Без Вариантов (СИ) - "Ande"

— Да чего пыхтеть? — ой как много мне хотелось сказать, выплескивая душившую меня лютую ярость — Все знают, что если дать приют злобным девкам, то лучше Лукина и не найти. Поехали, Мария, у меня дома есть чай. Где, кстати, ваша сумочка?

Она ойкнула, подорвалась, и исчезла из кабинета. Скорее всего, у нас оставила.

— Ты понимаешь, Алекс, что она, при любых обстоятельствах, должна остаться на свободе и дееспособна? Один справишься, или вам Диму оставить, или еще кого прислать?

— Не нагнетай, Алексей Анатольевич- я закурил- я думаю, у нас есть пара дней, пока судьба генерала не станет понятна всем.

— Может быть — ответил мне Боря с сильным сомнением — не расскажешь, где и как ты с этим генералом познакомился?

— Да просто. Его в Бобровом переулке двое избивали. Ну, я их шуганул, и подвез его до дома.

— А чем ты тогда недоволен, Лукин? — фыркнул Леха — нет бы, ехать себе, как нормальные люди. Изволь отвечать.

Возмездие, в лице девушки Маши, возникло в дверном проеме. Воссоединившись со своим рюкзачком, она привела себя в порядок. То есть, рукава куртки снова были подтянуты к локтям, открывая хрупкие запястья, с каким-то по виду тяжелыми браслетами. Волосы были расчесаны так, что бы всем была видна красивая шея, с гордым поворотом головы. А последствия слез, в виде потеков туши, с лица были стерты. Моим последним носовым платком. Который, она выкинула в корзину для бумаг у Лехиного стола. Последний мой платок. Я повел головой. Нда. Потеснив ее, в кабинет вошел Буслов, а потом и Дима.

— Мы вас проводим — сказал Леха, и мы всем кагалом пошли на улицу.

Я не мог не заметить. Что и Боря, и Серега, да и Леха, выйдя на улицу, весьма пристально оглядели окрестности. Чет я сомневаюсь, что так быстро пойдет движуха. Тем более что улица была совершенно пуста. Редкие машины у обочин, тусклые редкие фонари, недавно прошел дождь. Никого.

— Значит, Алекс, ждете звонка. Договорились?

Леха открыл для Масловой заднюю дверь и помог ей устроится в Жигулях. Я независимо сел рядом с Димой, и мы поехали.

— Лукин — спустя совсем немного подала она голос — у тебя запасная зубная щетка есть?

С огромным трудом не вышел из себя:

— Ты, Мария, нам устроила такую веселую жизнь, что скоро зубы не понадобятся. Чего переживать?…

Войдя в квартиру она мгновение постояла, втянула носом воздух, скинула кроссовки, и не глядя сунула мне в руки свою модную куртку. Прошла в комнату и огляделась. Я внутренне поморщился. Была же у меня идея, на случай внезапного Резнюка, или еще какой Маринки, повесить на видном месте лифчик! Дабы подчеркнуть что здесь занято, и получить пространство для маневра.

Но сейчас гостья с ироническим прищуром, выразительно задерживая взгляд на особо выдающихся деталях интерьера, обозревала каноническую холостяцкую берлогу. Смятая постель. Носки на столике, что напротив телевизора. Рядом с носками, початая бутылка коньяка и рюмка. Забитая окурками пепельница на рабочем столе у окна. И, в довершение, форсунка двигателя Авиа, прижавшая открытый томик Паустовского. Все это не оставляло сомнений.

Меня слегка утешило то, что я оставил окно открытым. В комнате пахло дождем и опадающими листьями. Но я встряхнулся и сказал:

— Устраивайся — я прошел к окну, попутно наводя порядок, и закрыл. Полез в тумбу у тахты, и достал стопку чистого белья. Теперь все придется снова стирать, мелькнуло досадой — застилай кровать, и укладывайся.

Взял на кухне табуретку, и полез на антресоль. Хозяин анонсировал там матрац, армейское одеяло, и подушку, для внезапных гостей. Как в воду глядел.

Расстелил матрац на полу, на кухне, и собрался пожелать гостье спокойной ночи. Но та потребовала халат и тапочки. Объяснил, что тапочек не ношу, а вместо халата — вот тебе моя футболка. Новая, белая футболка, что я берег для особого какого случая. Заодно вспомнил, и выдал ей новую зубную щетку. И, с чистой совестью, выключив свет на кухне, завалился спать, отгородившись от суеты дверью.

Слишком суетливый день выдался. Пьянка, начальник зоны, генеральская внучка, притащившая в пакете из под джинс чудовищные траблы…Идет все в зад, подумал я засыпая.

Сквозь сон слышал, что она там еще что-то шебуршилась, хлопала дверьми, и скрипела тахтой, пока не угомонилась. С чем и заснул.

Меня разбудил телефон. Во избежание масловской активности, я беспардонно утащил его на кухню. И теперь поплатился.

Это был Андронов:

— Подъем, Алекс! — хоть и не спал всю ночь, бодр и весел — быстро просыпаетесь, собираетесь, и едете в Бурденко. Машка все перепутала. Генерала туда сразу отвезли. Состояние тяжелое, стабильное. Расслоение аорты. По словам врачей, с таким диагнозом- подлечивают, и отправляют домой умирать. Но Андрюха знаком с восходящим светилом. Акчурин такой. Тот взялся провести…щас, у меня записано, вот — аорто-коронарное шунтирование. Короче, деда готовят к срочной операции, запланирована на десять. Вы сейчас собираетесь и едите в Бурденко. Первый корпус, палата двести пять. Оставишь там Машку, и приезжай в контору. Будем думать и решать. Все понял?

— Так ее возле деда и накроют. Да и моя машина…

— Не в розыске, я точно узнал — перебил меня Андрон- Не ссы, все предусмотрено. В общем — делай, мне некогда.

Я встал, потянулся, шлепнул чайник на плиту, и пошел будить Маслову.

— Маш, просыпайся! Что ты будешь, чай или кофе?

Проснувшаяся гостья была в мрачном. Любому понятно, что никто мне не собирался давать. Но каким — же нужно быть мерзавцем, что бы даже не покуситься⁈ Ну всему же есть предел! Поэтому она недовольно буркнула, натягивая одеяло так, что бы уж ноги-то я рассмотрел в подробностях:

— Мои бывшие всегда подавали мне кофе в постель.

— Если говорить о твоем бывшем, -не менее недовольно сократил я числительные, да и такие ноги! — то завершай рассказ, пожалуйста, фразой- а потом он повесился.

— Выйди, мне нужно будет умыться и переодеться.

— У тебя какой то катастрофический изъян? — я собрал свою одежду, что б переодеться на кухне — Всем остальным меня не удивить, знаешь ли.

— Пошел вон, Лукин! Я буду кофе.

Моя футболка ей почти до колен, так что мы оба понимали, что она просто стервозничает. Что там увидишь…налил кофе. Скрепя сердце, нарубил ей бутеров с последним сыром и маслом. Прикинул, что если у нее прожорливость, скормлю ей пельмени, хотя жаль конечно.

Даже будучи лишена оборудования наведения красоты, она справилась. Распустила свою прическу в обычное каре, как я и предполагал. Усевшись за стол заложила волосы за ухо, безошибочно меня этим заткнув. Я подвинул ей бутеры и собрался порекомендовать поесть, но не успел. Снова зазвонил телефон. Это был Евгений.

— Алло, пупсик! Мы в Москве! Ты ждешь?

Он орал так, что наверняка было слышно и в Питере. По крайней мере Маслова услышала, и довольно покивала. Дескать, все с тобой, Лукин, ясно. Какие уж тут домогательства!

— Да, милый- ответил я — но в планах изменения. Погуляйте где нибудь, а к двенадцати я вас жду. У меня тут неприятность.

Мой взгляд на Машку, не оставил у нее сомнений, кто у меня в неприятностях.

Она возмущенно фыркнула и принялась за бутеры. В мгновения ока сожрав их все. Потом она встала и полезла в холодильник. Пельмени не дам, решил я, объясняя Жене, что неплохо бы им будет еще предварительно мне позвонить, а то меня тут нагрузили…

Закончив беседу, положил трубку, и повернулся к ней, изучающей пустоту моего холодильника.

— Бирюк — вынесла она вердикт.

— Звонили из конторы, — не стал отвлекаться я- твой дед в Бурденко. Его готовят к операции. Поехали.

Моя Авиашка ожидала в торце дома у трансформаторной будки. Подойдя к ней я открыл дверь, залез на водительское место, потянувшись, открыл пассажирскую дверь. Она, озирая мой авто с тем же лицом, что и квартиру вчера, скептически спросила:

— Это что?

— Это крутомобиль, Мария. — ответил я запустив движок — Если что то не нравится, ступай в отстоймобили, на стоянках такси. Они тебе предоставят полный комфорт, а то и сразу к этим друзьям твоего деда отвезут.