Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх
Я поклонился всем со всем смирением, какое только смог изобразить, а я в этом мастак, отдельно склонил голову перед аббатом, что избежал раскола, просто отложив решение, это и есть мудрость. Маркус либо всех убьет, либо после победы над ним всем на радостях будет амнистия и всеобщее прощение...
Вернувшись в келью, я торопливо старался вспомнить, не нужно ли мне чего здесь, нужно схватить и бежать, времени в обрез, не сразу даже услышал, как в дверь тихо постучали, даже поскреблись.
— Открыто, — сказал я. — Заходите, отец Леклерк, брат Гвальберт... и тот, кто с вами.
В коридоре оказались отец Леклерк, брат Гвальберт и совсем молодой монашек, даже послушник, судя по его одежде. Все трое вошли осторожно, даже с опаской, молодой послушник смотрит вообще со страхом и старается держаться в сторонке.
Отец Леклерк спросил с любопытством:
— Как ты узнал, что именно мы в коридоре?
Я отмахнулся.
— Да какая разница. Догадался. Вот только этого третьего не знаю.
Он посмотрел внимательно и покачал головой.
— Да?.. Ну, наверное, просто догадка. Мы же прошли сюда под молитвой Вараввы, она делает всех незримыми... А этот брат Агнорий, ты прав, он послушник. Почему-то прямо загорелся, когда рассказывали о тебе...
— Садитесь, — сказал я. — Угощу малость, сам поем да отбуду. Сожалею, что не смог исполнить то, что от меня ждали.
Они сели, брат Гвальберт сразу цапнул глиняную кружку с вином, отец Леклерк не притронулся ни к еде, ни к вину, рассматривал меня очень пристально, а послушник так и остался сидеть в сторонке, только поблескивал оттуда настороженными глазами.
— Как идет подготовка? — спросил отец Леклерк.
— К встрече с Маркусом? — переспросил я. — Уже стягиваем к месту посадки войска. Быстрым маршем идут тролли нашей армии, у них есть и опыт, и боевой дух. С эльфами еще не говорил, но, думаю, появятся и они.
Он помедлил, кивнул.
— Ну да, если же не появятся, потом их истребят обозленные люди. Как и тролли, если не придут... И на земле останется только человек.
Гвальберт осушил кружку до дна, перевел дыхание.
— И все-таки брата паладина заносит, — сказал он с досадой, — то в одну сторону, то в другую. То к людям черств, как обросший мхом ко всему глухой камень, и готов казнить за малейшую провинность, то непонятно щадит врагов рода человеческого...
Я сказал смиренно:
— Может быть, все дело в слове «провинность»?.. Милосердный правитель и жестокий за одну и ту же провинность один велит выпороть, а другой — казнить, но все равно даже очень жестокий не станет казнить и даже пороть невиновных.
— Но те твари виновны все!
— Согласен-согласен, — сказал брат Гвальберт торопливо. — Я с тобой, отец Леклерк. Просто стараюсь понять логику действий брата паладина. Даже если те невиновны, ему нужно еще, чтобы сопротивлялись!.. Ну как с войском из соседнего королевства, что посягнуло на его земли. Там все виновны, даже если невиновны, но если пришли в составе армии, то виновны, и должны быть убиты!.. Но брат паладин сумел что-то доказать, хоть и не вполне.
Я наполнил кружки снова, на этот раз и отец Леклерк выпил, а послушник не шевельнулся. Когда они поднялись и вежливо попрощались, он не сдвинулся с места.
Я проводил друзей до порога, закрыл за ними и задвинул засов. Послушник помалкивал, во взгляде появилась настороженность, а когда я повернулся к нему, беспокойно заерзал по лавке.
— Ну, — потребовал я, — рассказывай.
— Что? — спросил он, вставая. — Ладно, я пойду...
Я толкнул ею обратно на лавку.
— Ты же не зря пришел?.. Что тебя так заинтересовало в рассказах обо мне?
Он пробурчал:
— Да так... просто. Вы очень удачливый человек.
— А если это не удача, — спросил я, — тебя же это заинтересовало? Он поднял голову, взгляд исподлобья показался мне очень недобрым.
— Удача, — повторил он. — Только удача. Почему, подумал я, других удача обходит, а вам все в руки валится. Почему вы находите даже там, где другие ничего не замечают.
— Даже так? — переспросил я. — Как-то даже не думал... А что, это в самом деле так? Это же здорово. Не хочется думать, что я какой-то особенный, ненавижу эти мечты ленивых идиотов о некой избранности, однако же...
Он сказал чуть смелее:
— А если это не избранность?
— А что?
Он пожал узкими плечиками.
— Не знаю. Но мне кажется, вы неправильно оцениваете последствия прилета Маркуса. Разве он уничтожает все на поверхности земли?
— Еще и перепахивает на большую глубину, — сказал я. — На очень большую.
Он посмотрел на меня исподлобья.
— Да? А я где-то читал или слышал, что вскоре после его отбытия... в каком-то королевстве были выстроены огромные храмы и дворцы, которые немыслимы для диких людей, и что у них были какие-то огромные повозки, что двигались даже по воздуху...
Он осекся и взглянул настороженно и даже с опаской. Мое сердце заколотилось чаще, но я ничем не выдал своего интереса, сказал равнодушным и даже как бы немного разочарованным голосом:
— Ничего у них не было. Все те штуки самоза- рождаются на огромной глубине, куда разрушительная сила Маркуса не достанет. И поднимаются через толщу земли на поверхность.
Он вздрогнул, посмотрел широко распахнутыми глазами.
— Как это... самозарождаются?
— Возможно, — объяснил я, — там живут некие гномы, что делают эти баггеры и даже гранд баггеры. Но это больше годится как рациональное объяснение, хотя наличие гномов и не обязательно.
Он помолчал, явно чувствует себя очень не в своей тарелке, проговорил сумрачно:
— Вы как-то странно уверены, брат паладин.
— А откуда, — сказал я негромко, — то зерно, которое посажено в долине Отца Миелиса? Вы о нем знаете, весь монастырь знает.
Он прошептал, заметно волнуясь:
— Его привезли... с Юга?
— А вы как думаете?
Он ответил угрюмо:
— Не знаю.
— У вас странный интерес к Югу, — произнес я строго, — что с вами, брат? Вам нужно чаще молиться, вспоминать Христа... это был великий пророк, брат! Его даже считают у нас сыном Всевышнего, как будто наш Господь какой-то языческий божок вроде Зевса, что старался переспать со всеми женщинами, замужними и незамужними, а также совокуплялся с кобылами, коровами, овцами, гусями, рыбами и даже муравьями, ха-ха, он же не знал, что муравьи бесполы... хотя тому идиоту не все ли равно?
Глдбд5
Я угадал, он даже не обратил внимания на мой кощунственный и подчеркнуто провокационный выпад в сторону официальной версии происхождения Христа, хотя причина может быть и в том, что религиозности в нем не больше, чем у остальных монахов Храма Истины. Впрочем, все равно реагировать должен, мы все не то, что есть, а то, чем стараемся казаться.
— Просто Юг отсюда, — сказал он смиренно, — кажется таким удивительным, необычным...
— Люди везде люди, — ответил я строго. — Только одни чаще вспоминают Господа, другие реже. А есть и такие, что вообще о нем позабыли... Это я о Юге, брат Агнорий!
— Да это не интерес, — промямлил он жалко, — а так... любопытство.
— Любопытство тоже нужно проявлять, — сказал я уже строже и возвышеннее, — к делам и помыслам Всевышнего!.. Слышали о таком?.. А о мерзком и развращенном Юге, где даже демоны совсем не такие, как здесь, и думать не следует. И где маги, стыдно подумать, выше королей настолько, что даже не обращают на них внимания, а живут в своих высоких башнях, чтобы ближе к небу!
Он снова попался, до чего же приятный здесь народ, могу вывернуть у такого карманы, а он и не заметит, спросил торопливо:
— Маги в высоких башнях?.. Значит, вы сами их видели?.. И даже принесли оттуда некоторые вещи?
— Мало ли что я где взял, — ответил я сварливо. — Боевые трофеи брать не стыдно! Даже почетно. Ну, в некоторых обществах с прямой, как дышло, моралью.
— А как, — прошептал он и пугливо оглянулся на дверь, — вы туда попали?
Я покачал головой.
— Брат Агнорий, слишком много вопросов. Я уже сказал, у вас слишком странный интерес к этому нечестивому месту. Даже контингенту... или континенту, как правильно?
— Континенту, — поправил он и поспешно прикусил язык.
— Вот-вот, — согласился я, не показывая, что заметил, как он выдал себя снова. — А это нехорошо.
Он воскликнул:
— Нехорошо спрашивать? Но вы там даже побывали!
— Ну и что, — возразил я. — И снова побываю. Мне можно. Я весьма паладин, а это значит, когда монах, когда воин, а когда вообще что-то такое, что необходимо к вящей славе Господа... как мы это понимаем. И я становлюсь этим что-то... хотя вы не то подумали, по глазкам вижу.
— Я ничего не подумал! — возразил он.
— А думать надо, — сказал я наставительно. — Хотя верить, конечно, проще. Удобнее. Спокойнее, как бы... Знаете, странный брат... хотя тут все странные, либо вы мне скажете прямо щас, что у вас за такой интерес к Югу, либо выметывайтесь отсель и вот дотуда, это я о вашей келье, если вы здесь в келье, а не в роскошных палатах, как привыкли.
