Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят
Основной задачей тоннельщиков была охрана подземной Москвы, предотвращение терактов, что и делали они – успешно, жестко, эффективно – в отличие от своих коллег в мягкой, сладко пахнущей гнилью разложения старой Европе. Никакие диггеры, никакие любопытные бомжи не могли и шагу сделать по тоннелям столицы без того, чтобы им не наподдали сапогом по тощему заду.
Обыватель, начитавшийся сказок о диггерах, которые свободно бродят по тоннелям в поисках библиотеки Ивана Грозного, был бы удивлен, узнав, что ни один диггер не может безнаказанно спуститься в подземелья и ходить под Москвой, как по веселым арбатским переулкам. Большинство тоннелей были перекрыты решетками, все промышленные тоннели оборудованы датчиками, а в особо опасных местах – видеокамерами и излучателями инфразвука, отпугивающего даже крыс.
Кончилась эпоха диггерства, и в новой эпохе не было места вольностям, угрожающим жизни и здоровью граждан России. Порядок – наверху, выше «ноля», и внизу – до самой мантии Земли – государство, укрепленное железной рукой президента, не допускало никаких послаблений – в том числе и для безумцев, которым нравилось бродить по смердящим тоннелям ради порции адреналина и призрачного тумана древних сокровищ. Мир подземелий был навсегда закрыт для тех, кто не имел на то соответствующих полномочий.
Это не означало, что никто не пытался забраться в душные канализационные колодцы и пройти по технологическим тоннелям – нет, дураков хватало во все времена! Но они могли сделать это только один раз, редко – два, до тех пор, пока не оказывались в допросной комнате ФСБ, где их сутками напролет расспрашивали о том, кто их послал под землю.
С какой целью? С кем связаны? Что несли с собой? Кто завербовал их в террористическую организацию? Знают ли они, какой срок грозит за террористическую деятельность?
И еще много, очень много вопросов в тематике, не оставляющей сомнений в том, что жизнь допрашиваемого сломана, и, скорее всего, он так и сгинет где-нибудь на лесоповале, на одной из очень северных, трудно обживаемых территорий.
В конце концов, все завершалось административным штрафом и подпиской о неразглашении, но память о пережитом ужасе быстро выбивала из романтичных голов желание вновь спуститься под обновленную, сияющую новыми тротуарами Москву. Реальность, как это часто и бывает, отличалась от того, что пишут авторы приключенческих романов, как и небо отличается от земли.
Но не только романтические студенты попадались в сети «подземников». Настоящие террористы – их было все-таки немало. Под землей происходили настоящие боевые схватки, и всегда итог был не в пользу незваных гостей. Они или гибли, посеченные точными, выверенными очередями «волкодавов»-тоннельщиков, либо сдавались, поняв, что игра проиграна и теперь нужно позаботиться о себе лично.
Впрочем, были и такие, что не сдавались. Однажды во время самоподрыва упоротого джихадиста погибли двое тоннельщиков, неосторожно оказавшихся в зоне поражения взрывного устройства. Но это был последний такой серьезный случай на памяти специального подразделения в течение трех лет.
* * *Майор Кирсанов поднял руку, останавливая группу, он двигался чуть впереди и, выйдя из-за поворота тоннеля, первым увидел тех, по душу которых шел. Человек в черной форме сидел на полу тоннеля, повесив на грудь голову, окруженную спутанными светлыми, почти белыми волосами.
Рядом с ним, прислонившись спиной к стене, сидела женщина. С этого места разглядеть ее лицо невозможно, как и лицо мужчины, но это было неважно. Будь она хоть Мерилин Монро или Клаудиа Шиффер – результат один – ей предстоит оказаться в допросной камере Лефортово и довольно долго отвечать на неудобные вопросы дознавателя.
Теперь следовало определить, насколько опасна эта парочка. И первое, что бросилось в глаза – полное отсутствие какого-либо оружия и багажа. Ни рюкзаков, ни наплечных мешков – ничего, кроме дамской сумочки, непропорционально раздутой, будто туда насовали кирпичей. Взрывчатка? В сумочке? Глупо как-то… хотя… все может быть.
– Третий на месте. Вижу объекты. Мои действия? – передал по рации командир второй группы, зашедшей с тылу нарушителям.
– Ничего не предпринимать. Залечь, взять на прицел. Без команды огонь не открывать, – тихо сказал майор и снова замер, разглядывая преступников. Именно преступников, потому что проникновение на охраняемый объект есть преступление. А за преступления нужно отвечать.
Щелкали секунды, складываясь в минуты, а майор все стоял и наблюдал, с каждым мгновением убеждаясь, что эти двое безоружны и не представляют никакой опасности. Молодая парочка, скорее всего, забралась в подземелье в поисках романтики и острых ощущений – секс под землей некоторым экстремалам представляется чем-то особым, ярким, интересным, хотя что может быть интересного в запахе канализации, ржавчины и старого гудрона, растрескавшегося от времени? Этим гудроном заливали кабели, и от прошедших лет он не стал пахнуть приятнее и не превратился в нечто, способствующее хорошей потенции.
Дурачки! Что может быть хорошего под землей, если только это не красивая пещера, оборудованная для туристов, или сауна с девочками, построенная в бывшем бомбоубежище?
Нужно было принимать решение – одно из двух – или идти на захват этих самых нарушителей, или расстреливать их на месте, пока они не предприняли какие-либо действия, угрожающие жизни и здоровью членов группы. Проще всего, конечно, пустить очередь патронов в десять и… не рисковать. Потом в рапорте написать: «…нарушителями была предпринята попытка открыть огонь в направлении группы захвата, и они были убиты выстрелами из автомата…» И все! Ну кто полезет под землю проверять, с оружием была эта парочка или нет?
Ну даже если и полезут – мало ли, что показалось командиру группы в темноте, на дисплее прибора ночного видения? Кто может ему что-то предъявить, кроме… совести?
А еще – Бога, когда Кирсанов попадет на тот свет. Одно дело – когда тебе приказали убрать безобидных гражданских – начальство приказало – выполнить их приказ тоже дело нехорошее, но гореть в аду будут они! Майор спецназа – всего лишь оружие, как нож, как пистолет, как автомат. Не будешь же ты порицать нож за то, что он оказался в плохих руках, руках маньяка, безумца либо ночного грабителя?
А вот тут уже случай другой. Только он, майор Кирсанов, и никто другой, решает, жить этим молодым придуркам или нет. Стоит брать грех на душу или нет. Отправлять в ад или… в общем, понятно! Ответственность только на нем, и не переложишь ее на «тупое начальство», засевшее в прохладных летом и теплых зимой кабинетах. По привычке обшитых дубовыми или ясеневыми панелями. И время принимать решение.
Он еще помедлил, потом жестом приказал группе оставаться на месте и пошел туда, где сидела эта парочка. Короткоствольный скорострельный автомат калибра 9 мм привычно выцеливал сидящего на корточках мужчину. Все, как обычно, все, чтобы исключить любые неприятности.
Под землей бывает так, что у людей «едет крыша». Они начинают видеть то, чего нет – мутантов, крокодилов, лохматых карликов, подземные города – все, что выдает мозг человека, отравленный ядовитыми испарениями. Каким бы сильным ни был человек, без воздушного фильтра в этой атмосфере он долго не выдерживает, если нет у него специальных лекарств, поддерживающих организм в работоспособном состоянии.
Майор подходил все ближе, осторожно, ставя ногу так, чтобы под подошвой водонепроницаемых высоких ботинок ничего не хрустнуло, не сдвинулся ни один камешек. Он крался, как зверь, охотящийся на оленя, но… мужчина его услышал.
Беловолосый распрямился, как пружина, легким, почти стремительным движением, и майор готов был поклясться, что глаза незнакомца смотрят прямо на него, хотя этого не могло быть. В кромешной тьме тоннеля можно было видеть только с прибором ночного видения, и никак иначе – сюда никогда не забредал ни один самый что ни на есть завалященький луч солнца. Если стены тоннеля и видели свет, то только тогда, когда ход пробивали сквозь толщу камня, обкладывая его потом обожженным до звона красным кирпичом. Этот тоннель построили задолго до дня, когда в нем проложили важные для города кабели. И никто не знает и никогда не узнает, по чьему приказу пробили этот подземный ход и для чего.
Майор посмотрел в глаза незнакомцу, сдвинув маску-прибор, и едва не вздрогнул – глаза светились! Явственно, как два маленьких прожектора! И вообще, прибор ночного видения показывал парня гораздо более ярким, чем обычный человек. Так бывает во время болезни – повышается температура тела, и тогда человек буквально светится, если посмотреть на него через датчики прибора.
И только потом до спецназовца наконец окончательно дошло – парень все-таки видел его! Видел в полной темноте! Ну да, можно предположить, что он каким-то образом услышал шаги майора, хотя подошвы ботинок того были сделаны из мягкой микропорки, позволяющей шагать так, как если бы на ногах надеты индейские мокасины.
