Новая жизнь 7 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Ага. — кивает Бьянка: — точно. Я вчера с Натсуми говорила. И с Марикой. И даже с Рыжиком проконсультировалась. А еще у меня есть компьютерная модель твоего поведения и знаешь, что она мне говорит?

— О, боже. У тебя есть компьютерная симуляция меня? Хотя это не удивительно, там, наверное, и калькулятора хватит, у меня довольно простые реакции. — признаюсь я: — и что говорят все эти уважаемые эксперты по Кентоведению? Наверняка что-то о том, что в моем организме не хватает голых девушек и если ты собралась восполнить этот недостаток прямо здесь — то я хочу заметить, что стекла у тебя в машине не тонированные, а вон та бабушка на обочине смотрит на нас довольно пристально. Здравствуйте уважаемая! Мы вам тут не мешаем? — машу я рукой. Пожилая женщина фыркает и отворачивается, прижимает к груди сумочку и семенит через пешеходный переход. Мы встали практически на переходе, неудивительно что она остановилась и смотрела на нас.

— Тебе это нелегко — говорит Бьянка: — я же знаю. Давай, не держи в себе.

— Что именно мне нелегко? — не понимаю я: — Куму придушить по-тихому? Ты не представляешь как легко. Легче легкого. Был Кума и нет Кумы. Косум говорит еще и Хиро надо придушить. Интересно, насколько у них развита иерархия и с какого момента они начнут внутреннюю борьбу за трон?

— У меня не развита эмпатия и даже я понимаю, что ты врешь — говорит Бьянка: — ты можешь скрывать все что ты хочешь, но прямо сейчас твое внутреннее состояние — это не только твое личное дело. Мы все в одной лодке и если что-то пойдет не так из-за … что бы это ни было с твоим состоянием… — она не договаривает. Я вздыхаю.

— Даже не знаю, что тебе сказать — говорю я: — все нормально, честно. Я не волнуюсь из-за того, что возможно придется сделать. Не беспокойся, я умею это делать. Я бы справился и один и мне даже было бы легче… зная, что не надо думать о вас. О тебе. Так что …

— Так что?

— Так что все хорошо. То есть, конечно, мы в жопе, но мое состояние как всегда — хорошо смазан, разобран-собран, патрон в патроннике, готов к работе. Жалко конечно, что Кума оказался такой… но разве можно было ожидать другого?

— Можно — не моргнув глазом отвечает Бьянка: — конечно можно. Каждый человек прежде всего должен оставаться человеком.

— Он — оябун и …

— Кто бы ты ни был — перебивает меня она: — прежде всего — человек. Мой жених… который Ван — он был разным. Не всегда хорошим. Импульсивным. Легко раздражался. Крутил делишки с деньгами своего отца у него под носом. Но он был человеком и никогда не использовал такую ситуацию чтобы отжать себе твой проект и мои фирмы. И ты бы так не сделал. И даже эта стерва Юрико — не сделала бы так.

— Эй, в мире криминала приходится быть жестким и …

— Чушь — отрезает она: — те, кто идет по головам — спотыкаются и падают. Везде. У него была такая замечательная возможность получить тебя и меня в качестве лучших союзников и друзей — ему следовало просто вернуть эту бумажку тебе без условий, и мы бы сделали для него все что в наших силах и даже немного больше. Пришли бы на помощь в любой беде. Но этот человек выбрал скрутить нас и унизить, лишить собственности и сломать наши жизни… конечно это у него не получится, но он — решил пойти именно таким путем! Это его выбор!

— Да но…

— И я понимаю, что тебе сейчас плохо. Ты сентиментальный болван, который так легко привязывается к людям и хочет осчастливить их всех, да, я не понимаю, зачем ты это делаешь, наверное, это часть твоего коварного плана… сперва всех влюбить в себя, а потом захватить мир или что ты там хочешь, но это так не работает! — повышает голос она и вцепляется в баранку: — нельзя переделать человека! Если он — скотина в душе, он ей и останется, сколько ты ему добра не делай! — она смотрит на меня и ее глаза серьезны.

— У него был шанс — говорит она: — все. Больше шансов у него не будет. Он уже переступил черту и хватит сожалеть о нем и его будущем. Сейчас вопрос будет стоять так — или он или мы.

— Да я не собираюсь о нем сожалеть. Мне все равно, его поведение меня не трогает и …

— Чушь собачья. — Бьянка вздыхает и закатывает глаза: — я же вижу. Просто отпусти уже это все. Скажи мне правду.

— Правду? Ну… хорошо. Мне чертовски обидно и в первую очередь я обижаюсь на самого себя. Наивный идиот, решил, что, дав половину доли в бизнесе и подрыгавшись на ринге — приобрел себе союзника. И… честно говоря, Кума мне понравился. Он же умный, даже где-то порядочный. По-своему — добрый. Располагает к себе… и общение у нас с ним было такое… доверительное. Так что мне — обидно, хорошо? Потому что … потому что всегда обидно обманываться в людях. Да и кто он мне вообще? Эх… — вздыхаю я: — при других обстоятельствах мы с ним могли бы быть друзьями.

— Вы и были — пожимает плечами Бьянка: — пока он не решил воспользоваться ситуацией. Я не могу сказать, что понимаю тебя. Но я могу сказать, что я буду рядом с тобой. До самого конца. Даже если я тебя не понимаю — я доверяю тебе и твоим решениям, хотя порой кажется, что ты задницей думаешь. Нашел из-за кого расстраиваться — из-за Кумы! Завтра его не будет — другой такой же появится.

— Да я понимаю. — морщусь я. Почему я так реагирую? Наверное, из всех людей в этой новой жизни Кума ближе всего напоминал мне самого себя — из прошлой жизни. Тертый калач, бывалый и циничный сукин сын, который все же сумел остаться человеком в глубине души. Потому я и не могу простить его. Потому что знаю, каково это на самом деле — быть таким. Как трудно остаться верным своим собственным принципам и не превратиться в чудовище, едва получив немного власти над людьми. Как бы не повернулась ситуация, как бы не разрешилась, а осадочек останется.

В окно к нам стучат и я поворачиваюсь, слегка раздраженный ситуацией и этим бесцеремонным стуком. За окном автомобиля — офицер полиции. Ах, да, мы же остановились практически на переходе…

— В чем дело, офицер? — спрашивает Бьянка, опуская стекло: — я остановилась чтобы …

— О! Какие люди! — говорю я громко: — Оя-сан! Какими судьбами?

— Э?! Это вы?! А… я… — офицер полиции Таро Оя, она же «Оя Три Проповеди» — стремительно покраснела: — ээ… я так. Мимо шла…

— Она вам хотела проповедь прочитать! — рядом с Оей встает другой офицер полиции в кокетливой темно-синей шапочке и с металлическим значком на груди: — что нельзя на переходе стоять и целоваться в машине!

— Морико-сан! — улыбаюсь я: — а мы и не целовались!

— Самое время это исправить! — улыбается в ответ стажер Морико Сэки: — давайте! А мы с Оей потом вас оштрафуем!

— Ой! Вон там нарушение общественного порядка! — вскидывается Оя Три Проповеди и быстро-быстро убегает куда-то вдаль. Мы смотрим ей вслед и я автоматически отмечаю, что попа у офицера полиции Таро в этой вот юбочке-карандаше — очень даже.

— Убежала — констатирует Морико: — стесняшка наша. А вы все-таки на переходе не стойте, непорядок. А то она потом ночь спать не будет. Бьянка-сама, я ваша поклонница! Давайте как-нибудь встретимся еще, кофе попьем… или чего еще. Кента-кун, а ты привет Нобуо-сану передавай! — она выжидает, пока Бьянка заедет мотор и тронется с места, машет нам вслед рукой. Я смотрю на нее в зеркальце и думаю, что нормальных людей в мире все же большинство и вообще не имею права я судить других. Кто знает обстоятельства, при которых Кума решил нас прижать? Может у него дочь от рака умирает и срочно нужно миллиард иен, а у него нет? Хотя… нету у него дочери. Я смотрю на Бьянку, которая вцепилась в руль и прикусила губу. Да, я не могу судить других людей, я не судья. Я просто хочу защитить своих близких и себя. Выживание — это достаточно эгоистично. Или я, или … хотя, тут нет никаких «или».

— Хорошо. — говорю я через некоторое время, когда мы уже почти подъезжаем к «Логову»: — хорошо. Действительно, хватит уже рефлексией заниматься. Денег у нас все равно не хватит все закрыть, а в долгах у Кумы можно всю жизнь провести. Так что… да.

— Да? — поворачивается ко мне Бьянка: — точно да?