Чужие степи 7 (СИ) - Ветров Клим

Дошел, почесался, и решительно открыв дверь, скрылся внутри.

Отсутствовал недолго, видимо по-маленькому, вышел, поправил рубаху, вытер о штаны руки, и так же насвистывая, потопал обратно.

Нет, а сзади точно полковник. Это если на лицо не смотреть. Не бывает у полковников таких лиц, обычно они все серьезные, от собственной значимости распираемые. А если и позволяют себе глупость, то лишь перед лицом ещё большего начальства.

Минут через пять в сторону туалета потащился следующий посетитель. В отличии от «не полковника», этот был хмур, мелодий не насвистывал, и вообще смотрел перед собой так, будто не облегчится идёт, а в штыковую атаку.

Одет так же, штаны и рубаха, комплекции средней, волос на голове почти нет, только усы и брови, смотрит «волком», шагает уверено.

Дошёл, скрылся за дверью, и ну зло из себя выпускать. Звуки такие издавал, да ещё с комментариями на немецком, что я даже слегка смутился, став невольным свидетелем процесса дефекации сего лысого господина.

Минут пять продолжалась его туалетная эпопея, после чего он вышел, и безмятежно зашагал обратно.

Следующего долго ждать не пришлось. В этот раз это был толстый сержант, который кроме веса обладал ещё и другими «достоинствами»: Большим мясистым носом в половину лица, разновеликими бровями выгоревшего, белесого цвета, и под стать носу, пельменями-губами, что делало его физиономию еще «привлекательнее». Я знаю что обсуждать внешность незнакомых людей, а тем более смеяться над ними, не хорошо, но тут уж больно комичным был данный персонаж.

Дойдя до туалета, он поглядел по сторонам, скрылся в домике, но почти сразу же вышел, морщась и по своему бормоча. То ли перехотел, то ли так быстро всё сделал.

После толстяка долго никого не было, но потом едва ли не очередь образовалась. Видимо проснувшись, все потянулись в туалет, а я подумал что лучшего места чтобы перестрелять их, просто не найти. Неимоверно беспечные, они выходили без оружия, и попросту не смогли бы ничего противопоставить.

И нет, это не руководство к действию, просто рассуждаю.

От наблюдений за немцами отвлёк шум из-за забора. Прильнув к оставшемуся от сучка отверстию, увидел такую картину. Из того строения которое я принял за склад, здоровенный фриц пинками выгонял тщедушных мужичков, хватал за шкирку, вытягивал на воздух, и размахнувшись здоровенной, как у лошади, ногой в блестящем сапоге, отвешивал мощного пендаля.

Мужички не сопротивлялись не столько от того что немец здоровый как бык, а по той причине что кроме него присутствовали ещё двое с автоматами.

— Швайне! Шнель! Шнель! — кричал немец, а в ответ ему нёсся отборный русский мат.

Пригляделся, а на мужичках остатки формы вроде той что во снах видел. Пленные? — Похоже.

Выглядят, конечно, странно, но кто знает сколько времени они тут торчат?

Закончив выпинывать пленников, немцы ушли, а мужички разбрелись по территории и расселись кто куда. В основном в тенёк попрятались, но один на самое солнце вышел, и от души потянувшись, улёгся прямо на траву.

От меня метров семь. Позвать?

Обернулся, к туалету очередной фриц чешет. Дождался пока дела свои сделает, и снова к забору.

Пленный на месте. Растянулся на травке, кайфует, песенку какую-то напевает.

Я тихонько свистнул. Вижу, замолчал. Лежит, соображает.

Свистнул ещё раз, уже чуть громче.

Мужичок привстал на локтях.

Убедившись что к туалету никто не направляется, я окликнул его.

— Чего? Кто тут? — негромко отозвался он.

— Свои! Ползи сюда, к забору!

Мужичок задумчиво посмотрел вокруг, определился с направлением, поднялся и лениво почёсываясь, направился в мою сторону.

— Садись ближе! — зашептал я.

Тот сел.

— Ты кто? Откуда? — тут же посыпались вопросы.

— Свой, не дрейфь! — ответил я.

— Откуда? — повторил он.

— Долго объяснять. Выберемся, расскажу!

После слов о «выберемся», мужичок заметно оживился, пришлось даже осадить его, чтобы внимания не привлекать. Охраны не видно, но это ничего не значит, наблюдать могут и как я, через щель, или дыру какую-нибудь.

— Сколько вас здесь? — спросил я.

— Восемь человек, и ещё бабы, но их отдельно держат…

— Много баб?

— Двое докториц, и санитарки ещё, тоже в плен попали…

Дальше он пояснил что немцы захватили госпиталь, тяжёлых и неходячих поубивали, остальных, включая персонал, забрали.

— Давно это было?

— Да с пол года как. Зимой, до рождества ещё…

Шесть месяцев, это значит примерно декабрь, может ноябрь. Значит когда был у евреев, они уже во всю корешились с немцами. Но тогда зачем я учил их летать? Наверняка среди фрицев достаточно первоклассных лётчиков, учителя из которых ещё и получше будут.

Но это вопрос на потом, сейчас надо решать что делать дальше будем.

— Бежать не пробовали?

— Много раз. Только толку? Вокруг степь, спрятаться негде, куда не беги, всё одно поймают. Да и без воды куда?

— Лётчиков среди вас нет случайно? — на всякий случай спросил я.

— Есть конечно. — огорошил пленник. Казалось он даже удивился такому вопросу, мол почему я сам не признал в нём летчика.

Ну и я, конечно, тоже удивился. Потому как совсем не ожидал такого ответа.

— Много? — уточнил, ещё не до конца веря услышанному.

— Да все почитай. Кроме Георгия, он поваром при госпитале был.

Дальнейшие расспросы выявили еще кое какие детали, но главное я уже узнал. Пленники смогут поднять немецкий транспортник, — это первое, и просто таки жаждут поквитаться за все обиды и унижения — второе. Единственное что осталось «за кадром», численность немецкого гарнизона. Если считать по количеству «серунков», выходит что-то около пяти десятков, но не факт что где-то ещё нет туалета, поэтому эту цифру можно смело умножать на два, а судя по количеству строений, даже и на три. Как раз тот случай когда лучше преувеличить, чем потом локти кусать.

— Ты говорил про женщин-докториц и санитарок, с ними что, не знаешь?

— Докторицы немцев лечат, у них с медперсоналом не особо, поэтому наших обязали. Но зато относятся вроде нормально, во всяком случае когда к нам приходили осматривать, не жаловались…

— А остальные?

— Не знаю, их не видел, врать не стану. — ответил пленный летчик, и чуть помолчав, спросил,

— Ты можешь сказать что вообще происходит? Когда нас привезли сюда, здесь берег моря был, теперь нету. И не гремит нигде, но война ведь не кончилась?

Я хорошо помнил момент когда осознал что всё, старого мира больше нет, и мы остались одни в каком-то богом забытом месте. Да, сложно было принять как данность, поначалу никак уложить в голове не мог, потом отвлёкся и просто перестал об это думать, сосредоточившись на делах насущных. Жил одним днем по принципу: Бьют — бей в ответ, догоняют — убегай, убегают — догоняй. Всё просто если не применять логику, потому как её тупо нет. Но что сказать этому человеку, я не знал. Как он воспримет?

Хотя с другой стороны, фрицы же как-то воспринимают? Могут значит?

От дальнейших расспросов отвлёк очередной посетитель туалета. Высокий и рослый немец шёл не спеша, задумчиво разглядывая землю под ногами и ковыряя в носу. Я глянул, ну вроде обычный, такой же как все, росту только выше среднего. И уже спрятался было, чтобы ненароком на глаза не попасться, но что-то показалось в нём знакомым. Походка может, или еще что, и я продолжил наблюдение.

Да нет, вроде не знаком. Может на самом деле показалось?

Но тут немец вытащил палец из носа, и поднял голову.

Вот это встреча! Ну точно. Это же тот тип из еврейского города! Приоделся в форму чужую, да кепку на голову нацепил. Руки прямо зачесались.

Огляделся, где его прятать? Оттащить за угол забора, так чтобы подальше, не выйдет. Могут заметить. Здесь держать и места нет, и заорать может. Сразу придушить тоже не вариант, допросить сначала надо. Остаётся что? Ждать. Ждать когда стемнеет и он снова пойдёт в туалет.