Артём Каменистый - Тайны ордена
Во время стремительных рывков к прыткой добыче и в маневренном бою надсмотрщики на галерах не жалея сил работают плетьми. А перед этим иногда «балуют» невольников, заставляя выпить настойку какой-то редкостной дряни. От нее человек становится веселым, бесстрашным и неутомимым. Ему хочется плясать, но так как возможностей для этого на галере нет, он просто раз за разом ворочает тяжелое весло. Одурманенный может делать это до остановки сердца или до прекращения действия препарата, после чего впадает в жесткую апатию на день-другой. Если и дальше требуется поддерживать высокий темп, его накачивают снова и снова. От этого бедолага быстро превращается в развалину, но кому какое дело до здоровья никому не нужного корабельного раба. Вот потому и редко кто живет там больше пары лет. На этот раз гребцы обошлись без дополнительного стимулирования. Развернувшись к острову мы пошли под таким углом к ветру, что и без того невеликая скорость стала совсем уж смехотворной. Даже если преследователи уберут половину весел, все равно будут идти в три раза быстрее. Абордаж был вопросом невеликого времени.
Они все ближе и ближе. Рулевой сделал очередной разворот, подставляя паруса, но ветерок ленив, выигрыша в скорости нет. Я уже могу разглядеть струйки воды, что щедро брызжут с поднимаемых весел. Кто-то на галере решил повеселиться, хлестко стукнула баллиста, высоко над головой пролетел снаряд. Даже не пытались попасть, просто демонстрируют, что мы полностью в их власти.
Парусник северной постройки, что неудивительно для шпионского суденышка; к тому же мы пытаемся удрать, так что в нашей принадлежности никто не сомневается. То, что команда у нас невелика, тоже не секрет. Легкая добыча, вот и куражатся.
Гладь морская и до этого обходилась без приличного волнения, а теперь и вовсе превратилась в идеальное зеркало. Корабль вошел в странные воды, омывавшие такой же странный остров.
И в этот же миг паруса опали, повиснув бесполезными тряпками.
Зерд — единственный, кто начал подозревать о сути моего маневра, покачал головой:
— Не наш день. Не успели войти, как попали в штиль.
Если это самое начало затишья — дело очень плохо. Мы и без того еле плелись, а теперь и вовсе будем болтаться неподвижно.
— Зерд, ты уверен, что в эти воды заходить могут лишь стражи?
— Не совсем. Скорее да, чем нет.
— Блин, а я на это очень надеялся…
— Мы еще не зашли толком.
— Но заходим.
Даже легковая машина не может остановиться мгновенно, всегда есть тормозной путь. С кораблем в этом вопросе все еще хуже, потому как тормозить на воде резко не получится никак. Ну разве что дать обратный ход силовой установкой, но и в этом случае за секунду не уложишься.
В этом мире на море использовался лишь один вид силовой установки, способный оперативно дать задний ход — весла. На паруснике их нет, а если бы и были, я ни за что бы не стал отдавать гребцам такой нелепый приказ. Вперед, только вперед, на инерции разогнанной массы деревянных деталей и каменного балласта. Ветра не было вообще, но мы все еще двигались. Медленно, теряя скорость с каждым мгновением, но в правильном направлении, к спасительному острову.
Должно сработать. Должно. Не зря ведь про этот странный остров никто не знает. Значит, что-то есть. Что-то такое, надежно закрывающее болтливые рты.
В надстройку со стуком встрял короткий арбалетный болт, вслед за этим с галеры прокричали:
— Кто шевельнется, прикончим! Другой голос с издевкой добавил:
— Остальных пальцем не тронем, мы добрые.
Следом раздался гогот десятков глоток. В абордажные партии обычно набирают тех еще отморозков, но даже им приятно, что дело обойдется без пролития собственной крови. При столь подавляющем превосходстве даже если мы начнем сопротивляться, ничего серьезного устроить не сумеем — нас сметут как крошки веником.
— Они вошли в полосу мертвой воды, — бесстрастно заметил Зерд и поудобнее перехватил копье.
Похоже что он прав. Для галеры отсутствие ветра — не беда. Все ближе и ближе, вот-вот и можно будет различить цвета глаз столпившихся на носу демов.
Паруса нехотя зашевелились, расправились. Период штиля завершился, теперь у нас несколько минут ветра. Но он слабый, а судно успело потерять ход. Минута- другая, и мы либо останемся лежать на окровавленных досках палубы, либо нас под хохот и улюлюканье победителей потащат в сырой трюм. Все это прекрасно понимали: народ готовил оружие, затягивал застежки шлемов, Джон бормотал что- то невнятное про каких-то белых тварей и непрерывно помахивал топором. Будет печально являясь адмиралом немалого по местным меркам флота с разгромным счетом проиграть бой единственной галере.
— Что еще за напасть?! — охнул Тук, начавший, по своей привычке, делать перед боем повороты из стороны в сторону. Обернувшись, я увидел, что впереди произошли кое-какие изменения. Если раньше над этим аномальным островом было ясное небо, то теперь он не отличался от прочих клочков суши, что в изобилии усеивали это море. Облако, появившееся ниоткуда, касалось его невысокой вершины и выглядело странно. Слишком уж аккуратное, и формой похоже на мяч отрастивший себе множество белесых щупалец. Хотя нет, не мяч — скорее гриб на толстой и очень короткой ножке. Эдакий дождевик-переросток обросший матерым мхом.
И что-то с этим грибом явно не то. Он на глазах разбухал, как будто изнутри его распирала незримая сила. Да нет, не такая уж незримая, время от времени в основании «щупалец» проскакивают ярчайшие искорки. Как будто свернутая в тугой клубок молния ищет выход.
И выход нашелся.
Ясный день померк от ослепительной вспышки. Молния, вопреки своему обыкновению, ударила не в землю, и не в море. Прочертив причудливый зигзаг над водой она дотянулась до галеры, и вражеский корабль исчез в ослепительном сиянии. Посмотреть в его сторону можно, но только разглядеть ничего не получается. Это то же самое, что уставиться на разряд дуговой сварки без защитных очков.
Грохотало при этом так, что видавший виды Тук плашмя плюхнулся на палубу, а Джон выронил топор, хотя только что намеревался умереть не выпустив его из рук. Все это я успел увидеть уже закрывая глаза — ума хватило понять, что такая свистопляска для зрения вряд ли полезна.
И почти сразу все затихло. Ни громоподобного треска, ни шипения кипящей воды. Звуки вообще исчезли. Нет, паруса, наверное, хлопали, ветерок задувал в снастях, привычно поскрипывал корпус судна, но после случившейся только что какофонии уши на такие мелочи не реагировали.
Осторожно открыл глаза. Мир все еще был сер и тускл, зрение не может быстро вернуться в норму после такой световой перегрузки. Покосился в сторону острова. От облака остались лишь жалкие клочки, да и те на глазах рассасывались. Минута- другая, и он будет выглядеть как прежде.
Странности психики налицо, ведь на галеру я взглянул во вторую очередь. Впрочем, смотреть там было совершенно не на что: ровная гладь неестественно спокойной воды, какой-то мелкий мусор там и сям, и больше ничего. Вражеский корабль исчез.
Я не сразу в это поверил и обернулся по сторонам. Но его и правда нигде не было, а так как спрятаться он не мог, пришлось признать очевидное: вопрос с демами решен.
Ветерок донес непривычный для моря запах. И не только для моря, а для всего этого мира. Такой можно учуять на месте сварочных работ — резкий смрад свежей железной окалины.
Подняв голову, увидел рваное облачко поднимающееся к небесам. Похоже — все что осталось от преследовавшего нас корабля.
Зерд, уставившись туда же, задумчиво протянул:
— Им не повезло, у них не было стража. А это получше твоих ракет.
Обернувшись на остров, я подумал, что, скорее всего, захочу еще не однажды посетить это интересное место. По любопытству или острой надобности, но непременно вернусь.
Но не могу сказать, что буду таким же беспечным, как в первый раз. Теперь без опаски заходить в эти воды будет непросто.
Даже стражам здесь бывает страшновато.
Глава 21
Западня
Ветер, столь безобразно с нами поступавший во время короткой игры в кошки- мышки с галерой, далее вел себя как паинька. Ни разу серьезно не подвел на всем пути. И это хорошо, потому что я, как это иногда со мной бывает, поступил опрометчиво, оторвавшись от своего флота. Негоже адмиралу носиться на одиночной скромной скорлупке. Пусть она и быстроходная, но в штиль самое дырявое гребное судно нас легко сделает.
Но дай нам немного хорошего ветра, и пусть хоть по ведру дурмана в каждого гребца зальют, но хрен нас когда-нибудь догонят. Может до спортивной яхты или хотя бы нашего полноценного клипера этой крошке и далековато, но по местным меркам — настоящий реактивный транспорт.
Ветер не подкачал даже на самом ответственном участке пути. Мореходство здесь тяготеет к берегам, так что приближение к серьезной суше чревато встречами, причем в нашем случае нежелательными. Под вечер заметив одинокий парусник, мы не стали сбавлять ход. Ночи лунные, по расчетам до берега еще далеко, рифов здесь нет, подходы без мелей, застопориться в опасной близости к суше успеем. Добраться до нее до света не получилось, пришлось идти на виду у земли выискивая ориентиры. Не могли понять в какой стороне надо искать нужное нам устье. Так мы к нему и вышли, не успев разобраться. Из-за мыса показалось что-то, поначалу принятое нами за узкий морской залив. Такой на побережье есть, но восточнее нужных нам мест. Значит, надо разворачиваться, но от этого маневра нас остановил Зерд:
