Константин Калбазов - Еретик
Глок внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека. Серьезно раненный, не способный самостоятельно стоять на своих ногах, с раненой правой рукой, повисшей плетью, и потому поддерживаемый под руки двумя воинами из цербы Брона.
Один глаз отсутствует, пустая глазница упрятана под окровавленной повязкой с уже давно иссохшей почерневшей кровью, а значит, он был ранен еще до последней схватки у пролома, но даже в таком состоянии сумел не только руководить своими людьми, а повести их в последний бой и даже сразить Брона. Единственный глаз смотрел на него, источая ненависть, но не только. В это невозможно было поверить, но этот иссеченный кусок мяса словно примеривался к нему, чтобы нанести смертельный удар.
Подобного от племени рабов никто не ожидал, и Глок в том числе. Даже та схватка на арене хотя и остудила многие горячие головы, но не заставила отнестись к людям с должным вниманием. Именно поэтому их пикта пошла на штурм с ходу и понесла большие потери. Сначала это были множественные ловушки, еще на подходе к стенам, потом их лучники, которые, казалось, не уступают степнякам, ну уж во всяком случае, были получше их, имперских, лучников. Потом сражение на стенах. Хорошо, хоть их гебер, командующий пиктой, не потерял голову от злобы и приказал развернуть катапульты. Легкие полевые орудия смогли за сутки пробить приличный пролом, в который затем устремились пехотные цербы. Первой шла церба Брона, потом – его, Глока.
Защитники сражались с отчаянием, не поддающимся описанию. На самого Глока напала самка, держа наперевес копье, словно вилы. Конечно, она даже не смогла нанести никакого вреда ни ему, ни кому-либо другому. Товар уничтожать никто не стал, просто оглушив ее. Но сам факт! И ведь она была неодинока. Еще несколько самок пытались оказывать сопротивление с оружием в руках. И у всех этот взгляд, который выражал только одно – готовность убить.
Еще раз окинув взглядом стоящего перед ним воина, Глок вдруг понял, что этот рабом не станет никогда. Скорее из него получится гур, который потом, так же как и тот недомерок, будет взирать с арены на зрителей с непередаваемым чувством превосходства. Ходили слухи, что, дабы заставить того человека и его товарищей сражаться в полную силу, Всевластный поклялся, что человек сможет делать с поверженными урукхай то, что пожелает. Именно по этой причине, исходя злобой, Всевластный молча взирал на то, как наглый человечишка добивал урукхай. Но этот не получит такого удовольствия, убийца Брона не получит даже шанса вновь взять в руки меч. А куда еще такого – только в гуры.
Глок в последний раз бросил полный ненависти взгляд на человека и, оскалив клыки, провел ребром ладони по своему горлу, давая знак солдатам. Но вот предпринять они ничего не успели. Видя то, что человек даже не способен стоять на ногах, они его только поддерживали, не ожидая от него никакой подлости. Тот, видимо, правильно понял знак Глока, так как, метнув в последний раз полный ненависти взгляд на их командира и не имея возможности дотянуться до него, вдруг извернулся и вогнал большой палец своей здоровой руки в глаз орку, стоявшему справа от него. Орк взвыл от нестерпимой боли, схватившись за уже пустую глазницу, так как выдавленное глазное яблоко повисло на сухожилиях, покинув свое привычное место. Глок действовал стремительно. Выхватив меч, он с ходу рубанул человека, разрубив не защищенное доспехами тело от плеча до паха. Две половинки, еще недавно бывшие одним целым, извергая фонтаны крови, отделились друг от друга и упали в песок, уже успевший пропитаться кровью. Да что же за противник у них такой! Они что же, сплошь фанатики, не боящиеся ни смерти, ни богов?!
Убийца его друга лежал распластанными кусками у его ног, но настроение было почему-то препоганейшим, и причина этого Глоку была непонятна. Смерть Брона? Они всегда были солдатами и уже привыкли к потерям. Лишенный глаза воин? Сам виноват: никогда нельзя недооценивать врага. Так отчего же так погано на душе?
Глава 6
Предательство
– Вы уверены, что аббата Горонфло необходимо привлечь на нашу сторону? – Андрей внимательно посмотрел на аббата Адама, стараясь уловить настроение и мысли этого человека. К сожалению, он должен был признать, что у него мало что получается: инквизитор прекрасно владел собой, и о чем он думал, Новаку было абсолютно непонятно.
Когда отряд святого воинства был взят в оборот, инквизитор, заметив в их числе и новоявленного аббата, вдруг обратился с просьбой не трогать его, а сохранить ему жизнь. Впрочем, Андрей и не собирался убирать дознавателей, во всяком случае пока, так как архиепископ должен был получать от них донесения, поэтому хотя бы внешне все должно было выглядеть пристойно. Но вот сопровождавшим их жить было вовсе незачем, поэтому их всех уничтожили, дознавателей же определили на жительство в подземельях Кроусмарша.
Однако по прошествии нескольких дней и после общения с арестантами аббат Адам вдруг заявил, что аббата Горонфло стоит привлечь к работе и что от живого инквизитора пользы будет гораздо больше, чем от его трупа. Что могло означать это желание? Аббат Горонфло открыто и яростно ненавидел барона Кроусмарша, в то время как всем было на него, мягко говоря, плевать, – именно он продолжал копать, и накопал немало – настолько немало, что из-за этих сведений был объявлен крестовый поход. Для чего этому хитромудрому нужен именно Горонфло, а не кто-то другой?
Андрей знал, что они с инквизитором союзники скорее волею обстоятельств: не готовится ли этот хитрец уже сегодня к тому, что настанет момент, когда понадобится избавиться от Новака? Вполне в стиле Средневековья, и инквизиции в частности, а еще любых спецслужб, любых стран, во все времена.
– Еще как уверен, господин барон.
– А остальных?
– Эти нужны только для того, для чего их и взяли. Впрочем, их можно ликвидировать уже сегодня, потому что ничего под диктовку они писать не станут – скорее примут мученическую смерть. Фанатики.
– А аббат, стало быть, не фанатик?
– Он глубоко верующий человек, как и я, но не фанатик.
– И он готов стать на нашу сторону?
– Нет, конечно. Сейчас с ним на эту тему беседовать бесполезно. Он, конечно, не фанатик, но и к сотрудничеству не готов, и с чувством долга у него все в порядке. Должно пройти время, появиться и стать ему доступной дополнительная информация, а уж потом он станет на нашу сторону. Никак не раньше. Но оно нам и не к спеху.
– Если нет спешки, отчего же тогда вы заговорили на эту тему?
– Потому что незачем содержать остальных, а аббату Горонфло необходимо создать условия получше, чтобы не озлобить окончательно, и потом перетянуть на свою сторону. Я понимаю, вы хотите жить в Кроусмарше и никуда не лезть, но только у вас это плохо получится. Вы ведь хотели не выделяться и в герои не стремились, оно как-то само получалось, так что и дальше будет получаться само. Поэтому о будущем нужно думать уже сейчас, а в будущем вам понадобятся такие люди, как я и аббат.
– Что-то я не замечал, что вы – мой человек.
– Вы поняли, что я имел в виду союзничество. Мы находимся на вашей земле, и окружают нас ваши подданные, так что в любом случае ваше слово стоит во главе. Хм. Что-то я разговорился. Так как?
– Хорошо, я отдам распоряжение.
– Ну а теперь к вашим вопросам. Не просто так ведь вы пришли ко мне. – Это был не вопрос, а утверждение, впрочем, не лишенное смысла: Андрей и впрямь не так часто удостаивал инквизитора посещениями, только в случае острой необходимости.
– Скажите, какой может быть причина, из-за которой в нынешней ситуации может быть собран Большой Собор?
– А для чего это вам?
– Это вопрос, а не ответ.
– Большой Собор вообще собирается в исключительных случаях. Кстати, недавно он уже собирался, для того чтобы объявить крестовый поход против Кроусмарша.
– А потом – при получении известия о войне с Империей.
– Все правильно, так как отменить решение Большого Собора мог только Большой Собор, а потом на том же заседании было принято решение о крестовом походе против имперских орков. Сейчас вся высшая иерархия находится со своей паствой, дабы поддержать ее в трудные времена.
– А где соберется Собор в случае необходимости?
– В резиденции Папы, разумеется.
– Но ведь если орки приблизятся к Лондону, а скорее всего, именно так и произойдет, так как на месте Гирдгана я непременно постарался бы захватить самый большой и укрепленный город, пока армия в едином кулаке, то Папа должен будет куда-то переехать. Куда?
– Есть еще несколько резиденций – какую именно он изберет, я не знаю. Но к чему вам это? А потом, Саутгемптон пока только в осаде, и вряд ли орки успеют его взять, так как армия уже собирается и непременно выступит навстречу врагу.
– Где и будет разбита.
– Вы настолько в этом уверены?
– Послушайте, аббат, не старайтесь казаться глупее, чем есть на самом деле. Гирдган не сунулся бы сюда, не имея большой и сильной армии, к тому же он сумел договориться со степняками, а значит, те, скорее всего, также выступят в поход как союзники, чтобы оторвать свой кусок от людских богатств. Вспомните и о том, что имперцы о нас знают многое, а мы о них ничего: мы не знаем ни организации их армии, ни тактики боя, мы не знаем ничего. Те немногие сведения, коими обладают люди, будут замалчиваться. Разве я неправ? Вижу, что прав. После того боя, которому я был свидетелем, сравнивать имперцев со степняками как-то не хочется. Так что в первом сражении поле останется за орками, в этом я уверен.
