Конторщица 4 (СИ) - Фонд А.

В деревне было тихо. Утренняя суета уже закончилась, обеденная дойка ещё не началась, и жители были заняты своими делами.

Наконец, мой модный автомобиль небесно-голубого цвета поравнялся с добротным кирпичным домом за новым глухим забором, выкрашенным ярко-зеленой краской, остановился. Здесь жили Лариска и Витька.

Сонную тишину деревни разорвала громко хлопнувшая дверца автомобиля.

Я вышла и мстительно улыбнулась. Мой шикарный ясно-синий брючный костюм из венгерского вельвета смотрелся еще более синим на фоне небесно-голубого автомобиля.

Из распахнутого по случаю жары окна показалась заросшее щетиной мужское лицо:

— Вы к кому? — прохрипело оно.

— Ну здравствуй, Витя, — улыбнулась я, — а я, собственно говоря, к тебе.

Витя удивлённо-восхищённо вытаращился.

Я сняла зеркальные солнцезащитные очки и улыбнулась:

— Неужели я так сильно изменилась, Витя?

— Лида? — изумлённо прохрипел Витя, — аааа… ээээ…. но Лариска пошла к твоим…

— Мне не нужна Лариска, — передёрнула плечами я, — я к тебе приехала.

— Ко мне? Зачем ко мне?

— Одевайся, — сказала я, — сейчас мы с тобой кое-куда съездим. У меня для тебя сюрприз…

В понедельник утром я устало сидела на рабочем месте и вспоминала подробности выходных. Да уж, заполошные они выдались. То с Будяком какие-то непонятки, то еле-еле этого дурака Витю убедила, что лучше ему будет пожить в Верой. Автомобиль потребовал, скотина! Причем мой автомобиль! Гад!

Нет, сперва он попытался клеиться ко мне, но потом, когда я выложила ему задачу, что он должен пожить с Верой-Лидой, алчность взяла верх и он затребовал деньги. Цену заломил такую, что я бы в моём времени весь эскорт из элитного борделя могла бы для неё снять.

Я смотрела на обрюзгшее лицо этого Вити, с мешками под глазами, на красноватый, в прожилках нос, на пивное брюшко и неухоженный общий вид, и меня аж передёрнуло. Нет, всё-таки хорошо, что у Лидочки не сложилось с этим ничтожеством. Даже не представляю, что бы я делала, если бы попала в неё, а она была бы замужем за этим Витей и жила бы в селе.

Вот это был бы настоящий кошмар.

В общем, сошлись мы с ним на деньгах. И Витя согласился пожить в Верой-Лидой целый месяц, даже не видя её. Ну, а когда увидел, когда я их познакомила — он выскочил в коридор, вытащил следом меня и возобновил торг. Теперь цена возросла — он захотел мой автомобиль.

— Или машину, или сама спи с этим уёбищем! — заявил он злым голосом.

Ну ничего себе! За месяц проживания на всём готовом, когда от тебя требуется только периодически спать с женщиной и делать ей комплементы восхищённым голосом — автомобиль!

Мда, как нынче дорого в СССР проститутки обходятся. Обоего пола.

Пришлось соглашаться. Нет, это не означает, что я отдам ему свой автомобиль, был у меня план «Б», но на данный момент пришлось делать вид, что я согласна.

— И бутылку водки! — добавил он непреклонным голосом, — Каждый день!

И вот я сейчас сидела в своём кабинете и думы, грустные думы, бродили у меня в голове. Нет, мне нисколько не было жаль Лариску. И хоть по сути, я сейчас, скорей всего, разрушаю её семью, но это плата за то, что она сделала с судьбой Лидочки. Да и того же Вити. Может же быть такое, что в браке с Лидой он пить бы не стал? Детей бы завели. Жили бы спокойно и счастливо.

И вот почему такие люди, как Лариска, стервы, мерзкие разлучницы, лживые наглые бабы, разрушают чужие жизни и судьбы, а сами потом живут припеваючи? А те, чьи жизни были разрушены, вот как у Лиды, не живут, а существуют? Где тут Вселенская справедливость? Все эти законы кармы?

Я сидела и злилась: на несправедливость, на подлую Лариску, на алчного Витю, на себя, как вдруг раздался звонок.

— Аллё? — подняла трубку я,

— Лида! Лидия! — послышался взволнованный голос. Мужской баритон. Хорошо поставленный. Красивый такой.

— Кто это? — сперва не поняла я.

— Велимир! Не узнала, что ли? — явно обиделся голос.

— Здесь треск в трубке, — отмазалась я (подумаешь, не узнала. Я что, все должна помнить по голосу?) — Что случилось, Велимир?

— Лида! Спаси меня от этой дуры заполошной!

— От какой дуры?

— Инны Станиславовны, — возмутилась трубка, — ты её на меня навела, а теперь я отделаться никак не могу. Она преследует меня везде. Я уже и телефонную трубку сам не беру, и дверь не открываю. Да что говорить, я сейчас вынужден временно жить у друзей, так как она откуда-то узнала мой домашний адрес и не дает проходу. Лида! Сделай что-нибудь!

— А что я могу сделать?

— Скажи ей, чтобы отстала!

— Как я ей скажу?

— Как навела на меня, так и скажи! — разозлился Велимир. — Иначе расскажу ей, что ты у неё в папках рылась.

В трубке раздались гудки.

Глава 24

Я разозлилась и швырнула трубку на телефон. Она с грохотом упала мимо телефона на стол, противные длинные гудки просто бесили. Как же они все задолбали! Все! У меня такое ощущение, что еще одна капля неприятностей и я взорвусь к чертям!

Пришлось вставать, поднимать трубку и класть на место.

И тут в дверь постучали и сразу вошла Зоя.

Твою ж!

Только ее здесь не хватало мне для полного счастья. После того неудавшегося разговора, Зоя съехала к подруге. Причём мне она не сказала ни слова. Тихонечко съехала и всё. Я узнала об этом, когда в пятницу вечером забежала к Вере-Лиде. Тогда я не стала зацикливаться на этом, но в душе шевельнулась обида — можно было бы ко мне проявить вежливость, а не вот так вот.

Но виду сейчас не подала. Правда на улыбку меня не хватило, поэтому я просто сказала, сухо:

— Что случилось, Зоя?

Зоя подошла к моему столу и плюхнулась напротив в кресло. Судя по её решительному лицу разговор предстоял долгий.

Мысленно я вздохнула. И уже взвешивала — окончательно послать её на рабочее место или дать последний шанс извиниться, как она заговорила:

— Лида, — сказала Зоя с покаянными интонациями в голосе. — Я тут подумала. Я была не права.

— Неужели? — спросила я равнодушно, лишь бы поддержать разговор. Раз извинений нет, значит обсуждать нам нечего.

— Да, Лида, — покаянно опустила голову Зоя. — Мне надо было прислушаться к твоим словам.

— Каким именно? — не смогла удержаться чтобы не съязвить я.

— Ко всем, — буднично ответила Зоя, — Не надо было рвать с мужем, устраивать все эти любовные истории с продолжением, чтобы дети узнали. Да и с тобой я поступила нехорошо.

— Ты о чём?

— Переехала и тебе ничего не сказала.

— Согласна, — безжалостно сказала я, — нехорошо получилось.

Зоя опустила голову.

Я тоже молчала.

Видя, что я не собираюсь отпускать ей грехи, Зоя со вздохом сказала:

— Я уехала, потому что мне Вера условие поставила.

— Вера? — у меня глаза на лоб полезли. Вечно сонная и отстраненная Вера-Лида ну никак не могла ставить условий.

— Да, — кивнула Зоя.

— И что же она тебе такого сказала?

— Чтобы я уматывала и не мешала ей.

— Этого не может быть, — покачала я головой. — Она не могла так сказать! Не знаю зачем ты мне сейчас врёшь, но меня бесит, что ты наговариваешь на невиновного, больного человека.

— Лида, она не тот человек, кем кажется, — загорячилась Зоя, — я понимаю, что ты не веришь мне, раз я оступилась. Но твоя эта Вера, она нечестная. Она меня всё о тебе выспрашивала. О твоей зарплате, сколько комнат в твоей квартире. Адрес. И вот скажи, зачем ей знать твою зарплату, если она — несчастная больная женщина?

— Ну… — неуверенно протянула я, не зная, что ответить.

— И бухает она, как слон, — безжалостно добила меня Зоя. — У неё под кроватью стоит бутылка коньяка и она его помалу пьет…

Вне себя я тихо открыла входную дверь и вошла в коммуналку. Там было так тихо, что было слышно, как прокапывает на кухне вода из неисправного крана и тикают старые ходики в коридоре. В комнате Риммы Марковны слышны были приглушенные голоса. Я сегодня была в джинсах (после обеда планировала бегать по промзоне и посетить четвёртый цех, а там грязно), поэтому на ноги обула мягкие лоферы. Не те, оранжевые, что в мазуте уиграла, а другие, попроще, коричневые, купила в Москве случайно. Невзирая на неказистый вид, их преимуществом было удобство и комфорт, а ходить в них можно было практически бесшумно.