Вадим Крабов - Рус. Заговор богов
«Тьфу, черт! Гнатик, прости! Не смерти я тебе желаю, а наоборот, но если уж… да какой если!!!» – И Рус со злости сформировал первое Слово.
Паук на груди растаял, будто его не бывало. Лоос, шумно дыша и для большей чувственности закрыв глаза, пыталась направить снова опавшего «птенчика» в свое горячее лоно. В случае успеха этого действа произошло бы не просто соитие – случилось бы что-то подобное порабощению. Не в прежнем виде, а в другой форме: в такой, о которой и сама Лоос, вернее, ее аватар – образ простой женщины, не имела ни малейшего представления. Но в том, что Рус станет принадлежать ей со всеми потрохами, – не сомневалась.
От возбуждения она ничего не замечала, а только злилась и что-то шептала – Рус не слышал, что именно: связующее их сущности Слово тоже пропало, причем Рус сам не заметил, когда успел его разрушить. Оттолкнул богиню и, не мудрствуя лукаво, поджег.
Лоос горела стоя. Ее зеленые глаза постепенно обрели осмысленность, и она… дико захохотала:
– Учись! – захлебываясь от смеха, кричала она. – На моих ошибках учись! Никогда не сражайся на территории противника, никогда! – последнее слово произнесла, выделяя каждый звук и подняв скрюченный палец. – А Гнатика я все же себе оставлю! Не обижайся, Владеющий Миром! Владетель маленькой внутренней вселенной! – С этими словами горящая женщина исчезла, сменившись обгоревшим мужским трупом.
Рус в сердцах его пнул, обжег себе голую ступню, плюнул, ругнулся и развеял дымящий и воняющий образ мульца. Оглядел себя – голого, взвыл, пожалуй, досадней, чем любой настоящий волк или уважающий себя оборотень, и оделся. Теперь в нормальную кушинарскую одежду.
«Гелиния, достала своими «звонками» – голова трещит! Ой, прости, спасибо тебе, конечно, Солнце, но… Нет, не успел я тебе изменить. Вроде. Черт, да какая разница!» – Рус нервно отходил от огромнейшего потрясения.
Здесь, в его вселенной, находился полноценный аватар богини, а не ослабленный образ, и если бы это случилось, то… Гудящая голова отказывалась исследовать явно нехорошие последствия того действа, и Рус, устало отмахнувшись от решения неактуального вопроса, вызвал наконец Гелинию.
Далее состоялся неприятный разговор, итогом которого стало ее обещание с довольно размытым смыслом: она больше ни за что и никогда не отойдет от ребенка, если Рус вернет сына живым. Она чувствовала неискренность, путаность его объяснений о том, что двигало похитителями; подозревала, что муж скрывает истинные причины попытки убийства, точно знает мотивы похищения, но почему-то молчит. А бывший землянин не хотел говорить о своих отношениях с Лоос, не желал открывать свое иномировое происхождение, при этом искренне досадуя: «Давно надо было рассказать! Дурак я!» – поэтому объяснения вышли несуразными. В конце концов он привычно свалил все на некие свои откровения, которые у пасынка могущественного бога порой возникают.
Потом он вызвал командира смешанной кушинарско-этрусской морской экспедиции, князя Гариланта (как и сам Рус, по этрусским меркам он был неприлично маленького роста).
– …учим твои «заветы». По оговоренному маршруту экспедиция прошла тысячу миль, – докладывал Гарилант, не показывая своего удивления от раннего вызова. Тем более так, через душу: где он конечно же бывал, но все же есть прекрасные амулеты. – Признаков большой земли пока не замечено.
– Отставить прежнее задание! У меня украден сын. Подробности сейчас излишни. Есть веское подозрение, что его везут на тот континент и, вероятнее всего, из Гроппонта. Немедленно развернуть корабли на юг и как можно быстрее выйти на основные торговые маршруты между ойкуменой и Мулем. Об исполнении доложить.
– Слушаюсь, князь! Разрешите приступить к исполнению?
– Разрешаю. Иди, князь, – хотел уже отпустить Гариланта, как тот предупреждающе поднял руку:
– Нам досматривать все суда, верно? А как мы узнаем твоего сына? Можно попросить тебя дать мне его мыслеобраз? – Говорил внешне спокойно, но чувствовалось, что он пребывает уже не здесь, а на палубе флагмана. Командует, орет во всю глотку.
– После, князь, послезавтра. Раньше дойти все равно не успеете. – Едва договорив эту речь, причем на глазах слабеющим голосом, Четвертичный царь отпустил «отражение».
– Все, Гель, я устал, как борк на пахоте! Спать и только спать. – Рус еле языком ворочал.
– А все-таки хорошо, что Гея научила тебя время останавливать! В Кальварионе всего пара мгновений прошла, после того как ты в свой кабинет поднялся. Максад свою службу только раскачивает. – Гелиния, по воле мужа, весь его разговор с разведчиком-этруском находилась в невидимом состоянии. Хвала богам, проявила такт и не стала расспрашивать о неведомой ей экспедиции.
– Вот и пусть работают, а мне надо спать. Вечером совещание, и только тогда разбудишь, не раньше! Не переживай, Гель, вернем мы сына – руки у них коротки против нас с тобой.
– Слушаюсь, мой господин, – грустно прошептала Гелиния, сдерживая вдруг навернувшиеся слезы.
– Пошли отсюда, – сказал Рус, и они вместе вышли из его личного мира.
– …Итак, наши «гости» оказались сказочными оборотнями, в которых просвещенным людям верить стыдно, – закончил Рус.
Все присутствующие ему внимали, а Гелиния все порывалась перебить: почему он раньше, когда они находились в его вселенной, так плохо объяснял? Ей было обидно. И потом, многое все равно оставалось запутанным.
– Максад, поговори с Исцеляющими. Отиг, помоги ему, пожалуйста. Тебе легче будет объяснить им, что такое «постоянно умирающая» кровь, они должны разобраться. И почему аура не показывала смену людского облика – тоже. Далее. Не знаю, кто в Кальварионе за это отвечает, но где-то на складах должны быть каганские перстни с узором… Грация, можно пообщаться с тобой мыслеречью?
Девушка рассеянно кивнула и откинула жреческий капюшон, открыв взбитые, будто только что оторванные от подушки волосы. Смутилась. Рус не дал ей долго предаваться стыду: привстав и нагнувшись, через весь стол дотянулся рукой до головы Верховной жрицы, коснулся и, спустя десять ударов сердца, откинулся обратно на спинку своего стула.
– Вот с таким узором. Это их обычный целительский амулет, наподобие наших талисманов «для укрепления здоровья», – это Рус сказал для всех присутствующих. – Исцеляющие подскажут тебе и другим склонным к Силе Эледриаса, как из тех перстней сделать… скажем, «определители оборотней». В Кальварионе, включая долину, надо всех новоприбывших жителей им проверить. Пиренгул, у тебя в Альвадисе тоже.
– Чувствую, мульские Теневики наверняка перебрались на наш берег и первую базу устроили в каком-то портовом городе, чтобы других встречать. Андрей! – Друг Текущий от неожиданности вздрогнул. – Сделай всем присутствующим «универсальную защиту». Так, о чем я забыл?
И сразу посыпались вопросы. Слишком много нового узнали люди. Рус отвечал, стараясь говорить как можно короче. Устал он от долгого рассказа. В горле пересохло.
– Стойте все! – Рус повысил голос, и все угомонились. Одним взмахом руки деактивировал «глушащие» узоры и позвонил в колокольчик. В дверь заглянул незнакомый слуга. – Вина всем. Легкого, – хмуро приказал супруг местной владетельницы и прошептал, повернувшись к жене: – Обещаю, Гель, что с дворецким твоим познакомлюсь и заставлю его всех дворцовых обитателей показать. – Слуга тем временем скрылся, тихо закрыв за собой дверь. – А то перестал я доверять незнакомцам.
– Рус, – вдруг молвил Отиг. Сказал таким удивленным тоном, будто только что догадался об очень важном, всеми упущенном факте. – А Духи твои разве не могут оборотня различить? Есть ли среди них сливающиеся с «живой смертью»?
«Друзья!!! – мысленно возопил Рус. – Что вы можете сказать по этому поводу?!»
После долгого, как ему показалось, молчания ответил Дух слияния со смертью, как обычно – «замогильным» голосом.
«Ха-ха-ха! – абсолютно невесело засмеялся он. – тот маг что-то путает. Нас, конечно, много, и по-человечески нас можно называть по-разному, но я бы предпочел остаться Духом Смерти. Мне надо проникнуть в тело «меняющего форму», чтобы узнать, какая у него кровь, а эти существа очень не любят нашего присутствия, не пускают нас в себя. Примерно как Призывающие. Удовлетворил я твое любопытство, Большой Друг?» – Русу ничего не оставалось, как согласиться и поблагодарить.
Принесли вино. Пасынок Френома сделал большой глоток и ответил Отигу:
– Духи не могут отличить оборотня от обычного человека. «Меняющие форму» – так их называют Духи, просто-напросто не пропустят любого из них. Поэтому, кстати, всем этрускам, склонным к Призыву, тоже придется проверять людей: если кто-либо сможет противостоять проникновению Духов, то его необходимо хватать и доставлять на проверку амулетом. Даже если он представится шаманом или Говорящим. А если он окажется явным врагом, окажет сопротивление, то уничтожать. Но это и так ясно. Насколько они сильны, я не знаю.
