Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис

Лидия забрала детей и уехала за их документами в детдома, чтобы поднять заявление на усыновление. Лаки пока с разрешения хозяйки жил с нами, и мы с Борей занимались дрессировкой этого жеребчика — он уже был размером с сеттера, а значит, вымахает точно больше немецкой овчарки. Отчим отошел от стресса и ездил торговать на своей «Волге». Мы с Борей и Наташкой ходили к маме в гости, и это была просто семейная идиллия! Я и представить не мог, сколько в нашей маме любви, которую она почему-то не могла проявлять, когда мы были рядом. Иногда она заходила к нам, выслушивала от Зинаиды Павловны, какие у нее хорошие детки, и что ж им дома-то не живется!

Вера с Кариночкой выполнили обещание, рассказали директору о педофиле и отдали телефонный номер. Как потом говорила Вера, Геннадий Константинович обратился к участковому, и тот обещал припугнуть похотливого деда. Я же попросил Карину узнать имя героя-любовника, дабы действовать самостоятельно, если вдруг старый хрыч не прислушается к предупреждениям.

Отец так и не заявил права на нашу квартиру, к Лялиной тоже дорогу забыл. Видимо, упал на шею своей юной пассии, мама которой, наверное, его ровесница.

Что касается убитой горем тети Иры, бабушка этой темы избегала, лишь грустнела и качала головой, потому я не настаивал.

Рабочих дней у нас с Канальей осталось два — суббота и воскресенье. Ну как отказаться от заработка, приближающегося к тысяче баксов в день?

Давно я не чувствовал себя таким счастливым, как в эту пасмурную неделю. Колесо крутилось, работа работалась, нужно было лишь иногда чуть корректировать взаимодействие разных участников процесса.

Боря скучал по маме, мама скучала по всем нам и каждый день ждала нас на обед после школы.

Педофил больше не мозолил нам глаза, правда, Анечка Ниженко не приходила в школу — видимо, стеснялась попадаться нам на глаза после того, как так сильно опозорилась

А еще в школе начался ремонт: директор разделил на две части большую подсобку возле спортзала и начал монтировать там душевые — для парней и девушек. Похоже, решил серьезно подготовиться к летнему лагерю, хотя можно было бы ограничиться и летним душем. И ведь больше нигде душевые не приткнешь, а значит, больше сорока шестидесяти человек за смену не принять. Надо ему все-таки посоветовать летний душ, где вода в баке нагревалась бы от солнца — и школе заработок, и гостям экзотика.

Сегодня, в пятницу, отчим был дома, у него сломалась машина. Потому Наташка и Боря отправились домой, а я — к маме. Меня ждал противень творожной запеканки, приготовленный с расчетом, что я заберу ее домой, суп харчо и голубцы.

Увидев меня, отчим поднялся в квартиру и изъявил желание присоединиться к трапезе и поболтать, потому что я относился к нему лояльно. Когда мы уселись и мама поставила перед каждым тарелку с супом, отчим завел любимую пластинку о Лёхе-предателе и способах возмездия. Шумно хлебнув суп, он пожаловался:

— Даромира отказалась порчу на него наводить. Говорит, шо это только черные маги делают, а она может только блок на удачу поставить.

— Это разве не черная магия? — удивилась мама.

— Видимо, нет. Даромира-то светлая.

«Да уж», — подумал я. Раньше я-взрослый считал всевозможных магов, шаманов и целителей шарлатанами. После того, как видел свою смерть и возродился заново, я стал иначе относиться к сверхъестественному.

— И что. Поставила этот блок?

— Еще в среду, — ехидно улыбнулся Василий. — Ждем, када разобьется сам или угробит машину. Хотя грузовик жалко, привык я к нему. Эх, надо было раньше объявления посмотреть. Он и в другой газете его продавал, представляешь?

— Или его на бабки кинут, — сказал я. — Как он — вас.

Василий Алексеевич раздул ноздри от злости, глаза его налились свинцом, и в этот момент в дверь постучали. Мы синхронно повернули головы на звук.

— Ты кого-то ждешь? — спросил отчим у мамы, она помотала головой.

Во второй раз постучали уже громче.

— Оперуполномоченный Кузьменко. Василий Мищенко, откройте, милиция!

Глаза отчима округлились, он закашлялся. Мама вскочила, села, схватилась за голову.

— Милиция? Может, они ошиблись?

Отчим инстинктивно вытер руки о свитер и помотал головой, прожевал и сказал:

— Нет, не ошиблись. Они назвали мое имя.

— Господи, Вася! — воскликнула мама. — Почему? За что⁈

— Сейчас узнаем, — ответил Василий и направился к двери.

Глава 21

Надежды нет

Мама вскочила, побледнев. Шагнула вслед за Василием, но он вскинул руку, останавливая ее. Повернулся в профиль и сказал:

— Оля, все нормально.

— Вася! Что происходит? Что ты натворил? — испуганно проговорила она.

— Спокойно! Ничего я не творил, понятия не имею, чего он пришел.

В моей голове мысли пронеслись вихрем. Что это может быть? Первая мысль — Пацюк написал заявление в милицию, что его избили. Но не слишком ли много времени прошло с момента драки? Почему он засуетился только сейчас? Или отчим что-то учудил и молчит? Например, сжег ему дом, машину или гараж.

Похоже на то. Вот же дурак упертый! Были бы мозги, выждал бы время и мстил хотя бы через полгода, раз уж так хочется.

Или, что еще хуже, кто-то другой свел счеты с подлым ментом, замел следы, и вышло, что все указывает на отчима. Если так, остается только молиться, чтобы у него было алиби.

Минута — и все будет ясно. Мы с мамой рванули в прихожую и замерли.Припасть ухом к двери постеснялись, осталось догадываться, что происходит на лестничной клетке. Мама приложила палец к губам и замерла. Донеслось бормотание — говорил в основном мент, причем тон у него был извиняющийся. Василий только буркнул единожды. Судя по голосам, кроме них двоих, больше никого не было.

Прошла минута, и стало ясно, что никто никого ломать и запихивать в ментовский бобик не собирается. От сердца отлегло, а вот у мамы ни разу не отлегло, она так и стояла, боясь дышать. Снова забормотал отчим, извиняющимся тоном ответил опер, и опять тишина.

Наконец дверь распахнулась и вошел бледный и озадаченный Василий Алексеевич с листком бумаги в руке, помахал им и отчитался.

— Вручили повестку. Сказали, что я прохожу как свидетель по уголовному делу.

— Какому? — все так же взволнованно спросила мама.

— Говорит, делов на пятнадцать минут, но явка обязательна. Ничего конкретного.

Отчим выглядел растерянным и напуганным, его рука подрагивала, и листок трепетал. Он старался выглядеть уверенным, чтобы не пугать маму, но получалось не очень.

— Как это — не сказали? — воскликнула мама. — То есть ты вообще не знаешь, что и чего, и зачем? Почему?

У меня-взрослого не было дел с правоохранительными органами, и я не знал, что там у них и как работает, потому просто предположил:

— Если ничего не предъявили и никуда не потащили, значит, угрозы нет.

— Они всегда не говорят, что за дело? — спросила мама с возмущением. — То есть ты поедешь туда не зная куда?

Василий пожал плечами.

— В понедельник в четыре вечера. Ментовка в центре. Следователь Капустин. — Он положил на стол повестку и повторил: — Явка обязательна. Черт, день пропал.

Я подумал, что завтра мы с Канальей поедем на промысел, и придется мучиться неведением два дня.

Мама вставила свои пять копеек:

— Хоть к Даромире езжай узнавать.

— Я лучше потерплю. Не понимаю, почему бы не сказать сразу, зачем меня вызывают? Мне же ничего не грозит.

— Чтобы вы не подготовились, не сговорились с подозреваемым или заинтересованными лицами. — предположил я. — Или не сочли, что это неважно и незначимо для вас.

— Что это вообще может быть? — задумался отчим, потер переносицу. — Ума ни приложу. Я — и чего-то свидетель? Ну бред. — Он перешел на шепот: — Вот за яйца меня взять есть за что. Может вот это вот — вызов на допрос? Лёха, черт поганый, написал на меня заяву — и здравствуйте.

— Тогда, наверное, предъявили бы обвинение, — предположил я. — Что гадать? Съездите туда и узнаете.