Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис

Боря возмутился:

— Дома мама везде лезла, без спроса в портфель! Теперь ты.

— Ты нарушаешь договоренности, — продолжил я так же холодно. — Сперва учеба, потом все остальное…

— А как ты неделями прогуливаешь? — не сдавался брат.

Учится себя отстаивать — хорошо, в той реальности он совершенно этого не умел.

— Тоже так хочешь? — вкрадчиво прошептал я и, увидев, как он сделал стойку, сказал: — Сдай все пропущенное, как экзамен сдают, за учителями побегай — и вперед. Сможешь так? И чтобы на «пятерки»! И, когда типа прогуливаешь, надо столько денег принести, чтобы троим на месяц жизни хватило? Ну?

Он снова потупился, поджав губы.

— Тогда вперед! Не можешь? Тогда или соблюдай договоренности, доказывая, что ты взрослый и не нуждаешься в контроле, или возвращайся домой, к маме и Квазипупу.

«Не нуждающийся в контроле взрослый» — это я загнул, конечно. Уловка только для детей, которые верят во всемогущих взрослых, которые придут и все исправят. А кто в мире взрослых побывал, тот знает, что ох, как мало взрослых могут принять ответственность.

Каналья, Гайде, бабушка, дед — еще как. Отчим и отец — с серединки на половинку. Остальных взрослых я не настолько хорошо знаю. Дрек, Вера, некоторые учителя… Или так только кажется, потому что мы зависим от учителей, они распушают перед учениками хвост, а по факту перед нами те же растерянные дети.

Илья — точно может взять ответственность, хоть он и не взрослый, но еще в большей степени на это способен Ян, ребенок с обожженным лицом, которого мать предпочла котам, и он был вынужден выживать на улице.

Сегодня я приглашу на день рождения всех, кого запланировал. И — сердце пропустило удар — Веру. Я придумал единственный верный способ, как это сделать, ни на что не намекая. Вот разочарование будет, если она не придет!

По сути, ради нее и затевалась первая часть дня рождения, я это только сейчас понял. Вся суета, беготня, нервотрепка — ради единственного шанса увидеть ее, так сказать, в естественной среде обитания и посмотреть, как она будет на меня реагировать, когда я — виновник торжества, а не просто ученик, один из многих. Впервые в жизни я понял бедолаг, готовых состояние спустить ради благосклонности женщины. Вот только если бы из меня начали вить веревки и продавать себя, я бы такого не потерпел. Вера была мечтой. Скорее всего, она мечтой и останется. А ради мечты ничего не жалко.

Боря все-таки обиделся, засопел и молча поедал сырники, приготовленные вражьей рукой.

Человек ленив. Нам только дай волю делать то, что хочется, вместо того, что нужно. Как говорил… точнее скажет Борис Стругацкий в одном из последних интервью: «„Внутренний дьявол“ — это слишком красиво (пыльный камзол с осыпавшейся позолотой, шпага в битых ножнах, готика-романтика): никакой не дьявол сидит в нас, а голая, ленивая, нелюбопытная обезьяна, обожающая, „чтобы было весело и ни о чём не надо было думать“».

Только я отхлебнул чаю и съел сырник, как Лаки во дворе разразился лаем, а после — жалобным визгом, будто он кому-то на что-то жаловался. И только потом прозвучала переливистая треть звонка. Первым порывом было вскочить и бежать открывать, но я усадил себя на место. Вряд ли это ко мне, скорее к хозяйке подруги пришли. Хотя не замечал у нее гостей. Однажды пожаловали проповедники и получили нагоняй — вот и все ее гости.

За окном мелькнул ватник Зинаиды Павловны, грохнула калитка, радостно тявкнул Лаки, и донеслось:

— Павлик! Это к тебе, иди скорее!

Кто там, интересно? Даже предположения не было, потому я накинул куртку и рванул на зов. За калиткой стояла Лидия с поводком. Лаки пытался на нее напрыгнуть, Зинаида Павловна не пускала его.

— Лаки, нет! — скомандовал я, и он уселся, колотя хвостом и перебирая лапами, а я кивнул Лидии: — Доброе утро!

— Пришла за ним, — она указала на Лаки. — Дети соскучились.

Лидия застегнула ошейник с поводком на шее нашего Счастливчика и отчиталась:

— Вчера только приехали. Документы детей забрала, завтра буду писать заявление на усыновление всех троих, и — суд. Очень волнуюсь!

— Все будет хорошо, уверен, — ободрил ее я и кивнул на Лаки. — Мы его тут немного воспитали, в основном Боря, конечно. Когда Лаки собирается прыгнуть, нужно сказать «нет», и он не будет. Если можно, то… вы поняли. Но обязательно добавлять «Лаки».

Пес обернулся и тявкнул. Я продолжил:

— Еще он научился давать не только одну лапу…

Пес поднял лапу и дернул ею.

— Но и вторую.

Глядя на меня и улыбаясь, Лаки махнул другой конечностью, я обнял его.

— Умница. Еще он знает команду «Лаки, стоять». «Голос». Жаль расставаться с ним. За эту неделю как родной стал.

Лидия погрустнела.

— Я понимаю, это твой пес, но дети по нему скучают. Вот, первым делом за ним прибежала. Но если нет, значит нет…

— Конечно да! — сказал я.

Лаки только и ждал команды «ДА», подскочил и исполнил ее — прыгнул на Лидию. Она еле устояла на ногах и воскликнула:

— Нет, Лаки, нет! — И пес виновато встал на четыре лапы.

Зинаида Павловна, наблюдающая за нами, рассмеялась, обнялась с Лаки на прощание.

— Даже мне жаль отдавать такого красавца, но он мне весной все грядки вытопчет.

На крик выбежал Боря, увидел Лидию и совсем погрустнел. Подошел, погладил пса, но тот отреагировал на него вяло, хозяйкой он признал Лидию.

— Приходите в гости, — проговорила она, выводя Лаки со двора — он чуть ее не утащил, желая обнюхать кусты.

— Стоять! — скомандовал я, и пес замер, а я обратился к Лидии: — Вот еще одна важная команда.

Мы с ней обнялись.

— Держите меня в курсе. Если что-то понадобится, говорите.

— Вы в школу не опоздаете? — вернула нас в реальность Зинаида Павловна, и мы побежали собираться.

— Извини, что наехал, — проговорил Боря, обуваясь. — Но было противно.

— Да не собирался я лазать по твоим вещам. Просто подколол.

Я протянул руку, Боря пожал ее. Схватив вещи, мы побежали на автобус. Мне предстоял день организационных моментов: всех пригласить, кого не увижу лично, тому позвонить. Но мысли мои были в основном об одном: Вера. Хотя бы она не постеснялась прийти на мой праздник!

Слава богу, дождь не пошел, и все наши собрались возле шелковицы. Партия из Верхней Николаевки приезжала позже остальных, и все уже собрались. К нам бежала Лихолетова. Надо же, редко когда в сборе ну прямо все.

Дождавшись Раису, я хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Народ! Важное объявление.

Мановар догадывался, о чем пойдет речь, потому не удивлялся, жевал себе жвачку. Остальные замолчали и окружили меня.

— Знаете, где находится кафе «Улыбка»? — начал я издали, вспоминая солнечных Афанасьевых.

Воцарилось секундное молчание. Памфилов ответил за всех:

— Возле поля конопли.

Все захохотали, включая девчонок. Памфилов раздулся от гордости. Подождав, пока все отсмеются, я продолжил:

— Платановая аллея в центре, возле фонтана, до набережной пятьдесят метров. Там есть огромное кафе. В субботу, двадцать шестого февраля, торжественно приглашаю вас в кафе «Улыбка» в пять вечера на празднование моего дня рождения и днюхи Егора.

— Прямо в кафе? — уточнил Памфилов.

— Да, прямо в кафе, — кивнул я и подмигнул Борису.

Илья пожал мою руку и улыбнулся.

— Нашел помещение! Отлично.

— И еда будет, или только торт? — уточнил Рамиль.

— Приходить голодными — это главное условие, — сказал я.

Лихолетова почесала кудрявую макушку, задумалась ненадолго и воскликнула:

— Это ж бабла немерено! Нам что, машину тебе дарить?

Я немного слукавил:

— У меня есть один должник, он проставляется, так что не парьтесь.

— Ну че, крутяк, — оценил Кабанов.

Мы двинулись к школе. Друзья делились опытом, кто и когда был в кафе с родителями. Только Кабанову посчастливилось обедать в ресторане, когда его отец еще был жив. Ну и Рамиль частенько ел в забегаловке при рынке, но это совсем другой уровень. Гаечка не была в кафе ни разу в жизни, остальных родители водили есть мороженое в «Алесю», когда они были мелкими и агрессивная тетка еще не озверела.