Ревизор Возвращение в СССР 7 (СИ) - Винтеркей Серж

— Будем ждать, — я вздохнул. — Должна выкарабкаться. Организм молодой, сильный…

Сестра только кивнула. Ничего говорить не стала. Да, она врач, видит на работе каждый день, что не все и не всегда складывается, как нам того хотелось бы. Но я-то не врач. Мое дело — верить в лучшее во что бы то ни стало.

Поговорив еще с сестрой, отправился с визитами вежливости по Святославлю. Надо сразу ко всем сходить, чтобы не забыть потом.

Первым делом направился к Алироевым. Очень мне хотелось сделать им сюрприз. Открыла мне мама в халате и бигудях. Долго смотрела на меня, как на привидение, постепенно расширяющимися глазами.

— Паша! — наконец опомнилась она. — Когда ты вернулся? Проходи. Ахмад, Паша приехал!

Тут же появился отчим. Удивлённо ойкнул и радостно протянул мне руку.

— По глазам вижу, с победой приехал! — заявил он.

— Да. Поступил в МГУ, — подтвердил я.

— Паша! — мама повисла у меня на шее и немного поплакала от радости.

Как же приятно, когда за тебя от чистого сердца кто-то радуется.

— Ничего себе! Молодец! Ну, проходи, рассказывай, — поманил меня Ахмад в кухню, когда мама отцепилась от меня и начала хлопотать у стола.

Вкратце рассказал им об экзаменах, о наших приключениях, где были, что видели. Рассказал, что отец занимался нами «от и до». Полностью взял на себя поступление Дианы и перевод Галии. Будет договариваться в студенческой общаге на предмет индивидуальных условий проживания для девчонок.

Не стал скрывать, что познакомился с новой семьей отца. Подумал, что мама счастлива в браке с Ахмадом, и ей не будет обидно слышать, что батя удачно женат и растит с молодой женой двух смышленых пацанов.

Так и вышло. Мама с улыбкой выслушала меня. А когда услышала, что батя не сразу признался молодой жене, что имеет ещё детей, рассмеялась.

— Как это похоже на Тараса, — задумчиво сказала она. — Наводить тень на плетень на ровном месте.

Рассказывая, я поглядывал краем глаза на Ахмада. Мало ли, будет ревновать, тогда планировал быстро перевести разговор на другую тему. Нет, он нормально отнесся, по-мужски, про повествование, где фигурировал прежний муж его жены.

Меня напоили чаем с домашним хворостом, от завтрака я отказался.

Поговорили с Ахмадом о делах на заводе. О возможных перспективах там для него. Спросил, нет ли у него в планах перебраться к Москве поближе? Насчет работы Ахмад уверен не был, а насчет дома сказал, что только-только построил дом своей мечты и продавать его сейчас ему совсем не хочется.

— Дай хоть пожить немного, — в шутку сказал он. — Только воду завёл, дай хоть порадоваться.

Ну да, с точки зрения обустройства, Ахмад, конечно, молодец! Очень мало сейчас в СССР таких частных домов, как у него, со всеми удобствами. Хозяйственный он, повезло маме!

— А что такое? — обеспокоенно спросила мама, услышав последние слова мужа.

— Да тут Пашка за собой в Москву нас с тобой тащит, — ответил ей Ахмад, — вот же он парень у тебя компанейский. Сам в Москву перебрался, и других агитирует.

— Зачем? — ошарашенно спросила мама. — А как же Инна? Опять одна останется?

— Я на перспективу спросил! — стал успокаивать я её. — На перспективу.

— Пусть Инна сначала отучится, — заявила мама. — А там видно будет. Неизвестно еще, куда их с Петром отправят после Ижевска.

Это значит, что в принципе поближе к Москве перебраться она не против? Хороший знак. Глядишь, все там соберемся. Меня все же, в особенности после того, как снова побывал там, домой в Москву тянуло. Пусть она и не такая, как в 2023, но это все же мой дом. Да и воспоминания юности стали оживать потихоньку, пока ездил по столице, так что, думаю, пару лет пройдет, и я вообще забуду, какой она будет в будущем. Опять же, мне дико понравилась Москва без пробок и забитых машинами дворов и тротуаров. Одно это дорогого стоит!

Посидев ещё немного у Алироевых, попрощался и пошёл домой к Юльке ее новости узнать. Правда, выяснилось, что она уже уехала с Игнатом в Набережные Челны. Мы разминулись буквально чуть-чуть, в пятницу их провожали. Мать ее даже всплакнула, узнав, зачем я пришел.

— Как она там одна?.. — запричитала она.

Вот же быстро она риторику сменила. Еще недавно поносила дочь на всех углах, позором семьи называла. Хорошо, что хоть опомнилась. Юльке поддержка матери очень нужна будет.

Дед Терентий тоже, чувствовалось, переживал, но держался.

— Хватит, Настасья, не голоси, — только и сказал он. — Не всё же ей под мамкиной юбкой сидеть. Тебе ещё есть чем заняться, вон, пацана надо поднимать, — кивнул он в сторону мальчишки лет двенадцати, вышедшего из комнаты и скромно севшего рядом за столом.

— Привет, Витек. — протянул я руку Юлькиному младшему брату. — Как дела?

— Нормально. — ответил парнишка.

— А я в МГУ поступил. — сообщил я.

— Да ты что? — искренне удивилась Настасья.

— Молодец! — восхитился дед Терентий. — Уважаю.

— Я бы оставил какой-нибудь адрес для Юльки, но понятия не имею, где буду жить. Я вам напишу для неё, когда устроюсь. Хорошо? А вы ей перешлете.

— Пиши, конечно, — согласился Терентий.

— Да я может к ним поеду скоро, — вдруг сказала Настасья. — Посмотрю, как устроились…

— Куда ты собралась? — удивился дед. — Внучка только позавчера уехала! Когда она тебе устроиться успела?

— Ну, как напишет, что устроились, так и поеду, — упрямо ответила Настасья.

Да, это не двадцать первый век: прислали видео с обзором, смотри-рассматривай.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — поддержал я Настасью, — им приятно будет, конечно.

Витек и дед хмыкнули о чём-то только им понятном, и улыбнулись. Я так понял, что мамаша дала Юльке прикурить перед отъездом. Небось заполошно металась, пытаясь ее собрать в дорогу.

Настасья дала малому подзатыльник.

Дела семейные…

Попрощался и попросил передавать от меня при случае Юльке привет и наилучшие пожелания.

Следующий визит нанес деду Аристарху.

Встретил он меня радостно, словно близкого родственника увидел. Искренне порадовался моим успехам. Удивился, что я не остался в Москве, а вернулся в Святославль. Дед предположил, что я буду догуливать оставшееся до начала учебы время. И обрадовался, услышав, что планы у меня вполне себе пролетарские — не проматывать деньги, а их зарабатывать, сколотив стройотряд.

— Вот это правильно, Пашка, вот это по-нашему! — говорил он, поглаживая усы, — помню я как-то в 1915 еще тоже мальчонкой был, чуть тебя помладше, так в артель одну устроился на лето. Мужиков не хватало, война же вовсю шла, так что платили очень хорошо. Старшой у нас печки клал, а мы с другом у него на подхвате были. Глину замесить, фундамент залить по его указке, кирпичи принести да прям под руку мастеру положить. Платил он нам щедро, по десять процентов от того, что сам получал, хоть мы ничего в его ремесле не смыслили. Ну поначалу не смыслили, потом уже поднабрались, наглядевшись, да и сам учить стал. Так что вот эта вот печка в нашем доме — моих рук дело!

Дед гордо показал на печку, я уважительно присвистнул. Знаю, что такое печку сложить. По рассказам друзей в том числе, которым якобы мастер печку клал, а потом все плохо с тягой было или печь через пару лет разваливалась.

Дед пригласил меня в дом, посидели с ним, обсудили новости. Вероника осталась за старшую на базе.

— Хлыщ этот, начальник её, в отпуск уехал, — рассказывал Аристарх. — Ничего совсем проработал, и в отпуск. Барские замашки у этого чистюли. Зато внучка рада!.. Говорит, спокойно на базе стало, тихо.

— Он же не Святославский, — подтвердил я, — его прислали откуда-то. Может, проштрафился, может запись в трудовой книжке нужна. Но он здесь ненадолго, это сто процентов. Пусть Вероника опыта набирается, глядишь, хлыщ этот куда-нибудь переведется через пару лет, место освободит. Вероника завбазой станет.

— А что, она девка строгая, — согласился Аристарх. — у неё не забалуешь.

— Молодая только очень. Лет так через пять, уже можно было бы… — сказал я, подумав о соблазнах, которые подстерегают человека на такой должности. И о том, что если поддастся соблазнам, то надо еще уметь так действовать, чтобы не присесть потом лет на десять с конфискацией. А то я фактически ее пристроил на эту базу, если зарвется и посадят, буду чувствовать свою вину.