкео. — Наши магазины завалены спортивным инвентарём.

Тиэко улыбнулась. Краска с её лица постепенно сходила.

— Ты можешь сразу продать несколько картин и на эти деньги купить себе форму. Не думаю, чтобы все твои картины разместили в музее на выставке. Я помню, сколько их у тебя было. Они едва вместятся в зал, отведённый для твоей экспозиции.

— Их стало немного больше, — ухмыльнувшись, произнёс я. — Особенно с твоим образом. Я делал мангу и набросал много эскизов.

— Мангу⁈ — удивилась Тиэко. — Ты сделал мангу⁈ Про меня⁈

Она снова зарделась.

— Про нас, — сказал я. — Там и Тэкео присутствует и многие другие ваши дети. Большая получилась манга.

— Обалдеть! — произнёс Тэкео, так и оставив открытым рот. — Я — герой манги⁈

— Второстепенный, — улыбнулся я. — Но, как главный друг главной героини.

— Да и похер! — выругался Тэкео. — Хоть вонючей козявкой, но в манге!

— Манга — просто нарисованные картинки, а не книжка, — сказал я, улыбнувшись. — Это мой подарок Тиэко.

— Да и похер! — снова выругался Тэкео. — Издадим в папиной типографии.

— Ты, как всегда, торопишься с обещаниями, — остановила чужую бурю эмоций Тиэко. — Издать мангу не так-то просто.

— О чём спорите, молодые люди? — спросил, подходя к нам дедушка Тиэко, губернатор Токио.

— Да, вот! Мик говорит, что нарисовал мангу про нас, — сказала внучка.

— Мангу⁈ Про вас⁈ — сильно удивился дедушка. — Про кого — про вас? И что за манга?

— Про нас — это про меня, Тэкео, и других детей, которые летом отдыхали в СССР. Так ведь, Миса?

— Так, — ответил я. — Я там тоже участвую, как один из героев.

— Да-а-а… Хорошо, когда можешь хорошо рисовать, — покивал головой Рёките Минобэ. — Мне так и не удалось освоить рисунок, хотя говорили, что у меня есть способности. И что ты будешь делать со своей мангой?

Я пожал плечами.

— Это мой подарок Тиэко, Минобэ сан. Пусть сама решает, что с ней делать.

— Хм! Большая получилась манга?

— Двести страниц.

— Хм! Приличная работа. Надо посмотреть, что у тебя получилось. Не думаю, что ты раньше создавал манги. Возможно, нужна будет редакция. Ты не станешь против неё возражать?

Тиэко вдруг запрыгала от радости, едва ли не вереща:

— Деда, деда! Я поняла! Ты сам хочешь её издать?

— Хм! Посмотрим сначала на эту мангу. И… Думаю, это был бы неплохой подарок к твоему дню рождения.

— Это же будет так скоро! — удивилась Тиэко.

— Отложим печать политических брошюр. До выборов ещё есть время, — махнул рукой председатель социалистической партии Японии. — Да и появится возможность легально влить в партийную типографию личные средства. А то мы новое репринтное оборудование закупили в Лондоне. Новое веяние в науке и технике. Компьютеры и принтеры фирмы «Рэйнбоу». Они позволяют сканировать картинки и текст и пререносить их на бумагу. Как раз на твоих, Миса, рисунках и опробуем.

В это время Тэкео отозвал в сторону какой-то японец и Рёките Минобэ воспользовался случаем, чтобы сказать:

— Рад с тобой познакомиться, Миса, и спасибо, что спас Тиэко. Наша семья этого не забудет.

Я ничего не ответил, а лишь только чуть склонил свою голову. И Рёките Минобэ это оценил.

— Настоящий самурай, — сказал он и, чуть коснувшись моего плеча пальцами, словно погладив, вернул руку к телу и сделал едва заметный поклон.

В музей уже были доставлены мои новые картины, которые были разложены на невысоких наклонных стендах и они не смогли разместиться все. Некоторые так и оставались в плотных картонных коробках.

— Я же сказала, что не вместятся, — засмеялась Тиэко.

— Ты о чём? — спросил Рёките Минобэ.

— О том, что Миса, хотел бы часть картин продать. Да, Миса?

— Ну, — я пожал плечами. — Деньги мне бы не помешали. В кафе сходить, например. А картины? Картины я ещё нарисую. Хотя… Вроде, кормят здесь неплохо. Можно и без еды в кафе обойтись. Если только тебя сводить?