Академия небытия. Учись или умри до конца - Дубинина Мария Александровна

– Ну уж и прикольнуться нельзя, – заюлил дуллахан. – Кто же знал, что вы такие нежные? Между прочим, у меня до сих пор камень на зубах хрустит, пришлось половину косяка обгрызть, пока вы там решали, заглянуть за угол или нет.

– Хорошо, что тут нет Ма и Чо, – сказал Морис, – они бы не стали разбираться, чья ты голова, и устроили бы воистину огрский футбол.

Судя по изменившемуся выражению лица, слава братьев шла впереди них.

– Все, понял. Был неправ!

– Ничего ты не понял, – вздохнула я.

Таких, как он, надо сразу на место ставить, чтобы потом десять раз подумал, стоит ли обижать младших. Ну и что, что технически, я давно вышла из возраста «младшей». Назвался третьекурсником – соответствуй!

Свершить месть сразу, правда, не получилось. Мимо нас медленно проплыла черная сфера возмущений и сыто рыгнула, выпустив из себя несколько сфер поменьше.

– Помните задание? Пока не очистите кладбище, в общежитие не вернетесь. А закат тут наступает внезапно, и кто знает, какие еще сюрпризы таятся на этом кладбище? – откровенно заржал Франган, в одно мгновение подхватив с земли копье и щупальце Мориса.

– Щупальце отдай! – теперь уже зарычал Рэнди.

– Попробуй отними, – хихикнул дуллахан и, прижимая к себе добычу, поскакал прочь.

Глава 17

Гуль дернулся за ним, но Морис его удержал.

– Он прав, давайте сначала закончим с работой, а потом пойдем и заберем мое щупальце.

– А заодно позовем Ма и Чо, думаю, они не откажутся поиграть с этим будущим мячиком, – хищно добавила я.

– Ребят, я сейчас заплачу от умиления, – хмыкнул Морис. – За мою поруганную честь еще никто так яростно не стремился отомстить.

– Твоя честь не при чем, – возразил Рэнди и покрутил пальцем у виска.

– Он хочет попробовать, каков ты на вкус, – выдала я намерения гуля. – Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.

– Я вам не огурец! – оскорбился Морис.

– Тогда почему позеленел?

Морис и впрямь местами начал напоминать листочек салата. Странно, прежде он так часто не менял окраску, может, потом сводить его к доктору Зусману? Станет фиолетовым в крапинку навсегда, как нам потом смотреть на него без смеха?

– Чего уставились? – смутился Морис и похлопал себя по щекам, возвращая себе более естественный цвет. – Я еще адаптируюсь.

– Слууушай, – протянула я. – А это никак не связано с тем, что мы из-за тебя оказались на уборке?

– Ну… – Морис отвел взгляд и вытянул губы трубочкой. Явно что-то хочет скрыть.

– Не нукай нам тут, – погрозила я метелкой. – Ответ или жизнь?

– Ответ, – вздохнул он. – Я чернила выделять начал, а они отмываются плохо. Со стен. И… с потолка. В коридоре.

Мы с Рэнди переглянулись, и друг закатил глаза. Мы же сейчас не об одном и том же подумали?

– Морис, – давясь смехом, попыталась сказать я, – у тебя что, осьминожьи месячные?

Таким красным я Мориса еще не видела.

– Заткнись! Просто ничего не говори! Еще слово, и мы больше не друзья!

Нас окружили кляксы энергетических возмущений, привлеченные то ли громкими голосами, то ли светофором в лице одного отдельно взятого кракена.

– И чтоб вы знали, извращуги, чернила выделяются не так, – пробурчал Морис и закинул метелку на плечо.

– Потом расскажешь, – справившись с собой, сказала я. – С подробностями и наглядной демонстрацией.

На том и порешили. Без труда выловив самую большую сферу, мы уничтожили ее с трех сторон, не дав и дальше размножаться. Дело пошло проще. Оставалось примерно девяносто девять процентов из ста…

Между делом я вспомнила кое-что из финального монолога Франгана.

– Морис, а почему этот Франган сказал про закат? Мы же с утра пришли.

– Здесь нет артефактов, держащих время в привычном нам режиме, поэтому пока во всей академии наступит, скажем, обед, здесь может пройти пара дней, – почесав спину метелкой, ответил кракен.

– Я на это не подписывалась!

Меня уже начало подташнивать от могил и надгробий, а про несколько дней вообще молчу! Разве о таком не принято предупреждать?

– Видимо, ваш куратор постарался, – пожал плечами Рэнди. – Слишком уж довольное у него было лицо, когда он выходил от ректора.

Мне вот тоже только что вспомнилось лицо Лайза, только нависшее надо мной, разгоряченное, с потемневшими от страсти глазами и… Нет! Не буду я это вспоминать!

– Скотина, – резюмировала я и искренне пожелала ему превратиться в шпица навсегда. Ничего, вот вернусь, обязательно посещу оранжерею. Мне этого сока литра три надо! До самого моего выпуска собачкой ходить будет.

Мы медленно передвигались между рядов, сфер было не очень много, но все осложнялось тем, что, когда эта умная гадость видела направленную на нее метелку, начинала выпускать из себя множество мелких. А вот ловить их было невыносимо! Они уворачивались, норовили спрятаться среди пейзажа или вообще самым наглым образом заползти мне в волосы.

– Надоело! – я выгнала очередную сферку из-за надгробия и прихлопнула ее метелкой. Оказалось, что и без слова «убрать» она замечательно работает, стоит только размахнуться посильнее.

Желудок пробурчал что-то неодобрительное. Закат уже опустился, в некоторых местах зажглись зеленые огоньки, придавая обстановке еще более мрачный вид. Я даже спрашивать не стала, что это, чувствовала, что именно сейчас лучше об этом не задумываться.

– Сколько, интересно, прошло времени в реальности? – поинтересовалась я в пустоту. Мои внутренние часы, если им можно доверять, подсказывали, что от силы часа три, однако вокруг будто пролетел целый день, от рассвета до заката.

Ха! Сейчас вампиры из всех щелей полезут.

– Есть хочется, – пожаловался Рэнди.

– Ничем не могу помочь, – немного нервно откликнулся Морис и плюхнулся на могильную плиту, не забыв при этом грациозно откинуть полы небесно-голубого камзола. Позер.

Я села рядом и закинула ногу на ногу.

– Так уж и ничем? – хитро сощурилась я и подмигнула Рэнди. Как говорится, доведи ближнего своего, и будет тебе счастье.

– Марго, ты думаешь о том, о чем и я? – охотно подыграл Рэнди и демонстративно сглотнул слюну.

– Щупалец у него было три. Минус одно, остается еще…

– Даже не думайте! – заголосил Морис. – С ума сошли? Сожрать боевого товарища?

– А тебе для друзей кусочка жалко?

– Раскопай себе могилу и ешь! Нечего на меня смотреть, как будто я леденец на палочке!

С момента потери щупальца он их больше не показывал, но иногда я замечала, что он почесывает поясницу, сам того, похоже, не замечая. Вот он снова сделал это, завел руку за спину и поскреб плотную ткань. Может, у него новый тентакль растет?

– Ладно, пошутили и хватит, – сказала я и тяжко вздохнула. – Надо было гороскоп утром почитать, вдруг там было предупреждение. Мол, не выходи, Рита, из дома, не совершай ошибки.

Мы дружно загрустили, и в тишине слышно было, как поскребывают короткие ногти Мориса. Это уже начинало тревожить.

– Как же ты теперь будешь без третьего щупальца? – сочувственно спросила я. Шутки шутками, но друг конечности лишился, а мы ржем, как кони. – Два, это конечно, тоже хорошо. Симметрия опять же.

– Оно должно вырасти заново, – не слишком уверенно ответил Морис. – Просто не чувствовать его немного… странно.

– Ты чувствуешь его как руку или ногу? – спросил Рэнди.

– Не совсем. Сложно объяснить. Вот если бы у тебя был, скажем, хвост, мы могли бы друг друга понять.

– Еще хвоста мне не хватало, – ужаснулся Рэнди.

– Я тут подумала, – пришло мне в голову. – А разве их у тебя не должно быть восемь?

– Это все потому, что я осьминог? – почему-то оскорбился Морис. Даже щеки надул.

– Ты не поверишь, но да.

Морис передернул плечами и пробубнил себе под нос:

– Может, и должно… Мне почем знать?

Похоже, мы затронули щекотливую тему. Если вспомнить, когда я подумала, что мне придется пить кровь, я тоже реагировала неадекватно.