Чужие степи 7 (СИ) - Ветров Клим

Присел, осмотрелся, и ходу. Расстояние до самолёта плёвое, но дается всем тяжело. Впереди дамы, толком бежать не могут, падают, матерятся — русские значит. Но кое как добрались. Кидаю последние две гранаты куда-то туда, и с разбега залетаю в дверь уже движущегося самолета.

Фух. Мы сделали это.

Но надо ещё взлететь.

Грохочет пулемет. Это Жора-повар поливает прямо с двери, не давая высунулся особо ретивым фрицикам.

Юнкерс долго разгоняется — кажется вечность, и с наружным воем наконец отрывается от земли. Вой становится тише — захлопнули дверь, а у меня трясутся колени.

— Ваше высокоблагородие! Вот, возьмите! — кричит кто-то в ухо, пихая в руки открытую фляжку. Нюхаю, спирт. Глотаю и не чувствую вкуса. Главное не дышать.

А вообще мне нравится. Ещё бы, не хухры-мухры — высокоблагородие! Непонятно только как объяснять всем этим людям где они оказались, и что теперь делать. Мы-то, продвинутые, чуть с катушек не съехали, а им втройне сложно будет принять существующую реальность.

Хлебнул ещё спирта, вроде полегчало. Поднялся, вернул фляжку, и стараясь никого не задеть, протиснулся в кабину.

— Всё нормально? — прокричал, наклонившись к бородатому.

Тот обернулся, кивнул, и так же перекрикивая рёв моторов прокричал,

— Нормально! Если ничего не случится, через полчаса на месте будем!

Ещё на земле я как смог обрисовал ситуацию, показал где самолет оставил, где база немецкая находится, откуда зайти лучше и куда уходить потом. Им всего-то надо было меня высадить, и прямиком к лагерю дальше двигаться.

«Не переживайте, ваше высокоблагородие, мы здесь каждую кочку знаем, чай не первый год воюем!» — успокоил меня бородач, когда я засомневался в его способности выйти ночью на заданные координаты.

Как? — Вопрос не ко мне. Наверное так же как моряки с незапамятных времен по морю ходили. Да что говорить, это здесь я не сориентируюсь, а если б в наших местах, то хоть с закрытыми глазами.

Ну и повезло что на аэродроме фрицевском огни горели. Немного, но достаточно чтобы облетели мы его по большому радиусу.

— Здесь? — уточнил бородатый.

— Здесь. — подтвердил я.

Степь в этих местах ровнёхонькая, сели без происшествий, и не дожидаясь полной остановки, я выскочил на землю.

Мне что-то кричали в спину, но я уже не слышал.

Присел, кепку сдуло, куда бежать непонятно. Сверху видно было куда, а сейчас не могу сообразить. Замаскировал — ети его в душу.

Но успокоился, поводил глазами. Гляжу, темнеет что-то неподалеку. Метров триста, или около того.

Пистолет достал, и туда. Смотрю, ну точно. Сетка, а под ней бипланчик прячется. Если б не знал что искать, ни за что бы не догадался.

Не теряя времени снял сеть, свернул её, сунул во вторую кабину, и уже обходя машину, аж присел от неожиданности.

На высоте буквально полсотни метров пролетел самолет. Какой именно разглядеть не успел, но очень похожий на истребитель. Только голову опустил, опять рёв, и ещё один так же низко. Взлетают с аэродрома? За юнкерсом?

Так быстро машину я ещё не поднимал. Короткий разбег, и почти сразу на разворот.

Неужели заметили? Или услышали и просто наобум отправили истребители?

Ответа нет, но если догонят, будет худо. Одно хорошо, полетели они вроде слегка не в ту сторону. Градусов десять отклонение, но этого достаточно чтобы разминуться.

Ещё темно, хотя горизонт уже сереет. Полчаса и солнце полезет наверх. Скорость почти триста, в кабине прохладно и хочется есть. Высоко подниматься не рискую, срисуют на раз. Облаков нет, прятаться негде, поэтому лучше к земле поближе, в случае чего падать не высоко.

Но обошлось. Вышел чётко на лагерь, усаживая машину неподалеку от юнкерса. И только заглушил мотор, как загудело. Чуть шею не свернул пока головой крутил в поисках источника звука, думал мессеры нашли всё ж таки, но нет, на посадку заходил заплутавший бомбардировщик.

Он важно крутанулся над лагерем, покачал крыльями, и подняв облако пыли, сел примерно в километре от нас.

Из Юнкерса тем временем высыпали люди. Женщины тут же забились под крыло, а мужики развалились на травке.

Нет, ну а что? Имеют право. Такое дело сделали. Честно говоря, я до последнего не верил что всё получится. Хотел чтобы получилось, но не верил. А теперь вот, мы в шаге от дома. Бензина вволю, самолёты практически готовы. Обслужить по мелочи, и в путь. Можно даже не заморачиваться с речкой, напрямую рвануть. Не страшно.

Облаков жаль нет, вообще хорошо было бы. Нырк туда, и как у Христа запазухой.

На шум выглянула Росица, спряталась, но заметив меня, вышла уже не скрываясь.

— Как он? — заглянул я в палатку, совсем позабыв что ответа не получу.

— Лучше всех! — бодро откликнулся больной. — Это что там шумело так? Никак ракету пригнал?

— Ага, махнул не глядя. — усмехнулся я, радуясь что с Андреем всё нормально.

— Ваше высокоблагородие, нам то куда? — не заходя в палатку, снаружи обозначился бородач.

— Погоди. — махнул я Андрюхе.

— Готовьте машины, лететь далеко и чем быстрее мы отсюда отчалим, тем будет лучше. Немцы засуетилсиь, как бы на нас не наткнулись…

— Разрешите выполнять, ваше высокоблагородие? — вытянулся бородач. В драной замызганной форме, которую и формой то назвать нельзя, — одни лохмотья, в каких-то немыслимых лаптях собственного производства, он совсем не походил на офицера, а тем более лётчика. Но что-то в этом «разрешите выполнять» показалось мне знакомым. Пытаясь вспомнить где и как мог столкнуться с этим человеком, я прищурился, пристально изучая взглядом его небритую физиономию.

— Постой-ка… Нестеров?

Бородач кивнул.

— Капитан Нестеров?

Снова осторожный кивок.

— Мы встречались? — недоверчиво посмотрел он.

— Было дело. Но потом. Всё потом. Иди готовь машины, и мою тоже посмотрите. Топливо там, масло проверьте. Ступай.

Бородач молча развернулся и рысцой рванул к самолёту.

— Высокоблагородие? — удивлённо вытаращился Андрей, когда я зашёл в палатку.

— Угу. Он самый и есть. Ваше высокоблагородие, так ко мне и обращайся. Забудешь, велю плетей всыпать.

— Ну-ка ну-ка… Рассказывай давай! — попытавшись привстать на локтях, Андрей со стоном плюхнулся обратно. Выглядел он хоть и неплохо, но сил ещё не было.

— Не сейчас Андрюх, тут говорильни не на один час, а времени у нас с гулькин хрен. Вот до станицы доберемся, там и поговорим. Ты пока с силами соберись, перетащим тебя в самолет, часа четыре, и дома.

— Серьёзно?

— Серьезней не бывает. Хоть сам пока не верю, но это потому что сглазить боюсь. А ты не дрейфь, путём всё будет.

— И ты тоже собирайся, не затягивай. — повернулся я к застывшей изваянием Росице.

Девушка, конечно, умела «держать лицо», но услышав от меня приглашение, покраснела, разулыбалась, и не зная как реагировать, выскочила из палатки.

А я представил как буду объяснятся с женой. Оно понятно что ничего не было, но поди ж докажи? Не поверит ведь. Виду, может, и не покажет, только думать всё равно будет по-своему. Да еще и батальон этот бабий. Плохо так говорить, но то что местные разбежались, нам даже на руку. Вес лишний, ну и вообще… Дикие они… Наши-то не осознали ещё что выбрались, стоят, в кучу сбились, насторожено по сторонам зыркают. О том что им пришлось пережить, стараюсь не думать, но не получается. Мир вообще жесток, а с теми кто слаб, особенно. Но нехорошо это, неправильно.

— Ладно, готовься пока, вещички пакуй. Сейчас носилки соорудим, отнесём тебя. Сам-то ходить не можешь? — отгоняя от себя невесёлые мысли, спросил я Андрея.

— Вещичек нет, а ходить вряд ли. Если только под себя… Вон, подруга наша приспособу какую придумала… — кивнул он на стоящую в углу обрезанную канистру.

— А говоришь вещичек нет! — усмехнулся я. — Целая ваза ночная!

Рассмешив больного, отправился проверять как идет подготовка к вылету.

Трое занимались Юнкерсом, переливая содержимое бочек в бак, трое ушли к Хейнкелю, а бородач с Жорой-поваром разбирались с бипланом.