Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая (СИ) - Хренов Алексей

Смушкевич проводил его взглядом, затем повернулся к Орлову:

— Что ж, Александр Михайлович, иногда даже шутки на войне помогают.

— Или мешают, — буркнул Орлов, смотря на Лёху, словно пытаясь разглядеть что-то большее за его усталым лицом.

В воздухе между ними повисло напряжение.

13 марта 1937 года. Аэродром Альбасете.

Поздним вечером Орлов отловил слегка пьяного Иосифа у машины. Схватив его за плечо, он оттащил под тёмный навес рядом с ангаром и резким ударом жестко привел того в чувство.

Сильно встряхнув его, будто пытаясь вытрясти из него алкоголь, произнёс:

— Сюда смотри! — резко бросил Орлов. — У меня есть для тебя задача.

Иосиф пару раз моргнул, стараясь сосредоточиться, и кивнул, хотя в глазах его читалась лёгкая растерянность.

— Тут за углом штаба есть узкий проход, — начал Орлов, глядя ему прямо в глаза. — Между стеной штаба и забором электростанции с колючей проволокой. Проход загаженный, но он позволяет срезать дорогу от столовой. Ты ставишь машину с другой стороны, у выхода.

Иосиф кивнул, но всё ещё смотрел на Орлова, не понимая и ожидая продолжения.

— После ужина я отловлю одного лётчика. Мне нужно с ним наедине поговорить, понял? Я веду его через этот проход, а ты… — Орлов сделал паузу, глядя Иосифу в глаза. — Ты бьёшь его сзади по голове, глушишь и тащишь в машину. Всё. Если кто-то нас увидит, делаешь вид, что ему плохо стало.

Иосиф нахмурился.

— Там спрятаться совсем негде. Узкий то проход, заметит. — Он почесал затылок, будто пытаясь найти лучшее решение. И вдруг просиял, — А давайте я ему в голову газовый баллон скину с крыши штаба?

— Что? — Орлов удивлённо поднял бровь.

— Ну, смотрите, вы встаньте с ним там у поворота, а я с крыши прямо на него баллон — бах! Никто ничего не заподозрит. Если что — несчастный случай. Давайте я нарисую!

Иосиф полез за клочком бумаги и карандашом, быстро начертив на коленке схему здания, ткнул в неё Орлову.

Орлов посмотрел на набросок и неожиданно для самого себя усмехнулся.

— Годится! — резко сказал он, пряча довольную улыбку. — Только не убей и сделай всё чисто. Потом грузишь его в машину и сразу ходу. Пошли! Покажешь место, где остановиться.

Орлов махнул рукой, закончив разговор, и направился к проходу между штабом и электростанцией. Иосиф суетливо последовал за ним.

«Отличный план», — думал Орлов по дороге. «Заодно подставим под дезертирство доверенного человека Кузнецова. Отличная причина начать копать под него».

Его глаза блеснули от удовлетворения. План был рискованным, но самому Орлову ничем не грозил, а если всё сработает, он сможет получить информацию и ослабить позиции Кузнецова.

13 марта 1937 года. Аэродром Альбасете

После ужина Лёха вышел на крыльцо столовой, держа руки в карманах лётной куртки. Он на мгновение остановился и, щурясь, посмотрел на затянутое тучами небо. Луна пробивалась лишь редкими пятнами, напоминая о скором дожде.

Следом за ним вышел Орлов. Чекист выглядел, как обычно, непринуждённо-строгим, но в его глазах читалась какая-то скрытая напряжённость. Проследив взгляд Лёхи, он вдруг дружелюбно спросил:

— Мечтаешь?

Лёха хмыкнул про себя, не торопясь отвечать. Встреча с Орловым явно не сулила ничего хорошего.

— Да нет, скорее погоду на завтра пытаюсь предсказать, — ответил он наконец, не сводя взгляда с тёмного неба.

Орлов кивнул, будто соглашаясь.

— Пойдём, у меня есть пакет для тебя у машины, — произнёс чекист с таким выражением, словно это был не вопрос, а приказ.

Лёха нахмурился, но последовал за Орловым, думая про себя: «Что ему ещё нужно?»

Шагов через пятьдесят они свернули за угол здания. Узкий проход между стеной штаба и забором с колючей проволокой электростанции был тёмным и неприветливым, пахнуло сыростью и мусором. Орлов остановился и, прикрывая спичку рукой от ветра, попытался закурить.

— Будешь? — предложил он сигарету Лёхе, протягивая пачку.

— Нет, спасибо, — ответил Лёха, качая головой. — Бросить всё пытаюсь.

Орлов усмехнулся, но ничего не сказал.

Внезапно с верхних этажей штаба раздался странный грохот. Лёха резко поднял голову и успел заметить, как огромный баллон с чем-то внутри, будто подхваченный невидимой рукой, сорвался с крыши и начал падать.

— Осторожно! — заорал Лёха, бросаясь вперёд.

В последнюю секунду он рванул Орлова за плечо и изо всех сил толкнул его вперёд, выталкивая из-под падающего баллона.

Баллон с глухим ударом врезался в землю прямо за спиной Орлова, расплескав вокруг какое-то маслянистое содержимое. Всё могло бы закончиться благополучно, но жизнь, как известно, любит сюрпризы.

Орлов, неловко взмахнув руками, наступил на скользкое дерьмо, потерял равновесие и, сделав несколько неуверенных шагов, полетел вперёд. Лёха с ужасом наблюдал, как чекист вцепился обеими руками в электрический провод, ограждающий забор электростанции.

— Да чтоб тебя! — вырвалось у Лёхи, когда Орлов начал дёргаться, словно марионетка, в руках невидимого кукловода.

Ток пронзил его тело, заставляя дёргаться и издавать странные, невнятные хрипы. Руки Орлова будто приросли к проводу, и сам он явно не мог отцепиться.

Лёха замер на мгновение, пытаясь вспомнить, что делать.

— Деревянный предмет… деревянный… — пробормотал он, судорожно оглядываясь по сторонам.

Его взгляд упал на длинный двухметровый деревянный шест, прислонённый к стене дома.

— Вот ты где! — выдохнул он, схватив шест.

Он бросился к Орлову, но едва сделал несколько шагов, как наступил на пустую бутылку. Нога поехала, и он потерял равновесие.

— Да чтоб тебя! — вырвалось у него снова, когда он упал вперёд, со всего размаха вогнав деревянный шест прямо между булок в заднюю часть Орлова, разрывая тому штаны.

— А-а-а-а-а! — раздался оглушительный крик.

От боли Орлов резко дёрнулся, и провода, наконец, выскользнули из его рук. Он рухнул на землю, ещё некоторое время подёргиваясь, как выброшенная на берег рыба.

Лёха с трудом поднялся на ноги, глядя на валяющегося в грязи чекиста.

— Ы-ы-ы-ы! Сука! Ы-ы-ы! Ты что⁈ — прохрипел Орлов, пытаясь подняться, но тут же снова рухнул лицом вниз.

Лёха виновато потёр затылок.

— Ну… зато вы живы.

Чекист только простонал что-то невнятное и снова уткнулся в грязь.

Лёха обречённо вздохнул.

«Действительно, день не задался», — подумал Лёха, таща под руки дергающегося Орлова из засранного прохода в сторону столовой и глядя на окутанное темнотой небо.

Глава 40

Советские торпеды. Ахули

Начало апреля 1937 года. Аэродром Альбасете.

Кое-как дотащив полуживого Орлова до столовой, Лёха, криками привлекая внимание окружающих, всё-таки добился своего — лётчики с энтузиазмом бросились помогать. Правда, в пылу усердия они ещё больше помяли и так скрюченное тело Орлова. Наконец, толпой дотащив его до санчасти и передав в руки местным эскулапам, Лёха позволил себе немного выдохнуть. Медики приняли эстафету и, надо признать, весьма оперативно привели Орлова в чувство. Как выяснилось, пострадала в основном филейная часть нквдэшника, причём далеко не так страшно, как это выглядело изначально. Электрический удар оставил лишь судороги и несколько волдырей. Орлову вкололи снотворное, и он погрузился в тяжёлый, но спасительный сон.

Расследование показало, что беды наделал оставленный на крыше бидон с краской — хозяйственники надеялись докрасить крышу в ближайшие сухие дни. Виноватыми сделали нескольких испанских бойцов, но это, как ни странно, вовсе не осложнило их службу.

Через десять дней, вернувшись в Картахену, Лёха едва ступил на твёрдую землю, как тут же оказался втянут в очередные вылеты на сопровождение кораблей. Наказание за произошедшее ограничилось короткой, но доходчивой беседой по телефону, проведённой лично Кузнецовым.