Св Са - Выродок из рода Ривас
— А как же близняшки?
— Вот что с ними — не знаю, даже подумать боюсь. Может и не люди это, а Мавки.
— Мавки?
— Мертворождённые дети, тела которых не сожжены по обряду. Опаснейшие твари. Выпивают жизнь. Там, где они появились — не жить никому, пока не уничтожишь их.
Я задумался. Прежде всего, о Мавках в том списке нежити, который я читал, причём внимательно читал, не было ничего. А во-вторых, что-то я не заметил, чтобы во дворце Люксембург было очень безлюдно. Я задал вопрос об этих несуразностях Кузьмичу. Тот ответил, даже с каким-то ожесточением:
— Говорю ж я, не уверен. Но вот был такой случай. Один хозяин очень уж возвысится возжелал, ну и нашептал своему человечку, как канал на Грань пробить. Для этого много энергии надо, да и сам канал существует не очень долго, но этого-то человечку сказано не было.
— Слушай, — перебил я Кузьмича, — а разве домовые могут так вот в обход воли мага и во вред ему действовать?
— В обход не могут, а вот недосказать, пойти на поводу человечковых страстишек — вполне.
— То есть, если меня будет сжигать страсть к, скажем, восстановлению связи с манором, а ты будешь знать способ, как это сделать, ты мне его скажешь, но можешь не уточнить, что данный способ сделает меня проклятым?
— Домовой посмотрел на меня даже с каким-то священным ужасом:
— Да ты что!! Как ты мог такое даже помыслить?! На мне ж твой знак! Ежели я просто о таком подумаю, то меня развеет так, что и следа не останется. — Домовой не на шутку заволновался. Мне даже пришлось успокаивать его.
— Ну прости, сказал первый пришедший в голову вариант. И потом, вот ты говоришь: «знак, знак», а я ведь даже и не знаю ни что это, ни как это влияет на мою или твою жизнь.
Кузьмич немного успокоился:
— Да ладно. Это я всё время забываю, что дитё ты ещё. А про знак рассказать… не могу, права такого не имею. Вот ежели ты сможешь у нашего костра оказаться — тогда многое тебе доступно и подвластно будет. А пока запомни — если ты умрёшь, не оставив наследника своей крови — я умереть-то не умру, но понижусь рангов на пять… али четыре, но не меньше, — Кузьмич тяжко вздохнул.
— Так что там с Мавками? — спросил я больше для того, чтобы отвлечь погрустневшего Кузьмича от его дум.
— А! Так вот. Подсказал хозяин человечку, что есть такой ритуал: убить собственного ребёнка в утробе матери при родах и создать Мавку. Потом Мавка напитается сил, а как семь лет после рождения минует, уничтожить её и всю энергию на пробитие прохода направить. — Кузьмич замолчал. В конце концов, я не выдержал:
— И что?
— Да ничего. Вырвалась Мавка на свободу гдё-то на пятый год и стала окрестности опустошать. Тут-то на неё охоту и объявили. Так всё и вскрылось. Да… а место, где этот замок стоял, солью засыпали, чтобы на века там ничего не росло.
— Но подожди, ты же сказал, что уничтожить Мавку надо на седьмой день рождения, а близнецам уже больше восьми.
— Вот и говорю я, что не знаю в точности. Однако, данный ритуал уж точно можно отнести к направленным против естества: чтобы живая женщина такое рожала — по иному и не назовёшь.
— А почему я о Мавках ничего в книге про нежить не увидел?
— Так это и не нежить, это полудухи, ну люди ещё таких химерами называют.
— А как их уничтожают? Ну, Мавок этих?
— Поедешь всё-таки?
— Сейчас — точно нет, но позже скорее всего попробую.
— И правильно, сначала надо хоть немного приготовиться. А уничтожают их негасимым огнём или живым деревом.
— А поподробнее?
— Сделаем так. Я ещё поспрашиваю товарищей. Если Потапыч действительно перекинулся, это дело всех нас касается. Так что обскажу я всё, что узнаю про это, Петровичу, а уж он тебе передаст.
— Вот за это спасибо, Кузьмич.
— Да за что?! Я ж теперь с тобой повязан, на мне и знак твой есть. А мы, хозяева, такое помним крепко, и через не одно перерождение.
— Какое перерождение?
— Тьфу ты! Вот как знал, опять ты вопрос сложный под самый конец беседы задаёшь. Иди уж, тебя ищут. А про перерождение я тебе в следующий раз обскажу. Или вон, у Петровича спроси.
* * *Назад я опять-таки решил ехать через Льеж, так как соваться в Люксембург было боязно. Ехать же через Дюссельдорф я не стал опять-таки из-за близняшек — ни к чему наводить их на подозрения, что я намеренно избегаю их общества. Оправданием выбранного маршрута служило, прежде всего, желание ещё раз заехать в университет. Кроме того, именно там, в Льеже, я рассчитывал подобрать для них оригинальные подарки. Так что я надеялся, что близняшки не сильно обидятся.
В дороге у меня было время подумать. И первое, что пришло в голову — мне нужна команда. Пусть даже и только на первое время, то есть до поступления в школу — ну не узнал я ещё никого из тех, кто хотя бы теоретически сможет учиться вместе со мной. Меня ведь без вариантов запихнут либо в Свет — школу при университете Антверпена, с его лучшим в мире артефактным факультетом, либо в Престол — берлинскую школу для высшей аристократии, которая, правда, не отличается высоким качеством именно магического образования, либо в Исток — стабильно занимающую первую строчку рейтинга школ бритстанскую школу магии. Ни одному человеку из обучающихся в замке Тодт эти школы приглашения не пришлют, с гарантией.
Но ведь и до школы команда мне абсолютно не помешает! Я уже сам повесил на себя два обязательства: Мария и Екатерина Люксембург и призрак рода Тодт. И кто знает, может быть даже минимальная помощь, которую можно получить от детей, окажется решающей.
И расплатиться с ними за помощь я могу — хотя бы теми же тренировками. Не думаю, что развитие энергосистемы для них будет излишним или вредным знанием.
* * *На выходе из ювелирной мастерской в Льеже на меня попытались напасть. Ну как попытались — как в том анекдоте: «ну ведь если бы не хотели, то не ударили бы». Стоило мне только выйти из мастерской, где я, наконец-таки нашёл именно то, что я бы хотел подарить близняшкам, как один из прохожих сильно толкнул меня в спину. Каким-то чудом мне удалось удержаться на ногах и в этот момент из-за угла мастерской в меня врезался какой-то мальчишка.
Упав, я мгновенно перевернулся на спину и выставил перед собой левую руку, приготовившись скастовать в нападавших, по ситуации любой заклинание из моего небогатого арсенала. Правая рука уже сжимала рукоятку ножа (длинное клинковое оружие мне по малолетству было ещё запрещено носить). Однако всё, что я увидел — обычную публику и спины обоих напавших, разбегавшихся в разные стороны от меня. Вдруг сначала в одного, потом в другого врезались сгустки тёмного пламени, заставившие из замереть на месте. Люди отхлынули в разные стороны от таких свидетельств применения магии, несколько человек выхватили свои палочки. Я обернулся. От кареты ко мне бежал мой спутник, которого я, исходя из того, что он одарённый, заранее записал в свои телохранители. В руке у него была палочка.
Полиция прибыла с завидной оперативностью. Добычей карманников оказался лишь кошелёк, в котором у меня была небольшая сумма денег. Чековая книжка и подарок близнецам остались в неприкосновенности. В полицию правда, всё равно пришлось поехать и дать показания, даже больше не из-за самого нападения (тут мои слова даже не стали удостоверять магически, хватило титула), а из-за применения моим телохранителем условно боевого заклинания «duratus».
В том, что нападение удалось, виноват был только и исключительно я, разобрав эпизод по косточкам, это стало понятно со всей определённостью. Во-первых, я оставил охранника в карете, пока сам ходил по ювелирным лавкам и мастерским. Во-вторых, почувствовав наблюдение (а я его почувствовал) я не стал принимать никаких мер предосторожности, понадеявшись на амулетную защиту. В-третьих, не подумал, что целью нападения может быть не моя жизнь, а моё имущество. В-четвёртых, не узнал, какие способы используют одарённые на Земле для предотвращения карманных краж. В пятых, попросту забыл, что защита от ножа и защита от той же дубинки отличаются друг от друга как по структуре, так и по используемым силам.
Пока я анализировал произошедшее, мой спутник также пришёл к определенным выводам, так как бухнулся на колени и стал умолять наказать его за допущенную оплошность. Пришлось несколько остудить его пыл, приказав воспринимать данный эпизод как мою, а не его ошибку. Но всё равно, больше в своей охране я его не встречал. Сама же охрана после этого случая была увеличена до двух человек, постоянно находившихся рядом со мной в моих поездках.
Задержавшись в Льеже, к придорожному трактиру я добирался уже ночью. Вдруг, из окна кареты я увидел необычное зрелище:
Чуть в стороне от дороги открылась площадка, освещённая матовым, похожим на лунный, светом. На этой площадке танцевали красивые девушки в длинных белых платьях с распущенными волосами. На головах девушек были венки из крупных, ярких цветов. Несмотря на то, что окна кареты были закрыты, я явственно услышал весёлую музыку и чарующий девичий смех.
![Екатерина Русак - Забытая Атлантида[дилогия ; СИ]](/uploads/posts/books/262837/262837.jpg)
